• «ПОДЪЁМ» с Сергеем Доренко от 20.07.2016

    08:35 Июль 20, 2016

    В гостях

    Максим Ликсутов

    Заместитель мэра Москвы, глава департамента транспорта Москвы

    С.ДОРЕНКО: 8 часов 38 минут. Среда, 20 июля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы. Здравствуйте.

    Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

    С.ДОРЕНКО: Всех читаем вас: «Доброе утро», «Доброе утро». Прекрасно! Лесандро: «Аргентинская модель в тюрьме Гватемалы напоминает “Оранжевый — хит сезона”. Это вчерашняя новость», — и так далее. Поехали! Значит, смотрите, меня интересует, конечно, СКР. Это главный удар вчера. Или что это? Не удар, а это главная новость. И в чём она? В чём?

    Д.КНОРРЕ: В том, что пошли чистки в СКР.

    С.ДОРЕНКО: Смотри. Значит, первая новость: пошли чистки в СКР. Вторая новость: СКР воюет с ФСБ. Третья новость: СКР — продажная структура, раз там выявляют. Или это чистка? Ну что это?

    Д.КНОРРЕ: Не знаю.

    С.ДОРЕНКО: О чём это говорит? Вот вы услышали эту новость…

    Д.КНОРРЕ: Усиление власти ФСБ.

    С.ДОРЕНКО: Усиление власти ФСБ? ФСБ — универсальная, единственная оставшаяся чистой структура, а все остальные коррумпированные и продажные?

    Д.КНОРРЕ: Ну конечно.

    С.ДОРЕНКО: Ну вот что? Я слышу сразу много новостей, понимаете. Задерживают абсолютно серьёзных людей. Замглавы Московского управления Следственного комитета задержан, Никандров, — раз. Глава службы собственной безопасности Следственного комитета Российской Федерации Максим Максименко, ближайший человек к Бастрыкину, бывший его охранник личный, начальник его охраны. Ближайший к Бастрыкину человек задержан! Больше того, теперь начальник Александр Дрыманов. Значится по-прежнему руководителем Дрыманов… Дрыманов — это управление Следственного комитета… Никандров, Дрыманов и Максименко. Значит, Никандров и Дрыманов были в схеме коррупционной, насколько понятно из прессы, а Дрыманов то ли крышевал, то ли покровительствовал, то ли не видел у себя в ведомстве подобной работы, коррупционной работы. Понимаете, да?

    Д.КНОРРЕ: Да. И все они каким-то образом были связаны с Шакро Молодым.

    С.ДОРЕНКО: Все они были связаны с преступным миром. Шакро Молодой олицетворяет главу преступного мира современности, современной России, после Деда Хасана он унаследовал троп преступного мира, и Следственный комитет его обслуживал. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло?

    С.ДОРЕНКО: Да, здравствуйте. Что вы услышали в этой новости?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Ну, мне кажется, что поводом послужил вот этот конфликт на Рочдельской улице. Там, мне кажется, владелец этого ресторана, к которому пришли выбивать долги, они пригрозили ФСБ…

    С.ДОРЕНКО: Это мы всё хорошо знаем. Но скажите, что вы услышали? Когда вы услышали эту новость, вы услышали что? Это значит, что ФСБ — единственная чистая структура, или ФСБ была крышей этого ресторана? Что вы услышали?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, я услышал, что главная крыша у нас — это ФСБ.

    С.ДОРЕНКО: Вот. Я об этом говорю. Я спрашиваю: что вы услышали, в чём было сообщение для вас? Мы услышали о том, что Следственный комитет, управление по Москве, Следственный комитет Российской Федерации, управление собственной безопасности Следственного комитета, управление по Москве Следственного комитета связаны и работают на преступный мир, обслуживают преступный мир. Значит, взяли их фээсбэшники. Но тут очень много и текста, и контекста. Очень много! Вот что услышали вы? 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте, Сергей. Во-первых, хотелось бы сказать одну такую вещь. Вот я 11 лет работал следователем и прошёл «всех под одну гребёнку не стричь». А то, что я услышал…

    С.ДОРЕНКО: Нет, мы не можем не стричь.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Руководство во всех организациях, скажем так, — что МВД, что ФСБ — они всё равно тесно связаны. Отвечают простые следователи.

    С.ДОРЕНКО: Понимаете, я не стригу под одну гребёнку. Я вам больше скажу: даже Нюрнбергский процесс, который судил гитлеровских нацистов, он тоже не под одну гребёнку. Он считал, что одни лучше, другие чуть хуже, третьи любили кошечек. Понимаете, никто не стрижёт под одну гребёнку.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я понимаю.

    С.ДОРЕНКО: Но вы мне скажите: «Новость, которую я услышал, означает, что Следственный комитет — коррупционная организация, обслуживающая преступный мир». Или нет?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не весь Следственный комитет.

    С.ДОРЕНКО: Не весь Следственный комитет, а только его…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А именно верхушка.

    С.ДОРЕНКО: Верхушка Следственного комитета, с вашей точки зрения, есть преступная организация, обслуживающая преступный мир?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне так кажется, да.

    С.ДОРЕНКО: Понимаете, мы говорим о восприятии сейчас. Мы сейчас не говорим о фактах, а мы говорим восприятии, это очень важно. Мы говорим о восприятии. Вот моё восприятие. Я должен как-то воспринять информацию.

    Д.КНОРРЕ: Ну, обычно мы, когда видим…

    С.ДОРЕНКО: Я вчера стоял с силовиком одним, болтал. В этот момент у меня выскакивает… У меня часы, как вы знаете, постоянно…

    Д.КНОРРЕ: Мигают.

    С.ДОРЕНКО: Часы постоянно жужжат на руке и мигают, и всё на свете. Я говорю: «О, что-то со Следственным комитетом». Я ему говорю. Парень отставник, силовик. Не буду говорить, из какой организации. Из серьёзной организации. Я достаю мобильник, читаю ему. Он говорит: «Да ладно? Управление безопасности? Ни фига себе!» И мы с ним вдвоём стали читать новость за новостью. Потом стали ссылку на «Росбалт» читать. И так далее, и так далее. Понимаешь, с силовиком.

    Д.КНОРРЕ: Ну вот. Когда мы услышали…

    С.ДОРЕНКО: Он говорит: «Ничего себе!» Мы стояли долго с силовиком и говорили. Я говорю: «Так что?» Знаешь, его последняя фраза, которую он сказал, прочитав все эти тексты на моём мобильном телефоне, он сказал: «Давно пора».

    Д.КНОРРЕ: Хм!..

    С.ДОРЕНКО: «Давно пора», — сказал этот представитель силовых ведомств.

    Д.КНОРРЕ: То есть он не считает, что это просто передел власти.

    С.ДОРЕНКО: Нет, он говорит: «Давно пора, давно пора». Я рассмеялся. Я не знал… Честно говоря, я потом только начал думать об этом, но тогда я как бы сходу ориентировался на его реакцию, потому что он для меня авторитетный человек в этой сфере. Алло. Здравствуйте. Да, слушаю.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, доброе утро. Антон, бывший работник Следственного комитета. Во-первых, я бы хотел отметить о войне ФСБ и Следственного комитета. Там никакой войны нет. Фээсбэшники только оперативное сопровождение оказывают, а расследовать будет всё равно центральный аппарат Следственного комитета, то есть свои будут расследовать своих.

    С.ДОРЕНКО: Секунду, секунду! Мы прерываемся. «Известный журналист Павел Шеремет погиб в Киеве в результате взрыва автомобиля», — только что. «Известный журналист Павел Шеремет погиб в Киеве в результате взрыва автомобиля», — сообщило в среду украинское интернет-издание «Украинская правда». «В среду утром в результате взрыва машины погиб известный журналист Павел Шеремет, говорится в сообщении. Издание сообщает, что автомобиль, принадлежавший руководителю “Украинской правды” Елене Притуле, взорвался в центре Киева на пересечении улиц Богдана Хмельницкого и Ивана Франко. Комментариев РИА “Новости” пока не удалось получить». Я ничего не знаю о том, что делал Шеремет в последние годы, ничего не знаю. Ты что-нибудь знаешь о Шеремете? Кто знает, чем занимался Шеремет в последние годы?

    Д.КНОРРЕ: Я вот открываю ссылки про него сейчас.

    С.ДОРЕНКО: Знаешь, набери прежде всего «взорвалась машина Притулы». Елена Притула.

    Д.КНОРРЕ: Вот. Это я уже открыла. «Шеремет в 2014 году покинул Общественное телевидение России (ОТР), объяснив решение своей позицией по событиям…»

    С.ДОРЕНКО: На Украине.

    Д.КНОРРЕ: На Украине, да.

    С.ДОРЕНКО: Он за украинскую революцию, он сторонник украинской революции. Я правильно понимаю или нет?

    Д.КНОРРЕ: Ну да, судя по всему.

    С.ДОРЕНКО: Давайте Следственный комитет немножко отложим. Значит, Шеремет погиб во взрыве. Я должен сказать, что я связан с ним до известной степени, потому что мы когда-то с Ксенией Пономарёвой и Борисом Березовским летали к Лукашенко выручать Шеремета из тюрьмы. Шеремет попал в тюрьму у Лукашенко. Что-то он в Бресте делал, какую-то работу делал он там, и его там поймали, арестовали, посадили в тюрьму.

    Д.КНОРРЕ: А за что?

    С.ДОРЕНКО: За что бы то ни было.

    Д.КНОРРЕ: Ну понятно.

    С.ДОРЕНКО: Лукашенко просто он не нравился. Надо сказать, что там же ещё и оператор исчез. Ты знаешь, что среди исчезнувших людей… И никогда не был найден. Оператор Павла Шеремета, имени которого я, к сожалению, не помню, просто исчез по пути в аэропорт.

    Д.КНОРРЕ: Судя по всему, с камерой и плёнкой. Да, понятно.

    С.ДОРЕНКО: По пути в аэропорт или в аэропорту его отозвали куда-то в сторону, после чего он исчез навсегда. И это один из исчезнувших при режиме Лукашенко. Лукашенко так, в общем, насколько я понимаю, никакого объяснения этому не дал. А Шеремета посадили. И мы ездили, так сказать, договариваться с русским послом и с Лукашенко самим. И вот тогда я впервые… Мне кажется, что мы договорились тогда, что Шеремета выпустят. И в знак примирения Александр Григорьевич Лукашенко позвал нас с Березовским есть драники у него в усадьбе. Вот эта правительственная усадьба. Он нас кормил там драниками и рассказывал, какие мы, в сущности, животные ужасные. Ну а мы соглашались, в общем, что мы, конечно, не без греха, но тем не менее просили выпустить Шеремета. И он его выпустил. Потом Шеремет что-то довольно долго (но о покойном, может быть…) лгал против меня.

    Д.КНОРРЕ: Интересно.

    С.ДОРЕНКО: Да, лгал, и довольно долго лгал. Что-то такое он против меня… Какая-то шла ложь в начале 2000-х, какая-то такая поносная струя шла в меня от Шеремета, но я не обращал внимания, потому что — разновеличие. То есть мне казалось, что если муравей, например, испускает в мою сторону какую-то струю, то я необязательно должен реагировать.

    Д.КНОРРЕ: Реагировать каким-то образом.

    С.ДОРЕНКО: Я никак не реагировал, никогда на него в суд не подавал, ничего. Он что-то такое говорил… Ну, что-то такое говорил, говорил — да и хорошо, ну и хорошо. «Оператор его был Дмитрий Завадский». Спасибо большое. И «Радио Эра». «Он работал на “Радио Эра”», — говорит Евгений.

    Д.КНОРРЕ: В последнее время на радиостанции «Вести» на Украине, и жил там.

    С.ДОРЕНКО: «Вести», но там другие «Вести».

    Д.КНОРРЕ: Да, там другие «Вести».

    С.ДОРЕНКО: А «Радио Эра» сейчас из Киева (это одна из революционных станций, антирусских станций) говорит, что «это выгодно Москве». Почему это выгодно Москве? Почему выгодно Москве? Вы, безусловно, не понимаете даже, мне кажется, масштаба Москвы и масштаба Шеремета. «Надо обратиться к тому, что взрывали машину Елены Притулы». Посмотрите, пожалуйста, «Елена Притула». Я не злюсь, я действительно никогда не держал зла на Шеремета. Несмотря на то, что он какую-то струю неприятных таких запахов в мою сторону издавал, но, честно, клянусь, я никогда не думал о нём негативно, никак не думал. Так что? Елена Притула, она журналист. Что она делала? Вот «Украинская правда», сейчас посмотрим публикацию.

    Д.КНОРРЕ: «Информация главного редактора “Украинской правды” Елены Притулы…» Вот. Видимо, она главный редактор «Украинской правды», судя по всему. Это публикация, правда, за 2012 год. Не знаю, может быть, сейчас… Она занимала какую-то другую должность.

    С.ДОРЕНКО: Нет, не надо. Вызовите просто, не надо ничего делать. Ага, спасибо. Мы сейчас вызовем этих людей. Спасибо большое. У меня просто один из компьютеров отказал, и мы сейчас вызовем соответствующих господ.

    Д.КНОРРЕ: А, вот! 2016 год — главный редактор «Украинской правды». Видимо, до сих пор она была редактором.

    С.ДОРЕНКО: «Украинская правда». Но какой ориентации эта газета?

    Д.КНОРРЕ: Ну, я думаю, что не пророссийской.

    С.ДОРЕНКО: Не пророссийской? Хорошо. Кто знал, скажите, пожалуйста… Шеремета только что взорвали, убит Павел Шеремет прямо сейчас в Киеве, но взрывали машину Елены Притулы. То есть Шеремет следовал в автомобиле, который принадлежит руководителю «Украиной правды» Елене Притуле. Кто разбирается в киевских делах, позвоните, пожалуйста: 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас. Нет, к сожалению, не получается.. 73-73-948, если вы разбираетесь в украинских делах. Да, слушаю вас. Алло? Попробуйте говорить для разнообразия. Алло! Прикольно.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Шеремета видел последний раз осенью 2014 года. Он приезжал на «Открытые диалоги». Вы знаете, недавно прикрыл ФСБ вот этот питерский слёт всех либералов и интеллигентов. В общем, там самое главное ироничное в том, что клеветал на вас, говорил, какой вы нехороший пропагандист.

    С.ДОРЕНКО: Вот это он говорил? Вы знаете, есть несколько человек, которые мною живут. Вот это странно, потому что я их не задеваю, не трогаю, никогда о них не думаю даже. Но несколько человек, по крайней мере…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, вы работали вместе с ним.

    С.ДОРЕНКО: Я не работал вместе с ним, нет-нет. Я его выручал как начальник, я был начальником, его начальником.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну понятно. В общем, содержал, насколько я понимаю, оппозиционные белорусские ресурсы.

    С.ДОРЕНКО: Может быть…. А, он содержал оппозиционные белорусские ресурсы? Спасибо. 73-73-948. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

    С.ДОРЕНКО: Здравствуйте. Вы из Киева звоните?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет.

    С.ДОРЕНКО: А откуда?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Из Омска. По поводу киевских событий.

    С.ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста, что вы знаете о Шеремете и о его нынешней деятельности?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Шеремет где-то, наверное, после 2014 года переехал в Киев. И он поддерживал больше, наверное, проукраинские события, то есть поддержал Порошенко и компанию. И в итоге по результату, получается, наверное, сейчас будет какое-то ритуальное убийство…

    С.ДОРЕНКО: Приписываться. Он уже убит.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Убит, да. Я имею в виду — сейчас. СМИ сейчас будут о «руке Москвы» так же, как с Бузиной было.

    С.ДОРЕНКО: Ну какая «рука Москвы»? Ну зачем кому-то нужен Шеремет? Упаси господи!

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, это будут СМИ сейчас так преподносить.

    С.ДОРЕНКО: Я понимаю, но это просто смешно, это насколько несуразно, несопоставимо и всё на свете.

    Д.КНОРРЕ: Он работал в «Украинской правде» и, в частности, на «Радио Вести».

    С.ДОРЕНКО: Говорят мне, что Притула, машину которой взорвали, госпожа Притула, она была связана с Гонгадзе.

    Д.КНОРРЕ: Ну, Гонгадзе собственно и основал «Украинскую правду» в две тысячи… сейчас, секундочку… в 2000 году. Так что, наверное, она каким-то образом была связана с ним.

    С.ДОРЕНКО: Да-да-да. Какой-то Сергей пишет в Twitter: «Как хорошо, если это правда». Нехорошо, если это правда. Сергей, послушайте меня. Нехорошо, если это правда. Любая смерть абсолютно ужасна. Убийство абсолютно ужасно, абсолютно недопустимо ужасно, запредельно ужасно. «Треугольник», — пишут мне в Twitter. В Twitter, как всегда, очень много такого трэша, грязного трэша. Ребята, послушайте меня. Никогда, вообще никогда не радуйтесь смерти. Я вас очень прошу, не радуйтесь смерти. Это очень плохо, это очень плохо, понимаете. Смерть — плохо. А убийство — абсолютно запредельно недопустимо. Понятно? И когда вы это поймёте, вы станете людьми.

    Д.КНОРРЕ: Очень странно, что люди не понимают таких простых истин.

    С.ДОРЕНКО: Когда вы это поймёте, вы наконец станете людьми. Понимаете, вы сегодня ещё не люди, если вы можете радоваться убийству. «“Украинская правда” — это наиболее упоротый ресурс. Зайдите на их форум, чтобы убедиться. Это сборище нациков». Сборище нациков? Ну хорошо. «Извините за резкость, но Шеремет вёл себя недостойно. Может быть, это расплата?» — говорит Сергей из Самары. Не может быть убийство расплатой. Если вы хоть сколько-нибудь когда-нибудь слышали (я уже обращаюсь к вашему христианству) о христианстве, хоть секунду слышали о христианстве, например, то вы, безусловно, знаете о том, что раскаяться может любой убийца, через раскаяние получить прощение. Не существует греха, за которое убийство. Такого греха не существует. Раскаяться человек может из любой позиции, в любом положении. Поэтому когда вы, злые нелюди, говорите, что «хорошо убийство», то вы злые нелюди! Станете людьми — начинайте мне писать. А пока вы нелюди, я вас презираю. Просто честно делюсь с вами своими чувствами. Я презираю вас, нелюди! Нельзя радоваться смерти, а тем более запрещено, категорически запрещено радоваться убийству, понимаете.

    «Он был искренним в своих поступках», — пишет Сергей из Самары. Ну и хорошо. Мир разнообразен, и разные люди были искренние в своих поступках. Это очень хорошо. «Он постоянно поливал грязью как Российскую Федерацию, так и белорусов». Ну хорошо, значит, искренне поливал. «Он содержал оппозиционный белорусский ресурс “Белорусский партизан”». «Белорусский партизан»? То есть он работал против Лукашенко? «Елена Притула была именно той дамой, из-за которой Владимир Литвин участвовал в убийстве Гонгадзе», — предполагает Мик. Да, Елена Притула… Есть несколько таких женщин, в каждом поколении встречается несколько таких женщин роковых, из-за которых страшные распри.

    Д.КНОРРЕ: Разборки какие-то.

    С.ДОРЕНКО: Разборки, какие-то дуэли.

    Д.КНОРРЕ: Вендетты.

    С.ДОРЕНКО: Невероятные дуэли, невероятные убийства. В каждом поколении есть такая женщина. Елена Притула… Найди мне… Сейчас я найду здесь, потому что у меня не работает этот компьютер, поэтому бесполезно что-либо искать. У меня отказал компьютер, но он каждый день отказывает. Я полагаю, что это, может быть, для кого-то могло бы послужить сигналом к его починке, но это необязательно, как я понимаю. Можно и не чинить, я уже привык. Хорошо. Елена Притула. Я хочу посмотреть её внешне и описать вам. И ты тоже посмотри, пожалуйста.

    Д.КНОРРЕ: Я смотрю, да, ищу.

    С.ДОРЕНКО: «Притула, фото». А я «Притутула» написал. «Притутула» — не получится. «Притула, фото».

    Д.КНОРРЕ: Я так понимаю, что… Вот!

    С.ДОРЕНКО: Нет, мы разные видим с тобой. Я вообще ищу… Ну и что же? Она хорошенькая? Ты имеешь в виду, что вот эта блондинка?

    Д.КНОРРЕ: Да, с короткой стрижкой.

    С.ДОРЕНКО: Алёна Юрьевна?

    Д.КНОРРЕ: Да, Алёна, точно совершенно.

    С.ДОРЕНКО: Ну, потому что Елена — это Олена по-украински. То есть Алёна — это диминутив от Лены просто. Алёна — это Леночка по-украински. Ну хорошо. Алёна, Леночка… Вот она и есть.

    Д.КНОРРЕ: Вот я вам открыла её.

    С.ДОРЕНКО: Да у меня не работает компьютер, потому что это специфика.

    Д.КНОРРЕ: А!

    С.ДОРЕНКО: Вот я тебе открою её. Вот.

    Д.КНОРРЕ: Нет, это не она!

    С.ДОРЕНКО: Это не она? Я думаю: зачем же из-за неё стреляться? Ну хорошо. Обозреватель… Сейчас мы посмотрим, что появилось, появились ли новые какие-то сообщения. Вы знаете, что только что в Киеве был взорван Шеремет, Павел Шеремет.

    Д.КНОРРЕ: Я вам сейчас на Facebook кину.

    С.ДОРЕНКО: Давайте «В движении», скоро новости.


    В ДВИЖЕНИИ


    С.ДОРЕНКО: «В движении». Секундочку, я посмотрю, что у нас. 3 балла, во-первых. Во-вторых, на МКАДе проблемы: перед Волоколамкой на внешнем МКАДе, и на юге с 5 до 7 по циферблату тяжело на внутреннем МКАДе. Центр довольно адский, но не очень. В основном север, северо-запад очень плохой в центре, начиная от Третьего транспортного кольца и далее, далее, далее. Новости.


    НОВОСТИ


    С.ДОРЕНКО: 9 часов 8 минут. Среда, 20 июля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы. Здравствуйте, Даша.

    Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

    С.ДОРЕНКО: Несчастье, любая смерть — плохо. Любая смерть — это горечь, конечно. Но Шеремета убили. А убийство — это античеловеческая вещь. Если вы убиваете, как говорил Курт Воннегут, для того, чтобы съесть, то это ничего. А если вы убиваете в бою, защищаясь, то это тоже ничего. Но если человека вот так убирают в убийстве, когда его взрывают в машине — это вещь античеловеческая, и радоваться этому я запрещаю, пожалуйста. Когда вы радуетесь убийству, забейтесь куда-то так, чтобы вас люди не видели, потому что вы позорные нелюди. Радовать убийству нельзя.

    И всё-таки вернёмся к теме. Известный журналист Павел Шеремет погиб в результате взрыва автомобиля в центре Киева. Взорвали машину, которая принадлежала Елене Притуле. Елена Притула — очень известная женщина в Киеве. Насколько я понимаю, она человек, который… Знаете, я уже говорил в первой получасовке, что Елена Притула — она такая женщина, как бывает в поколении… В каждом поколении есть одна-две такие женщины, за которых стреляются, бьются, убивают. И вот считается, что из-за Елены Притулы, из-за её благорасположения, из-за её любви был убит Гонгадзе, который был с ней. А там господин Литвин, который был в администрации президента и, по-моему, возглавлял парламент, он как-то… Все они хотели чувств каких-то ответных от Елены Притулы.

    Д.КНОРРЕ: Любви!

    С.ДОРЕНКО: Знаете, почему из-за таких женщин рубятся?

    Д.КНОРРЕ: Ну, такие женщины, видимо, сами провоцируют такое поведение.

    С.ДОРЕНКО: Я думаю, что такие женщины дают понять… излучают какой-то океан нежности в адрес нескольких по меньшей мере мужчин, океан нежности такой, которая на невербальном уровне — может быть, на уровне запахов, на уровне каких-то улыбок — мужчин сводит с ума. То есть они сводят мужчин с ума. Не знаю, сознательно или неосознанно. Может быть, сознательно, но с другой целью (не имею в виду переспать, нет), но они сводят мужчин с ума каким-то океаном невероятной нежности, которую не подобает раздавать всюду по периметру.

    Д.КНОРРЕ: Да. И эти мужчины думают, что они одни плавают в этом океане нежности. А потом выясняется, что…

    С.ДОРЕНКО: А потом они обнаруживают, что за этот океан нежности состязаются ещё несколько — и начинается рубка, убийства, поножовщина и так далее. Мне рассказывали в одном издании здесь неподалёку от нас, что вот такая женщина была, из-за которой дрались в коридорах замы главного редактора. Ну, что-то такое было страшное, какие-то судьбы рушились, и так далее, и так далее. А она продолжала улыбаться, и точка. Понимаешь? Вот Елена Притула — вроде бы такая женщина. И на её машине ехал Павел Шеремет.

    Д.КНОРРЕ: Но без неё.

    С.ДОРЕНКО: Без неё. На пересечении Богдана Хмельницкого и Ивана Франко была взорвана. Не знаю… «Он занимался чернухой против России». Мы надеемся, что он в это верил. Знаете, как? Если он искренне в это верил, что Россия ему так сильно мешала, то, может быть… Не знаю, не знаю. Попробуем набрать вот этот телефон? Это парень, который…

    Д.КНОРРЕ: Работает на «Радио Вести».

    С.ДОРЕНКО: Который работает на радио, где, насколько я понимаю, Павел Шеремет.

    Д.КНОРРЕ: Где работала Притула… ой, Шеремет, да.

    С.ДОРЕНКО: Этот парень, которому мы сейчас звоним, если мы сможем дозвониться, Сакен Аймурзаев — он, честно говоря, ведь из «Эха Москвы», я его на «Эхе Москвы» раньше слышал. И, может быть, если мы сумеем дозвониться, сейчас он нам что-нибудь скажет. Это коллега Шеремета в Киеве, Сакен Аймурзаев. Может быть, кто-то помнит его по «Эху Москвы», если слушали когда-нибудь. Мы сейчас попробуем ему дозвониться. А мы что, прямо в эфир звоним, что ли, или на личный телефон?

    Д.КНОРРЕ: Нет, видимо, на личный телефон. Правда, пока не уверена, что он актуальный.

    С.ДОРЕНКО: Ну, может быть, и нет. «Это не радость от смерти, а ощущение, что люди, поддерживающие хаос, сами от него и гибнут».

    С.АЙМУРЗАЕВ: Алло?

    С.ДОРЕНКО: Сакен, здравствуйте. Это Доренко вас беспокоит. Я в эфире радио «Говорит Москва». Мы получили известия о смерти Павла Шеремета. И что вы там, на месте, ощущаете? В смысле, это было против него или против Елены Притулы, потому что машина её?

    С.АЙМУРЗАЕВ: Сергей Леонидович, извините, пожалуйста, и ваши слушатели. Я, узнав эту новость, лечу в Киев. Я в Одессе нахожусь, и поэтому давайте, если возможно, днём какие-то подробности я вам смогу рассказать. Это, конечно, не просто ужасно, а это потрясает своим…

    С.ДОРЕНКО: Скажите, но машина была Елены Притулы. Может быть, против неё был теракт? В смысле…

    С.АЙМУРЗАЕВ: Я не знаю, что случилось. Я не знаю, как это случилось. Вот мне позвонили друзья, и я лечу сейчас в Киев.

    С.ДОРЕНКО: У вас есть одна минута? Я вам расскажу. Одна минута?

    С.АЙМУРЗАЕВ: Да.

    С.ДОРЕНКО: Известный журналист Павел Шеремет погиб в результате взрыва автомобиля на перекрёстке Богдана Хмельницкого и Ивана Франко. Он следовал в автомобиле, принадлежавшем руководителю «Украинской правды» Елене Притуле, которой не было в машине, он в машине был один. Вот на этом перекрёстке Богдана Хмельницкого и Ивана Франко он взорвался в автомобиле. Вот что мы пока знаем, больше ничего.

    С.АЙМУРЗАЕВ: Он ехал на утренний эфир. Это то, что я могу вам сказать. Я сосед Павла Шеремета.

    С.ДОРЕНКО: Сосед по студии?

    С.АЙМУРЗАЕВ: Я живу с ним в одном доме.

    С.ДОРЕНКО: А, в одном доме.

    С.АЙМУРЗАЕВ: В одном доме, в одном подъезде. Он живёт на одном этаже, я — на другом. Каждое утро он ехал на эфир, на утренний эфир так же, как и вы, к 7 утра, к 8 утра. И вот, видимо, это случилось… Угол Франко и Богдана Хмельницкого — это прямо наш ближайший перекрёсток.

    С.ДОРЕНКО: Я понимаю. То есть машина взорвалась почти сразу после того, как он выехал?

    С.АЙМУРЗАЕВ: Почти у дома, да. Это практически 500 метров от дома. Позвольте мне доехать, Сергей Леонидович…

    С.ДОРЕНКО: Хорошо, спасибо.

    С.АЙМУРЗАЕВ: И я с удовольствием… без удовольствия, но с ужасом…

    С.ДОРЕНКО: Я понимаю.

    С.АЙМУРЗАЕВ: Но я отвечу на все вопросы, когда доеду.

    С.ДОРЕНКО: Хорошо. Счастливо. Это Сакен Аймурзаев. Он тоже работает в Киеве, и он жил в одном доме с Шереметом.

    «Ганапольский тоже там работает, на “Вестях”», — пишет мне 19-й. «Вы искренне верите в гуманность целей официальных российских властей?» Нет, я просто искренне абсолютно, на двести тысяч процентов… на сто процентов, давайте на сто. Я всё-таки математикой занимался и меня «двести тысяч процентов» должно коробить. На сто процентов точно утверждаю вам, что деятельность Павла Шеремета и деятельность всех остальных людей, которые в Киеве сейчас проживают и критикуют российские власти в разной степени ожесточённо, российские власти заботит ровно… ноль. Заботы ровно ноль. Чтобы вы понимали — ноль. Понимаете? Вот и всё. Хорошо.

    «Алёна Юрьевна Притула в интервью…» Секундочку. Главный редактор… А давайте попробуем ей позвонить, Притуле самой. Вот она внизу. Попробуем позвонить самой Алёне Юрьевне Притуле, владелице машины, в которой ехал Шеремет, и машина была взорвана. Поймите, погиб Шеремет, но взорвана-то была машина, поэтому, может быть… Мы не знаем, насколько часто Шеремет пользовался этим автомобилем. Может быть, он вообще случайно оказался в машине? Ну-ка, сейчас попробуем. «Алёна» мне говорить ей или «Олена»? Как мне говорить? По-украински?

    Д.КНОРРЕ: Я думаю, что лучше по-русски, раз уж мы будем с ней говорить.

    С.ДОРЕНКО: Ой!..

    Д.КНОРРЕ: Будем розмовлять.

    С.ДОРЕНКО: Не знаю… Представляешь, как она сейчас должна быть взволнована так или иначе, потому что взрывали её машину и взрывали место водителя, где она тоже могла оказаться. Алёна Притула. Сейчас мы звоним Алёне Притуле, но пока, как видите… как слышите, ничего не происходит. Ну всё, ну всё. Она пока не берёт трубку. Я думаю, что её состояние… можно догадаться, что её состояние шоковое. На сайте у Притулы есть фото взорванной машины.

    Д.КНОРРЕ: Вот фото. На «Украинской правде» тоже много фотографий.

    С.ДОРЕНКО: Прилично её разворотило. «Сергей, не влюбитесь в неё ни в коем случае». Нэт, нэт. Я просто говорю о необычных женщинах, которые есть в каждом поколении, из-за которых люди погибают, борются, убивают друг друга и так далее. И мне интересно это проанализировать. «Олена — это Елена. А Алёна — ещё есть отдельное имя». Хорошо, Харьковчанин дорогой. Происхождение «Алёна» так же, как и «Маруся». Маруся — это Маша.

    Д.КНОРРЕ: Кстати, правда. На украинском это может быть совершенно другое имя.

    С.ДОРЕНКО: Каждый украинский диминутив сделали отдельным именем. И дальше что, а? Что дальше-то? Алёна — это Олена. А Олена — это Леночка. То есть Алёна — это Леночка. Понятно, да? Всё. Маруся — это Машенька. Не надо, не портите мне нервы, а то вы все знаете… И всё. «Взрыв двигателя так же, как менты укрские сказали. Взрыв был в двигателе». Да нет, это наверняка взрывчатка, ребята. Какой взрыв в двигателе? Вы имеете в виду — сам двигатель взорвался? Что-нибудь не так в двигателе? Нет, я в это не верю. Что человек погибает от взрыва в двигателе? Чушь полная. У меня взрывался двигатель…

    Д.КНОРРЕ: Нет, ну судя по фотографиям, видно, что взрыв всё-таки был в машине, потому что она вся абсолютно пострадала.

    С.ДОРЕНКО: Я вижу эту машину, да. Взрыв мог быть в двигательном отсеке, напротив как раз места водителя, потому что место водителя, дверь водителя искорёжена. Я вижу эту машину. «За інформацією УП, машина вибухнула…» «Вибухнула» — это «взорвалась». «…Вибухнула на розі вулиці…»

    Д.КНОРРЕ: На углу улицы Богдана Хмельницкого, да.

    С.ДОРЕНКО: «На розі» — это, наверное, перекрёсток. Как роза ветров, перекрёсток ветров.

    Д.КНОРРЕ: Ну да, «на перекрёстке» или «на углу».

    С.ДОРЕНКО: «Ця машина належала керівнику “Української правди” Олені Притулі…»

    Д.КНОРРЕ: Руководителю.

    С.ДОРЕНКО: Вот вы спорьте со мной! Олена она. «…Олені Притулі, але її в машині не було». О! Дивись! Ось, дивись! «Вибух стався о 7:45 ранку…»

    Д.КНОРРЕ: Взрыв произошёл в 7:45.

    С.ДОРЕНКО: Да. «…Коли Шеремет їхав в машині».

    Д.КНОРРЕ: Когда Шеремет ехал в машине.

    С.ДОРЕНКО: Вот и всё. 7:45 ранку. Это он ехал к восьми на эфир. Представляешь, я бы ездил без пятнадцати… в 8:15 на эфир бы? Приколись? Когда я с шести на работе. Сегодня я пришёл на работу в 6 часов 4 минуты. А если бы я ездил к 8:30 на работу… Пишут, что Шеремет был мужем Притулы. Вот это может быть. Тогда более или менее… Ну, неважно мужем в какой степени.

    Д.КНОРРЕ: Ну, граж… Как это называется?

    С.ДОРЕНКО: В любой степени мужем, но важно другое: тогда понятно, почему он в её машине был. «Она приехала из Крыма». Притула эта крымчанка. «Она переходила однажды в администрацию президента Украины Леонида Кучмы и работала с президентским пулом». «Заслуженный журналист России». Ей вот дали в президентской администрации. И так далее, и так далее, и так далее. «Рыцарство в журналистике…» Это мне кидают сейчас всякие сообщения. Ребята, я так понимаю… «Позвоните Ганапольскому». Как я позвоню Ганапольскому? У меня нет телефона Ганапольского. А вдобавок я понимаю, что Ганапольский, наверное, в эфире сейчас. «Ганапольскому дали украинское гражданство».

    Д.КНОРРЕ: Да.

    С.ДОРЕНКО: Ну, я думаю, восстановили украинское гражданство, Пут-Пут, потому что Ганапольский родился во Львове. Вы, может быть, не знаете? Он родился во Львове, он вырос во Львове.

    Д.КНОРРЕ: Но у него было российское гражданство.

    С.ДОРЕНКО: Ну, какое-то время было российское, когда он был здесь на «Эхе Москвы». Он родился во Львове, он закончился школу во Львове, он наконец закончил там культпросветучилище, которое сделало из него, на мой взгляд, неплохого конферансье. И затем он некоторое время в качестве конферансье работал здесь с нами.

    Д.КНОРРЕ: На «Эхе».

    С.ДОРЕНКО: На «Эхе», да. Давайте попробуем, мы можем попробовать ему позвонить, Ганапольскому. Я даже не знаю, мне кажется, что всё-таки по украинскому телефону надо звонить. Да-да, по украинскому, потому что наши московские телефоны Ганапольского… А чего бы он на них отвечал-то? Я не знаю. Нет, скорее всего, что украинский. Всё-таки он львовский…

    — …можливість отримувати вхідні дзвінки. Для зв’язку з ним наберіть 819 та номер…

    С.ДОРЕНКО: Ничего, да? Говорят не по-русски и каким-то материнским голосом. 819 надо.

    Д.КНОРРЕ: Нам подсказывают, что он сейчас не в эфире.

    С.ДОРЕНКО: Он сейчас не в эфире? Ну и хорошо. Он ведёт эфир, но одновременно нам пишут, что не в эфире. Ну-ка, секунду…

    — Для зв’язку з ним наберіть 819 та номер, починаючи з 380, або надішліть SMS.

    С.ДОРЕНКО: По-английски послушаю!

    — (Говорит по-английски.)

    С.ДОРЕНКО: Всё понятно. По-английски понятнее, чем по-украински. Вы знаете, смех и грех. Нет, ну правда, по-английски стало понятно, про что эта песня. А так было как-то понятно, что «братан умирает — ушицы просит». Ну я не понимаю, про что была эта песня. А по-английски понятно. Хотя и английский вполне себе нигерийский, но ничего, нормально. Правда же? Нормально.

    Значит, смотрите. Павел Шеремет погиб во взрыве сейчас в Киеве. И для нас это действительно очень важная новость, потому что мы… «Eight hundred nineteen — что тут непонятного?» — говорит Бонифаций. Ну конечно, конечно. «Наберите +380, а потом eight hundred nineteen, и всё. А потом рулите дальше», — она говорит. Девка зря не скажет. Вместо 067, короче… Вот 067, видите? Вместо 067 надо eight hundred nineteen набрать — и будет хорошо. 067 заменился на 819. Ну нормально.

    «Шеремета взорвали. Жену его зовут Наталья». Ну хорошо, значит, это какая-то другая жена. Нам трудно следить конкретно… Ну всё, ну всё! Ребята, не будем больше стараться. Только повторим, что Шеремет…

    Д.КНОРРЕ: Погиб.

    С.ДОРЕНКО: …погиб сегодня на перекрёстке Богдана Хмельницкого и Ивана Франко в Киеве, отъехав прямо от дома.

    Д.КНОРРЕ: 10 метров он проехал буквально.

    С.ДОРЕНКО: Да. Он был в машине Елены Притулы, известной журналистки, которой приписывают трагическую роль в смерти Гонгадзе, во всех этих сражениях мужчин за неё. Он был в её машине. И взрыв, насколько я понимаю, был в моторном отсеке, поскольку он больше всех пострадал. Но это не взрыв двигателя. Знаешь, в двигателе, в четырёх его цилиндрах взрывы происходят постоянно.

    Д.КНОРРЕ: Ну да.

    С.ДОРЕНКО: Первый, третий, четвёртый, второй! Первый, третий, четвёртый, второй! Знаешь, как лупит ДВС, двигатель внутреннего сгорания?

    Д.КНОРРЕ: Ну, я уже подзабыла, но что-то такое…

    С.ДОРЕНКО: Первый, третий, четвёртый, второй! Первый, третий, четвёртый, второй! И это просто взрывы, это каждый раз взрыв. Ну, маленький взрыв, контролируемый.

    Д.КНОРРЕ: Искра такая, да.

    С.ДОРЕНКО: Маленький контролируемый взрыв. А в дизеле тем более взрыв, прямой взрыв. В дизеле нет никакой искры, а просто взрыв от сжатия. Бам! — и взрыв. Ну вот, это взрывы. Значит, это не был взрыв двигателя. У меня взрывался двигатель — маслом залило всё лобовое стекло на Evolution. У меня был Evolution…

    Д.КНОРРЕ: Но пострадал только капот, да?

    С.ДОРЕНКО: Нет, ничего не пострадало. Просто маслом залило — и двигатель сорвало, и масло плеснуло на стекло.

    Д.КНОРРЕ: Кошмар!

    С.ДОРЕНКО: Он у меня взорвался от некачественного бензина. Не я виноват, а бензин виноват. Но это никак не грозит тебе — взрыв двигателя. Взрыв взрывчатого вещества в моторном отсеке — вот что было. Вероятно, злоумышленники заложили…

    Д.КНОРРЕ: В капот?

    С.ДОРЕНКО: Да, вот именно. Заложили в подкапотное пространство взрывчатку. Вот мы видим машину, она полностью сгорела. 73-73-948. Сейчас вернёмся к СКР, вы не думайте…. Алло. Здравствуйте. Слушаю вас.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, здравствуйте. Это Андрей, 80-й. А я что-то так прикинул, вы знаете, Сергей Леонидович…

    С.ДОРЕНКО: Сергей.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А много ли я знаю журналистов, которые взлетали в собственных автомобилях, причём так, чтобы концов не найти? Только одного, теперь получается. То есть из этого можно сделать вывод. Соответственно, это было, скажем так, уже точное убийство. Это не было желание ни напугать, ни отобрать, ни предупредить. Это именно на уничтожение.

    С.ДОРЕНКО: На уничтожение.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здесь не надо быть обыкновенным гением. Я бы первое, с чего начал проверять — это его служебная деятельность.

    С.ДОРЕНКО: Сто процентов! Он занимался тем, что критиковал Россию. Но критикуют Россию сейчас 40 миллионов человек на Украине.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, знаете, где-нибудь сейчас в кабинетах Лубянки сказали бы: «Ребята, ну это топорная работа — взрывать человека».

    С.ДОРЕНКО: Андрей, слушайте… Я хочу сказать, что вот если бы мне сказали сейчас, если бы я был генералом ФСБ или чего угодно, то я бы сказал: «Товарищи, нас критикуют на Украине 40 миллионов человек. Нам что, 40 миллионов человек взорвать, что ли? Вы что, идиоты, что ли?»

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я бы как ваш подчинённый просто улыбнулся и сказал бы: «Сергей Леонидович, ну и бог с ними».

    С.ДОРЕНКО: Ну и всё, поговорили.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Собака лает — караван идёт.

    С.ДОРЕНКО: Но! — я не пытаюсь здесь бросить тень ни на кого — говорят, Шеремет содержал («содержал» — это слово несколько раз прозвучало) оппозиционные интернет-ресурсы Белоруссии, что может быть интереснее с точки зрения расследования.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, вы знаете, психологический портрет любого человека позволяет, если копнуть поглубже, выявить у него несколько интересных фактов для самого человека. Ну давайте так. Этот человек может любить полных женщин.

    С.ДОРЕНКО: Например.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Извините меня за этот каламбур. Вот этот человек любит кататься на велосипеде. А вот этот, знаете, хороший товарищ, общественник, но он ненавидит собак маленьких. Давайте копнём у Шеремета — соответственно, и там что-нибудь найдём. Я думаю, что ниточки там вытянуть можно. Следаки там тоже есть, и нормального класса на Украине, я знаю, следаки присутствуют, разумеется, которые не уехали куда-нибудь. Единственный вопрос в том, озвучат ли нам правду.

    С.ДОРЕНКО: Нет, давайте не «озвучат». Назовут ли нам правду? Или сообщат ли нам правду?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сообщат ли?

    С.ДОРЕНКО: Сообщат ли нам правду? И кто в этой правде заинтересован прежде всего?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ой, вот здесь вы хороший вопрос задали.

    С.ДОРЕНКО: Ну хорошо. Мы с вами стратеги же, да? А если опять из-за бабы?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ой… Из-за женщины?

    С.ДОРЕНКО: Оружия на Украине как грязи, Андрей. Взрывчатки как грязи.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, его там и было как грязи, собственно говоря.

    С.ДОРЕНКО: Ну а после войны сейчас просто как грязи! «Правый сектор» забрал все склады. Там частные армии, днепропетровская частная армия, ещё какая-то и так далее. А может быть, из-за бабы опять? Притула…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Первое, что ищут, конечно, кому это было выгодно.

    С.ДОРЕНКО: Притула очередную звёздочку нарисует на своём истребителе.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Шерше ля фам?

    С.ДОРЕНКО: Да.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, тут тоже можно поспорить из-за женщины. Соответственно, и мужики-то нынче такие же пошли. Господи, простите меня, из-за очередной ветреной красотки готовы…

    С.ДОРЕНКО: Да! Вот они какие! Безумцы! Новости.


    НОВОСТИ

    ОБЗОР ПРЕССЫ


    С.ДОРЕНКО: Ну давайте попробуем всё-таки Ганапольского набрать, мы позвоним в эфир. Спасибо, нам кинули эфирный телефон Ганапольского — ну, на радио. То есть мы между двумя станциями, может быть, если это получится. Исчез телефон! Всё, телефон исчез, прекрасно. Сейчас мы его снова начнём искать. Так, я не знаю, где он… Ведёт на «Радио Эра». Сейчас мы найдём, попробуем найти его… Ну ладно, может быть, и не стоит. Секундочку… «Какой иногда смешной украинский язык». А им, может, наш язык смешной. Не знаете? Я не знаю. Мне трудно, потому что у меня родной русский. Вот этот попробуем телефон. У меня родной русский. Я знаю только «черевички», «дівчина» и…

    Д.КНОРРЕ: «Здоровенькі були».

    С.ДОРЕНКО: «Година» могу сказать. И некоторые я знаю хорошо пословицы на украинском, которые звучат чуть-чуть иначе, чем на русском.

    Д.КНОРРЕ: Этого уже достаточно, чтобы изъясняться, мне кажется, пословицами.

    С.ДОРЕНКО: Да, некоторые пословицы. Я могу иногда народную мудрость ляпнуть какую-то такую на украинском, прямо вот с выговором. Ну и что? Ничего. Ну дайте мне всё равно, потому что слушатели должны понимать, что мы… (Гудки.) И всё. И на этом всё. Давайте не будем больше.

    Я просто напомню, что известный журналист Павел Шеремет погиб в результате взрыв автомобиля в центре Киева. Он был в машине, принадлежавшей Елене Притуле, известной журналистке. Там все известные журналисты, неважно. Значит, он был в её машине. Мы видели фото обгоревшей машины. Судя по фото, взрыв произошёл в моторном отсеке, взрывчатка была, и как раз направлен на водителя. Он был один в машине, Павел Шеремет. Погиб. Комментарии полиции пока не удалось получить. Вот такая тема.

    Давайте вернёмся к СКР. У нас вкусняшка есть — СКР. А по Павлу Шеремету мы продолжаем следить. Да, он выступал против России. Да, он полтора года назад работал на Общественном телевидении здесь. Да, он дружил с Немцовым. Вот я просто вспомню, что я знаю о Шеремете. Да, он дружил с Немцовым. Да, он издавал книгу Немцова с ложью против меня, это была ложь. Ну, ложь… Это скорее обида. Немцов говорил, что я нанимал проституток за 200 долларов, чтобы его оболгать. На самом деле он оболгал девочек. Девочки не были проститутками, а они удалялись в номера по добровольному согласию, они не работали проститутками. Это было стриптиз-шоу у Потанина, у известного олигарха Потанин, в Лужках, где они подплывали в мокреньких рубашечках, с их слов, к Немцову. Собственно в этом состояло стриптиз-шоу. И катались перед ним по кафелю.

    Д.КНОРРЕ: По полу.

    С.ДОРЕНКО: По кафелю, а затем следовали в джакузи (это уже после шоу). И тоже надо сказать, что это была добровольная часть программы, за которую им не заплатили тупо. Но Шеремет носился долго с этой историей — глупой, с моей точки зрения, и выставляющей Немцова в некрасивом свете. Не меня, а Немцова, понимаете. Это касательно Шеремета. Что-то такое он про меня врал. Мне это было неприятно, но неприятно в момент, когда он врал, потому что я тотчас забывал об этом. И, конечно, никогда не думал о Шеремете, и мыслей у меня не было никаких о нём.

    Совсем как бы занимался только Шереметом только один раз — когда я летал в Минск, чтобы его выручить из тюрьмы. Не один я, естественно, а мы летали с Ксенией Пономарёвой, которая в то время, если я не ошибаюсь… Одно время она возглавляла ОРТ, кстати. А в то время она возглавляла дирекцию информации Первого канала. И мы летали вместе с Ксюшей Пономарёвой и Борисом Березовским втроём выручать Павла Шеремета. И в конечном итоге Лукашенко внял нашим просьбам…

    Д.КНОРРЕ: И отпустил.

    С.ДОРЕНКО: И его отпустил, да. Шеремет побыл в тюрьме что-то около недели, не знаю, может быть, чуть больше, но мы его отбили у Лукашенко, и Лукашенко в знак дружбы его опустил. Ну так, по-диктаторски. По-диктаторски взял — по-диктаторски отпустил. Это было всё по-доброму. И в ознаменование этой прекрасной дружбы мы поели драников у Лукашенко. Причём очень смешно, что ели драники я и Березовский, а Ксюшу Пономарёву туда не взяли почему-то. Драники были строго мужскими, я бы сказал, до известной степени.

    Хорошо, вернёмся, пожалуйста, к СКР, потому что времени очень мало. Как вы знаете, у нас… Я пытаюсь понять, что произошло с СКР. Это Следственный комитет России. Давайте-ка я вам почитаю, что тут произошло.

    «ФСБ России впервые самостоятельно провела…» Провела? Федеральная служба. Ну да, служба провела, хорошо. «…Провела масштабную антикоррупционную операцию в Следственном комитете России. По подозрению в получении взятки в размере 1 миллиона от вора в законе Шакро Молодого чекистами были задержаны, а потом и арестованы по их ходатайствам судом начальник главного управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности…»

    Слушайте, там много родительных падежей. Чтобы было понятно, это начальник собственной безопасности — то есть тот, кто следит за всеми эскаэровцами в смысле коррупции, чтобы они не были плохими. Вот он и был главным негодяем. Михаил Максименко, который начальник главного управления собственной безопасности СКР. То есть человек, который ответственен за чистоту рядов, работал за деньги и по заданию главного вора в законе. Этот Михаил Максименко (его взяли), он человек категорически близкий, пишут, считается человеком из ближайшего окружения Бастрыкина. Он его бывший личный охранник, он его бывший начальник личной охраны и очень доверенный человек Бастрыкина. Он должен был взять 5 миллионов долларов, но взял 1 миллион долларов.

    Я не верю, что Бастрыкин… Я не верю, и есть к тому данные, что будто бы перед тем, как брать Максименко вот этого, начальника управления собственной безопасности, Бастрыкина приглашали, и Бастрыкин знал о том, что его доверенного человека будут брать. И Бастрыкин не предупредил его. Если бы он был в одной шайке с Максименко, он бы его предупредил. Но — нет, он его не предупредил, а дал его арестовать.

    Кроме этого, руководитель управления собственной безопасности Ламонов и назначенный первым заместителем начальника главного следственного управления СКР по Москве, первый зам по Москве, господин Никандров. Понятно? Первый зам по Москве тоже работал на Шакро Молодого, тоже работал на преступный мир. То есть три человека, три важнейших человека в Следственном комитете России арестованы как люди, обслуживавшие преступный мир за деньги.

    Дальше. «Расследование может привести к серьёзным кадровым перестановкам в комитете и усилению влияния на него со стороны ФСБ». Значит, смотрите, что ещё? Началось всё с этого бара-ресторана, в котором Итальянец, друг Шакро Молодого (Итальянец — это кличка уголовная), требовал деньги — 10 миллионов рублей всего-навсего. Мне кажется, они сейчас бы с удовольствием отдали эти 10 миллионов рублей, лишь бы закончить эту историю. Но — нет, ничего не получится. После чего Итальянца взяли и его участника его бригады Эдуарда Романова. Шакро решил, что Итальянца надо выпустить, что Итальянец хороший человек, характеризуется положительно и по какой-то глупости сидит.

    Шакро пошёл к своему подручному — начальнику одной из охранных структур Шакро Молодого. То есть преступный мир держит собственные охранные структуры. Ну, для легального использования оружия, насколько я понимаю, потому что охранникам можно с оружием — соответственно, преступный мир держит собственных охранников. А охранники у преступного мира — бывшие сотрудники силовых ведомств. То есть силовик… Мы знаем, что Шакро Молодому прислуживал полковник… Я сейчас не помню, полковник МВД или полковник ФСБ?

    Д.КНОРРЕ: Я сейчас тоже не вспомню, честно говоря.

    С.ДОРЕНКО: Значит, полковник, силовик прислуживал Шакро Молодому и был его порученцем. А это другой ещё парень, тоже силовик, который работает… Сейчас я найду. «Александр Дрыманов написал заявление в связи с уходом на пенсию». Глава московского управления сейчас ушёл, потому что он то ли крышевал, то ли попустительствовал, то ли не замечал, то есть был не годен к службе, не замечал, как его зам работает на преступный мир.

    Что сказали люди? Пошли туда к Максименко, к человеку, который — внимание! — очень близок к Бастрыкину. Пошли к Максименко и говорят, что надо отпустить Итальянца, который друг и доверенное лицо… человек из преступного мира, но он друг и доверенное лицо Шакро Молодого, который на месте Деда Хасана сидит сейчас. «Надо отпустить». Максименко говорит: «Я сам не могу. Я же управление собственной безопасности, мы это дело не ведём. Но я по правильной принадлежности пойду к Никандрову, потому что он может».

    Д.КНОРРЕ: А Никандров — первый заместитель начальника…

    С.ДОРЕНКО: По Москве. Первый замглавы по Москве — господин Никандров. Максименко, сотрудничающий с преступным миром и обслуживающий преступный мир, начальник главного управления собственной безопасности Следственного комитета, идёт к Никандрову, первому заму по Москве Следственного комитета, и говорит: «Надо опустить Итальянца, Шакро просит». Никандров даёт приказ следователям: не переквалифицировать, не продлевать, ничего. Понятно, да?

    Д.КНОРРЕ: Да.

    С.ДОРЕНКО: Дальше. 14 июня он должен выйти. Но в этот момент уже ФСБ знает, что это идёт операция, что деньги пошли. Шакро Молодой платит Максименко 1 миллион долларов, а обещает 5. Он говорит: «Когда Итальянец выйдет, дам 5 миллионов долларов». Размах дружбы между Следственным комитетом Российской Федерации и преступным миром исчисляется не в 1 миллионе, а серьёзно, дружба серьёзная.

    Д.КНОРРЕ: Крепкая.

    С.ДОРЕНКО: Дружат обстоятельно, совершенно верно. «Дам 5 миллионов», — говорит Шакро.

    Д.КНОРРЕ: И даёт миллион аванса.

    С.ДОРЕНКО: Нет, миллион сразу даёт, чтобы подтвердить серьёзность (абсолютно верно, аванс) и чтобы отдать Никандрову, первому заму по Москве Следственного комитета Российской Федерации. Максименко относит Никандрову этот миллион. Мы не знаем, как они его делят — пополам, может. Мы не знаем этого, мы не знаем. Но миллион прошёл. Это ФСБ фиксирует. Понятно?

    Д.КНОРРЕ: Да.

    С.ДОРЕНКО: После чего ФСБ докладывает по своей команде… Я думаю, что такие вещи докладываются президенту. Я абсолютно убеждён, что президенту такие вещи докладываются. Ну, это серьёзный масштаб людей.

    Д.КНОРРЕ: Конечно, да.

    С.ДОРЕНКО: Это всё номенклатура президента. Даётся отмашка «брать», и осуществлять всё это должна ФСБ. Люди очень известные, вот эти. Я говорю вам сейчас фамилии, а вы их не знаете. А они дико известные! Там такие судьбы, такие люди… У-у-у!

    Д.КНОРРЕ: В своих узких кругах, наверное, они, конечно, очень известные.

    С.ДОРЕНКО: Они очень известные люди! На них таких важные дела раньше… То есть они совершенно всегда были, я бы сказал, борцы с преступностью якобы, но я думаю, обслуживали преступность как-то. Я не понимаю. Один из них занимался прокурорскими казино. По-моему, Никандров занимался прокурорскими казино, когда прокуроры… Помнишь это дело о казино в Подмосковье?

    Д.КНОРРЕ: Конечно. Да, в Подмосковье.

    С.ДОРЕНКО: Как будто бы прокурорские крышевали. «Никандров вообще постоянно на слуху», — говорит Игорь. «Если ФСБ стала работать, то как должна работать? Раскручивать цепочки от конкретных закрытых… то честь им и хвала», — говорит Святослав. Так вот я и спрашиваю. «Это же готовый сценарий для голливудского боевика про продажных копов», — говорит Кондуктор. Ну конечно! Прекрасный сериал. Сериал уже есть. Алло. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей и Даша, здравствуйте. Полковник. Вы знаете, у меня первый вопрос здесь: почему я не удивлён, что это произошло?

    С.ДОРЕНКО: Почему вы не удивлены?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не удивлён этим потому, что у нас в течение очень длительного времени ведётся борьба не с коррупцией, а с коррупционерами. Это во-первых.

    С.ДОРЕНКО: Да.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Во-вторых, у нас на слуху Денис Сугробов, да?

    С.ДОРЕНКО: Ну конечно, который тоже.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Генерал МВД, который тоже, да?

    С.ДОРЕНКО: Тоже.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У нас на слуху Денис Тумаркин, он же… Я не помню, как он… Он сменил фамилию потом. Который не только коррупционировал целую кучу высокопоставленных достаточно полицейских, но и записывал их на видео у себя в офисе, как они, так сказать, совершают коррупционные действия. То есть как бы есть некая система, с одной стороны. С другой стороны, было бы удивительно, если бы наше государство не создавало… То есть когда у нас создаются все условия для коррупции, начиная с нашего правительства, не к ночи будь помянутого, которое загоняет большую часть нашего бизнеса в тень, а теневая экономика — понятно, что это питательная среда для коррупции…

    С.ДОРЕНКО: Ну хорошо, послушайте меня. Вот Tomo Torquemada пишет: «Я хочу понять, что мне сообщили». Что мне сообщили вот этими вчерашними новостями? Мне сообщили, что они насквозь прогнили.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну да.

    С.ДОРЕНКО: Спасибо большое. «Ещё когда меняли Багмета на Яковенко, — не знаю, про что это пишет Tomo, — нам уже было известно про заносы на уровне замначследствия по Москве». Tomo, чуть подробнее! «Когда меняли Багмета на Яковенко, уже было понятно пять лет назад, что заносится на уровне замначследствия по Москве». Не знаю. «У ФСБ давняя война с СКР». Послушайте меня, у ФСБ… Насколько я понимаю, ФСБ нависает над всеми, и поэтому у ФСБ давняя война со всеми.

    Д.КНОРРЕ: Вадим Яковенко — это глава московского управления СКП.

    С.ДОРЕНКО: Я пытаюсь понять, что мне сообщили. Вот я получил месседж, то есть я узнал, что трое высокопоставленных сотрудников СКР — первый зам по Москве и начальник собственной безопасности… руководства управления собственной безопасности — обслуживают преступный мир, и их взяла ФСБ. Всё. Вот всё, что я узнал.

    Д.КНОРРЕ: Подтвердились таким образом слухи, которые говорят о том, что с коррупцией и во всяких махинациях завязаны все главы: и замминистра по культуре…

    С.ДОРЕНКО: Я читаю своё восприятие. Моё восприятие говорит мне первое: наконец-то началась война с коррупцией — раз. Но поскольку мне не 15 лет, а больше, и я ещё помню даже грызловское… сентябрь 2003 года, «оборотни в мундирах», то я в это не верю. Я не верю, что началась война с коррупцией. Не верю, потому что я много раз видел это, и коррупция продолжалась, как ни в чём не бывало, то есть никогда не прекращалась. «Оборотни в мундирах» благополучно летели со своих постов…

    Д.КНОРРЕ: И приходили новые.

    С.ДОРЕНКО: И приходили новые «оборотни в мундирах». Я не верю в то, что началась война. Я не верю в это.

    Д.КНОРРЕ: Но очень много при этом громких коррупционных скандалов.

    С.ДОРЕНКО: Дальше. Я вижу, что силовики, мощные силовики, крупные силовики у нас… Я вижу машины, на которых они ездят на Рублёвке и на Новой Риге. Я вижу, вижу!

    Д.КНОРРЕ: А какие силовики? ФСБ?

    С.ДОРЕНКО: Я вижу не ФСБ… Нет, ФСБ тоже. Я вижу МВД, я вижу Следственный комитет. Я их вижу глазами. И я точно понимаю примерный достаток этих людей. Ну, примерный достаток. Я думаю, вместе с домами каждый из генералов тянет на 20 миллионов долларов. Ну, дом на 3–5 миллиона. Я не шучу сейчас! Дом на 3–5 миллиона долларов. Машины? Ну, так… Всегда новый «крузак». Ты знаешь, что им положено «крузак» либо «гелик». Всегда новый «крузак». Есть у некоторых и «крузак», и «гелик». У кого-то «крузак», но всегда новый. Всегда новая машина за 4 миллиона рублей. Понятно, да?

    Д.КНОРРЕ: Да.

    С.ДОРЕНКО: Всегда хороший дом за 3–5 миллиона долларов — по старым деньгам, докризисным. Сейчас не знаю, сколько это стоит. Я понимаю так, что эти чуваки по образу жизни… Я вижу, как они гуляют. Я их вижу, как они на вертолётах приземляются на Селигере. Я видел их на Селигере, как он приземляются с девками, адъютантами и так далее. Эти чуваки гуляют так, как если бы двадцаточка у каждого была. Немного, но двадцатка есть.

    Д.КНОРРЕ: Сергей, а это самая верхушка, или таких много?

    С.ДОРЕНКО: Да не верхушка, а нормальные такие.

    Д.КНОРРЕ: Нормальные?

    С.ДОРЕНКО: Нормальные такие, нормальные начальники.

    Д.КНОРРЕ: То есть зам зама?

    С.ДОРЕНКО: Нет, не зам зама. Замы замов на вертолёте с девками не прилетают на Селигер. Нет, это уже начальники управлений. Я вижу, что борьба с «оборотнями» не ведётся вообще никакая, потому что если бы она велась хоть одну секунду, их бы всех надо было посадить в тюрьму, всех до одного! Ровно всю верхушку посадить в Магадан, не знаю, Краснокаменск… Куда там?

    Д.КНОРРЕ: А разве не это сейчас делается?

    С.ДОРЕНКО: Нет, не это, потому что берут трёх человек…

    Д.КНОРРЕ: А остальные?

    С.ДОРЕНКО: А остальные? Уже мы слышим лопасти вертолётов с девками, цыганами и медведями — остальные садятся на Селигер праздновать. Скоро же отпуск и всё на свете. Они же невыездные, поэтому они гуляют теперь в России: в Сочи они гуляют, в Ялте они гуляют, на Селигере, на Валдае они гуляют. Вот где гульба идёт. Идёт гульба! На Волге, вокруг Завидова они гуляют все. Понятно? Как они гуляют, так они и гуляют. Никакой борьбы с коррупцией нет, и её и не может быть. Значит, тогда я думаю: это ФСБ против СКР?

    Д.КНОРРЕ: Получается так.

    С.ДОРЕНКО: Это ФСБ и прокуратура против Бастрыкина? Это что? Я пытаюсь понять, в чём месседж.

    Д.КНОРРЕ: Или это ФСБ пока против СКР, а потом…

    С.ДОРЕНКО: Что мне сообщили этой новостью? Я пытаюсь понять, ребята. Кто-то крякнул — и я думаю: утка или лягушка? К-к-к, к-к-к! Что это было, скажите? Это утка или лягушка? Ну, я не знаю. И я начинаю думать. Вот я думаю. Да, здравствуйте. Что это было? Это была утка или лягушка? Что это было?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Серёжа, доброе утро. Дайте сказать.

    С.ДОРЕНКО: Давайте, говорите!

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Значит, первое. Во-первых, вы ошибаетесь, что это двадцатка, потому что по странному стечению обстоятельств один мой знакомый живёт рядом с одним из этих ребят. Он был там дома внутри, кадры показали по ящику. Дом не три-пять, а там внутри дома, наверное, на восемь. Мебель на заказ и прочее, прочее, прочее… Ну, вы понимаете, да?

    С.ДОРЕНКО: Ну хорошо. Но мы видим видимым взглядом, упираемся в 20 миллионов долларов. А сколько у них кэша отбито — мы не знаем. Ну, мы не знаем.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Значит, это первый момент. Мне кажется, что всё-таки больше — не 20, а 40–50. Это первое. Второй момент. ФСБ прокололось со своей школой.

    С.ДОРЕНКО: Почему?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поход на «геликах» — это страшный провал.

    С.ДОРЕНКО: А! Да, да, да.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это первый момент. Значит, они буквально неделю назад отписали, что эти наказаны, а эти будут служить, проверять паспорта на Чукотке. Это было отписано. И мне кажется, чтобы поддержать это, ну просто имидж, что «мы работаем, мы всё знаем, мы всё видим, мы не просто так сидим», взяли этих ребят. Ребята просто попали под раздачу. Ничего больше.

    С.ДОРЕНКО: Не знаю, не знаю… «Просто работают на выборы», — говорит Док. В сентябре же выборы.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да не выборы. Выборы ФСБ не интересуют.

    С.ДОРЕНКО: Быстро, быстро, минуту, минуту, одну минуту! Началась реальная борьба с коррупцией? Вот у меня простой вопрос: на фоне новостей вы поняли, что началась реальная борьба с коррупцией? Да — 134-21-35. Нет — 134-21-36. Минута. Я очень скоро прекращу это голосование. Это телефонное голосование. Началась реальная борьба с коррупцией? Да — 134-21-35. Нет — 134-21-36. Хорошо. Давайте пока заставку, а потом я внутри рубрики «В движении» вам скажу результат вашего голосования.


    В ДВИЖЕНИИ


    С.ДОРЕНКО: Ребята, «В движении», но мы частично рубрику отъедаем на голосование. Вот вы услышали про все эти аресты прекрасные в СКР. Управление собственной безопасности, первый зам по Москве, как вы понимаете, обслуживали преступный мир за деньги, то есть были продажными силовиками, работавшими на преступный мир — верхушка, заметная часть верхушки Следственного комитета. Вы считаете, что то, что их взяли — это значит, что началась реальная борьба с коррупцией? Я останавливаю это голосование. У меня 500 человек проголосовало. Это не репрезентативный никакой опрос, нет. 4 процента. Четыре! Запиши, пожалуйста: 4 процента. 4 процента — «началась реальная борьба с коррупцией». 96 процентов — «нет, не началась реальная борьба с коррупцией».

    «В движении». Я хочу сказать, что у нас после новостей сразу будет заместитель мэра города Москвы Максим Ликсутов, которому много интересных вопросов, насколько я понимаю. Поехали! «В движении». После Свободы на Волоколамке абсолютный адок. Щелчок сегодня стоит в течении таком от МКАДа, довольно близко стоит. В обычном месте у шоссе Энтузиастов — в сторону «Авиамоторной» не едет шоссе Энтузиастов. А ему и не положено. И что у нас на Текстильщиках? Кузьминки тяжёлые, а Текстильщики, глянь-ка, едут маленечко. И на 5 часов по циферблату скверно на Третьем транспортном внутреннем. Новости.


    НОВОСТИ


    С.ДОРЕНКО: 10 часов 7 минут. Среда, 20 июля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Дарья Кнорре — ведущая этой программы. Здравствуйте.

    Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Доброе утро.

    С.ДОРЕНКО: И у нас в гостях с нами Максим Ликсутов, как это бывает регулярно. И вопросы, вопросы, вопросы сыплются! Здравствуйте.

    М.ЛИКСУТОВ: Доброе утро.

    С.ДОРЕНКО: Заместитель мэра города Москвы и руководитель всего нашего транспорта, ребята. Обычные пробки на шоссе Энтузиастов и на Волоколамке после Свободы и всё это такое — это, товарищи, навсегда, потому что в городе не помещается столько машин. Правильно я им объясняю?

    М.ЛИКСУТОВ: Ну, не совсем так. Конечно, есть ряд вещей, которые мы можем сделать. Это, в частности, шоссе Энтузиастов — до конца закончить тот перечень работ, которые там запланированы. Нас, к сожалению, подводили не раз подрядчики наши, которые были выбраны по госконтрактам на основании конкурсных процедур. Но уверен, что в этом году эти работы все закончатся, и у нас до конца шоссе Энтузиастов будет приспособлено, по крайней, с точки зрения, так сказать, пропускной способности, узких мест там не будет.

    С.ДОРЕНКО: Вы говорили вчера…

    М.ЛИКСУТОВ: Но, конечно, одна из главных проблем в городе, что количество автомобилей, именно плотность улично-дорожной сети — у нас этот показатель превышает Нью-Йорк, Лондон, Париж.

    С.ДОРЕНКО: Даже Манхэттен?

    М.ЛИКСУТОВ: Даже Манхэттен. Мы серьёзно отстаём от плотности дорог, которая есть в Нью-Йорке.

    С.ДОРЕНКО: Плотность дорог… Кстати, можно спрошу про наше конкретное «гнездовище»? Настя… Извини, я Настей тебя назвал. Даша сегодня.

    Д.КНОРРЕ: Обычно Настя просто работает, когда Максим Ликсутов.

    С.ДОРЕНКО: Даша сегодня сказала: «Я сделаюсь столичной штучкой».

    Д.КНОРРЕ: Когда мы переедем на Пятницкую.

    С.ДОРЕНКО: Да, наше радио переедет в центр наконец.

    Д.КНОРРЕ: Но я не смогу пользоваться автомобилем.

    С.ДОРЕНКО: Знаете, что здесь? Здесь делают так, что… 3-я Хорошёвская улица идёт с одной стороны нашего здания. А здесь ещё делают шоссе. И таким образом — куда там Нью-Йорку? — мы будем стоять ровно каким-то островком странным посреди двух шоссе, и ничего непонятно. Здесь будет какая-то пересадочная станция, нас обнадёжили.

    М.ЛИКСУТОВ: «Хорошёвка», да.

    С.ДОРЕНКО: Это отнимет у нас все парковки, нам негде будет ставить машины.

    М.ЛИКСУТОВ: Парковки появятся потом, когда станция будет построена, будет возможность построить многоярусную парковку. Такой проект обсуждается.

    С.ДОРЕНКО: А вот эта узкоколейка микроскопическая станет кольцевой железной дорогой?

    М.ЛИКСУТОВ: Нет. Конечно нет.

    С.ДОРЕНКО: У нас здесь есть узкоколейка. Примерно раз в месяц Степан Степанович Пропердыкин, надев ушанку, едет с одного завода на другой. Вот это бы тоже надо как-то…

    М.ЛИКСУТОВ: Вы знаете, во-первых, она не очень мешает, потому что переезд закрывается крайне редко.

    С.ДОРЕНКО: Да, редко.

    М.ЛИКСУТОВ: Во-вторых, всё-таки в городе должна остаться промышленность, потому что одной торговлей сыт не будешь.

    С.ДОРЕНКО: А это между заводами.

    М.ЛИКСУТОВ: Поэтому какие-то предприятия промышленные, которые работают, они нужны. Это рабочие места, это другое качество экономики. Поэтому мы, в общем, стараемся, чтобы эти предприятия остались работать, если, конечно, они не наносят какой-то серьёзный вред городу. Но этого, насколько я знаю, нет.

    С.ДОРЕНКО: Это такое, знаете… Можно я скажу? Мы живём ощущением грядущего счастья. Это очень по-христиански, потому что истинная жизнь начинается после смерти, как мы хорошо знаем. Но вот Москва, может быть, уже два или три года живёт ощущением грядущего счастья. Мы точно понимаем, что мы лучшим городом Земли станем, точно понимаем, в результате, но каждый раз мы должны быть в аду каком-то.

    М.ЛИКСУТОВ: Сергей, тут вопрос какой? Есть всегда грань. Первое. Можно ничего не делать и сказать: «Город какой есть — такой и есть». Но не думаю, что это то, что нужно москвичам и жителям города. Второе. Если мы город меняем, ремонтируем… Возьмите собственный пример — радиостанция ваша. Вот вам здесь, наверное, тесно, несколько неудобно, и вы переезжаете в центр города в более удобные помещения, в более комфортные пространства, рабочие места, наверное, получше будут и прочее. То есть вы, скажем, меняетесь, стараетесь менять что-то к лучшему.

    С.ДОРЕНКО: Это правда.

    М.ЛИКСУТОВ: Надо делать ремонт. Делаешь ремонт — это временные неудобства. К сожалению, этого не избежать. Поэтому если мы хотим, чтобы город улучшался, к сожалению, определённый период времени есть неудобства, которые мы понимаем и стараемся их минимизировать, просчитывая это всё и моделируя. Но проблема, конечно, есть. Ну да, действительно в центре города сейчас ехать достаточно тяжело.

    С.ДОРЕНКО: Трудно.

    М.ЛИКСУТОВ: Но уже в ближайшее время (думаю, что даже до конца этого месяца) уже часть улиц… Мои коллеги, кто занимается капитальным ремонтом, уже часть улиц будут отдавать полностью для движения автомобилей, транспорта и пешеходов.

    С.ДОРЕНКО: Вот дождь не дождь, а если мне ехать в центр, то я беру мотоцикл, потому что на мотоцикле ещё, в общем, справляюсь.

    М.ЛИКСУТОВ: На выходных езжу сейчас только на мотоцикле.

    С.ДОРЕНКО: Вы тоже, да?

    М.ЛИКСУТОВ: Да.

    С.ДОРЕНКО: А какой у вас?

    М.ЛИКСУТОВ: У меня два мотоцикла есть, которыми я сейчас пользуюсь активно. Это Harley-Davidson. И второй — Ducati.

    С.ДОРЕНКО: А Ducati какой?

    М.ЛИКСУТОВ: Diavel.

    С.ДОРЕНКО: Diavel? 1200 или 800 — какой?

    М.ЛИКСУТОВ: 1200.

    С.ДОРЕНКО: 1200. А вы между рядами ездите?

    М.ЛИКСУТОВ: Нет, между рядами не езжу.

    С.ДОРЕНКО: А почему? А зачем тогда?

    М.ЛИКСУТОВ: Что «зачем»?

    С.ДОРЕНКО: Зачем мотоцикл, если вы стоите и нюхаете эту трубу выхлопную?

    М.ЛИКСУТОВ: Во-первых, на выходных не так много… Я езжу, начиная с раннего утра, потому что в субботу у нас рабочий день, в общем-то, и еду на работу, поэтому движение достаточное свободное, и стоишь только на светофорах.

    С.ДОРЕНКО: Вы с Киевки? От себя, с Киевки?

    М.ЛИКСУТОВ: Нет, я в городе сейчас живу, поэтому…

    С.ДОРЕНКО: А какой район примерно хотя бы?

    М.ЛИКСУТОВ: Сити.

    С.ДОРЕНКО: Вы в Сити живёте?

    М.ЛИКСУТОВ: Да.

    С.ДОРЕНКО: Да там нельзя прописаться, там же апартаменты кругом. Вы без прописки?

    М.ЛИКСУТОВ: Нет, ну жить-то можно.

    С.ДОРЕНКО: Жить можно, но там адок, конечно, ни прописаться, ничего. Да ну их! Там стоянки стоят дорого, там вообще всё ужасно. Я пытался, мне там навязывали квартирку, но я понял…

    М.ЛИКСУТОВ: Знаете, у нас парковка для мотоциклов бесплатная.

    С.ДОРЕНКО: Вы говорите о том, что мотоцикл, раз уж мы начали говорить… А Harley, наверное, просто так? Ну, чуть-чуть погудеть, чуть-чуть погазовать, да?

    М.ЛИКСУТОВ: Да нет, просто если… Он побольше, там сумки можно повесить и довезти что-то с собой, поэтому только из-за этих целей — хозяйственных.

    С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Вы говорите, что ещё 40 или более камер будут размещены таким образом, чтобы мотоциклисты не нарушали.

    М.ЛИКСУТОВ: Да.

    С.ДОРЕНКО: Я хотел понять, во-первых, что эти камеры будут ловить.

    М.ЛИКСУТОВ: Скорость, опасную езду.

    С.ДОРЕНКО: Скорость? Значит, в спину?

    М.ЛИКСУТОВ: Конечно. И опасное вождение.

    С.ДОРЕНКО: А опасное вождение — это единственное, что систематически мотоциклист и делает.

    М.ЛИКСУТОВ: Вы знаете, для тех, кто делает это в каком-то таком опасном виде (есть термин «опасное вождение»), к сожалению, заканчивается для многих…

    С.ДОРЕНКО: Ну, есть нормы. Допустим, где-то в Нью-Йорке, мне говорили, в штате Нью-Йорк, я сейчас не помню, три перестроения на милю. Если мотоциклисту ограничить и сказать, что три перестроения на милю (а это километр шестьсот), то это опасное… Ну, скажем так: одно перестроение в полкилометра. А мотоциклист делает их несколько. Я не говорю, что надо ехать, нестись. Когда две машины идут 120 и 130, а между ними по скользкой разметке лететь — это опасно. И для меня опасно.

    М.ЛИКСУТОВ: Вы знаете, Сергей, тут вопрос какой? Во-первых, у нас здесь дискуссия в части определений, не очень корректно, потому что определения эти даёт у нас федеральный законодатель. И мы, соответственно, получаем тот закон, те требования и те определения по опасному вождению, которые определил законодатель.

    С.ДОРЕНКО: Это верно. Но есть же применение, правоприменение.

    М.ЛИКСУТОВ: Применением занимается тоже не правительство Москвы. Иногда считают, что и правительство Москвы этим занимается. Нет, правоприменением здесь занимаются сотрудники ГИБДД, в частности в Москве это управление по городу Москве органов Госавтоинспекции. Они, соответственно, за этим следят. Плюс у них есть подразделение, которое на мотоциклах. И они, во-первых, крайне профессиональные ребята все. Вот был недавно День органов ГИБДД, показывали в парке Горького, что они умеют. Ну, могу сказать, что ребята все профессионалы, так сказать, высокого класса. И, конечно, с ними все товарищи и коллеги наши с вами, которые ездят постоянно или часто на мотоцикле, считаются.

    С.ДОРЕНКО: Считаются.

    М.ЛИКСУТОВ: Поэтому, в общем-то, надо следить за этим. Со мной дискуссия немножко такая…

    С.ДОРЕНКО: Я не дискутирую.

    М.ЛИКСУТОВ: Первое. У нас в этом году есть снижение по количеству дорожно-транспортных происшествий с участием мотоциклистов.

    С.ДОРЕНКО: С мотоциклистами. Это верно, мы по новостям это слышим.

    М.ЛИКСУТОВ: Да, это есть. И это очень хороший показатель. Тем более что количество мотоциклистов у нас в Москве в этом сезоне примерно на 15 процентов больше, чем в прошлом сезоне. Это мы видим, в частности, по камерам. Во-вторых, мы делаем для себя опросы по количеству проданных мотоциклов и берём данные из ГИБДД…

    С.ДОРЕНКО: Вновь сдавших на права, да? Регистрация?

    М.ЛИКСУТОВ: Да, количество зарегистрированных именно в Москве мотоциклистов, соответственно, транспортных средств. Но у некоторых есть по одному, по два, может быть, мотоцикла, поэтому здесь есть определённая доля. Но камеры фото- и видеофиксации дают достаточно чёткую картину.

    С.ДОРЕНКО: Я просто хотел сказать (ну, обратиться к некоему опыту), что правоприменение у ГАИ тоже очень разное. Например, в 1993 году во время событий вокруг парламента, расстрела парламента, вот этого всего, взятия ТВЦ… не ТВЦ, а телецентра в Останкине, вот при этой всей заварухе, считалось, что байкеры встали на сторону Ельцина, и «байкеры молодцы, они против красных и националистов», и они ночами там разведывали якобы, где находятся силы восставших, и так далее. И за это им разрешили потом ездить в банданах, без шлемов. И сколько-то лет эта традиция держалась.

    М.ЛИКСУТОВ: В некоторых штатах и в Нью-Йорке до сих пор разрешено ездить без шлема, а в некоторых за это крайне строгое наказание. В зависимости…

    С.ДОРЕНКО: Вот о чём я говорю, когда я говорю о правоприменении.

    М.ЛИКСУТОВ: Там масса факторов. Нет, Сергей, там на самом деле есть всему этому объяснение. Не всегда это вопрос, как вы говорите, некоего такого послабления со стороны органов власти. В частности, в тёплых странах, где достаточно жаркое лето, насколько я знаю… Я разговаривал с экспертами в области безопасности дорожного движения, и они говорят, что сознательно есть разрешение не пользоваться шлемами из-за крайне жаркой погоды. Когда человек в шлёме ездит достаточно продолжительное время, нагревается, и не хватает, так сказать, внутренних приспособлений для проветривания и прочего — и просто люди теряют сознание и теряют координацию. Есть уже устоявшиеся нормы и традиции, которые уже тяжело отменить, хотя, наверное, нужно, потому что выросла интенсивность движения.

    С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Но когда вы поставите 40 камер против мотоциклистов, какие из традиций вы пресечёте? Вот больше не будет чего? По скорости — раз.

    М.ЛИКСУТОВ: Основная проблема. Количество дорожно-транспортных происшествий, которые случаются с мотоциклистами, — это когда мотоциклисты едут в междурядье на высокой скорости и маневрируют, пересекают две-три полосы под одним углом… Я не знаю, как правильно это называется. Угол атаки, наверное? Вот такие высокие скорости и достаточно жёсткое маневрирование, когда человек в легковом автомобиле просто не успевает отреагировать и увидеть этого человека — на мотоцикле, я имею в виду.

    С.ДОРЕНКО: Наверное, вы лучше меня знаете статистику, но сообщения этого года целиком состояли из того, что «не пропустил при левом повороте водитель-автомобилист».

    М.ЛИКСУТОВ: Такие случаи действительно есть.

    С.ДОРЕНКО: Автомобилист рубит идущего прямо мотоциклиста, в особенности ночью, не имея возможности распознать его скорость и считая его слишком мелким объектом для того, чтобы пропускать, ориентируясь на собственное ощущение массы. И смерти мотоциклистов наступают из-за левого поворота автомобилистов.

    М.ЛИКСУТОВ: Такие случаи действительно есть.

    С.ДОРЕНКО: Их очень много.

    М.ЛИКСУТОВ: Да. Но и много случаев, когда на высокой скорости мотоциклист в междурядье ездит. И любой поворот, даже перестроение нормальное, не то чтобы разворот или левый поворот, а просто перестроение между рядов уже наносит…

    С.ДОРЕНКО: Вред.

    М.ЛИКСУТОВ: …так сказать, непоправимый вред мотоциклистам.

    С.ДОРЕНКО: Управление стоянками по голосу — вы вчера об этом сказали. То есть мы голосом будем платить?

    М.ЛИКСУТОВ: Оплата парковок.

    С.ДОРЕНКО: Вот как это?

    М.ЛИКСУТОВ: Вы позвоните на наш единый номер транспортного комплекса, там будет оператор.

    С.ДОРЕНКО: А, так там живая тётенька?

    М.ЛИКСУТОВ: Нет, тётеньки живой не будет. Это автоматический оператор, ответив на вопросы которого голосом, он вам потом всё, что распознал, ещё раз озвучит, и вы подтвердите голосовой командой, что действительно всё так. И, соответственно, сеанс…

    С.ДОРЕНКО: Но насколько тонко это настроено? А если я с Урала? Вы знаете, что с Урала они говорят вот так: (Говорит очень быстро.) «Пацанчики, нормально, всё нормально…»

    М.ЛИКСУТОВ: Вообще там простые команды: «начать парковку», «остановить парковку»…

    С.ДОРЕНКО: Представляете, что один будет с Урала, а другой — какой-нибудь хохол. «Шо такое?» И их никто не распознает.

    М.ЛИКСУТОВ: Мы тестировали…

    С.ДОРЕНКО: Да? На хохле?

    М.ЛИКСУТОВ: Мы тестировали на разных людях — и женщины, и мужчины.

    С.ДОРЕНКО: И на пацанчиках? (Смеётся.)

    М.ЛИКСУТОВ: Да. И разного возраста люди. Система работала, распознавание очень высокое.

    Д.КНОРРЕ: И списываться средства будут с карты или SMS?

    С.ДОРЕНКО: С привязанной карты.

    М.ЛИКСУТОВ: Если ваш номер телефона привязан, уже вы зарегистрировались и у вас есть счёт парковочный, соответственно, если там привязана карта, то значит карта. А если номер мобильного телефона только, то, конечно, с номера.

    Д.КНОРРЕ: Со счёта мобильного.

    С.ДОРЕНКО: Позвольте я почитаю то, что нам пишут на Telegram +79258888948. 8888948 по 925-му коду — наш Telegram. Кстати говоря, я читаю вас и на SMS. Старайтесь покороче, если можно. «Когда уже отменят жлобскую оплату по ночной парковке? Ночью в Европе не платят». Владислав, наверное, был в таких странах Европы, где не платят. В Мадриде не платят.

    М.ЛИКСУТОВ: Да. Ну, бывают города, где платят, а есть, где не платят. Могу сказать, почему платить. У нас в центре города достаточно большое количество людей проживает… Ну, например, Замоскворечье возьмём, район такой более понятный.

    С.ДОРЕНКО: Да, приличный.

    М.ЛИКСУТОВ: Старый район Москвы, где парковочных мест у жителей, в общем-то, нет. И двора в основном нет. Где они могут оставлять машину? Это улично-дорожная сеть. Соответственно, они имеют резидентное разрешение как люди, которые там проживают.

    С.ДОРЕНКО: За 3 тысячи на год.

    М.ЛИКСУТОВ: В год, да. И вы ставите машину, соответственно, в своём районе бесплатно. Если отменится плата, то любой приезжающий автомобилист оставит свою машину, соответственно, бесплатно. Он может оставить её там, где парковочных мест и для жителей не хватает.

    С.ДОРЕНКО: Это верно.

    М.ЛИКСУТОВ: Поэтому мы здесь сознательно пошли на то, что отдали приоритет на улично-дорожной сети именно постоянно проживающим жителям, которые прописаны и которые имеют парковочные разрешения.

    С.ДОРЕНКО: Так я и поступал в Мадриде. Я приезжал на машине, которая была у меня арендованная, напивался в барах и назад ехал на такси, а потом на такси приезжал забирать машину на следующее утро — как раз загружал вот эту парковочную сеть.

    М.ЛИКСУТОВ: К сожалению, мест в центре города мало, особенно в таких районах, где у жителей нет ни двора, ни подземной парковки — старые здания, и невозможно что-то сделать. Поэтому, конечно, отдаётся приоритет в первую очередь жителям.

    С.ДОРЕНКО: Господин Ухо: «Требую оформления и оплату за эвакуацию в одном и том же месте. Ну что за бред — ездить за постановление в другое место. Неудобства».

    М.ЛИКСУТОВ: У нас есть сейчас в Москве эвакуация по нескольким статьям. Часть полномочий есть у правительства Москвы (это Московская административная дорожная инспекция), а есть часть полномочий у органов ГИБДД. Есть сегодняшняя практика, где действительно надо заехать и получить разрешение на то, чтобы забрать машину. Практика эта сложилась уже годами, и есть в этом определённый смысл. Это первое.

    Второе. Сотрудников полиции просто банально не так много, чтобы всем им предложить сидеть на всех специальных стоянках эвакуированного транспорта.

    С.ДОРЕНКО: Сущностно вопрос заключается в следующем: мы готовы платить деньги, а вы даёте нам и деньги, и унижение. Так мы хотим только деньги.

    М.ЛИКСУТОВ: Никто не унижает. Во-вторых, например, чтобы не сталкиваться со всей этой системой, есть простое решение. И мы его знаем все, Сергей.

    С.ДОРЕНКО: Ну да.

    М.ЛИКСУТОВ: Не нарушать.

    С.ДОРЕНКО: Не нарушать. Но когда уже нарушил, мы хотим…

    М.ЛИКСУТОВ: Ну, хотим. Вопрос ещё в чём? Принят федеральный закон о том, что теперь у нас для того, чтобы уехать со спецстоянки — можно оплатить позже, в течение 60 дней, в частности в Москве, саму оплату за эвакуацию и за стоимость хранения автомобиля, если он у вас стоял больше суток. Мы приняли вчера решение…

    С.ДОРЕНКО: Я знаю. Кстати, это все приветствовали.

    М.ЛИКСУТОВ: …о том, что если вы хотите сэкономить 25 процентов от стоимости эвакуации, вы можете это сделать, если оплатите сразу — до того, как ваш автомобиль выехал со спецстоянки.

    С.ДОРЕНКО: Господин мотоциклист говорит: «Если вы хотите, чтобы нас ещё меньше погибало, пустите нас на полосы для общественного транспорта».

    М.ЛИКСУТОВ: Мы делали два года назад (по-моему, даже больше уже) эксперимент в условиях города: мы рано-рано утром закрыли один участок, взяли профессиональных мотоциклистов, пригласили «скорую помощь», взяли автобусы и посмотрели, как это возможно сделать, то есть какие последствия, насколько комфортно проезжающим автомобилистам и водителям общественного транспорта, если мотоциклисты ездят по выделенной полосе. Могу сказать, что с учётом не везде наличия карманов для общественного транспорта, когда троллейбус или троллейбус останавливается…

    С.ДОРЕНКО: Притормаживает, да.

    М.ЛИКСУТОВ: Эта история крайне некомфортная, и она никакого эффекта, кроме как повышения аварийности за счёт резких вынужденных перестроений автомобилистов в левый ряд, например, она ничего хорошего не создаёт, кроме как достаточно большого количества проблем для других участников движения. То есть было признано экспертно, что это небезопасно, поэтому решение такое. Не просто мы не хотим, чтобы ездили, а мы считаем, что это просто небезопасно и велик риск дорожно-транспортных происшествий с участием мотоциклистов.

    С.ДОРЕНКО: Если позволите, такое рассуждение. Я на мотоцикле в этот сезон много езжу, ну довольно много. И должен сказать, что я для себя в ряде случаев думаю, что на одной и той же дороге сталкиваются три мира, и три мира полностью разных. Предположим, что МАЗ идёт, какая-нибудь «эмэлка» или BMW Х5, и я на мотоцикле. Вот это настолько три разных мира: КамАЗ или МАЗ, неважно, «эмэлка» и я. И я понимаю, что у каждого из этих миров есть собственное могущество. КамАЗ — это масса, конечно, безусловно. У «эмэлки» — всё-таки железная оболочка и плюс уже какая-то динамика, по сравнению с КамАЗом. У меня — безумная динамика, несопоставимая ни с чем динамика, и габариты. В три раза я уже, чем «эмэлка». Она — 2,20–210, а я — 70 сантиметров с рулём, с зеркалами. Правильно? Вот мы настолько три разных мира, что, если честно, надо три разных дороги. Вот точно, что мы из разных миров, понимаете.

    М.ЛИКСУТОВ: Сергей, всё равно в основном, по статистике, по-моему, большее 98 процентов людей (я имею в виду взрослых, после 18 лет), кто имеют права на мотоцикл, имеют и водительские права.

    С.ДОРЕНКО: Конечно.

    М.ЛИКСУТОВ: Действительно не все имеют разрешение управлять грузовиком, но больше 98 процентов людей, которые имеют права на мотоцикл, имеют и права на личный автомобиль.

    С.ДОРЕНКО: И мы знаем, как угадать их желание.

    М.ЛИКСУТОВ: Мы понимаем. И всё равно — с учётом нашей погоды, сезонности — мы ездим всё-таки больше как водители личного легкового транспорта.

    С.ДОРЕНКО: Это правда.

    М.ЛИКСУТОВ: Поэтому я думаю, что психологию водителя мы понимаем. Вопрос — масса. В первую очередь самый главный вопрос (по крайней мере, как говорят специалисты, с которыми мы общались, и я лично), основная проблема — мы с учётом того, что сезон зимний у нас выпадает из движения мотоциклистов, водители личного легкового транспорта просто первое время, первые несколько месяцев вообще не видят, просто не воспринимают зрением мотоциклистов.

    С.ДОРЕНКО: Конечно.

    М.ЛИКСУТОВ: Поэтому, когда мы говорим «мотоциклисты — участники дорожного движения»… Мы даже развешивали эту информацию на наших электронных табло: «Осторожно! Обратите внимание на мотоциклистов, включайте поворотники». Зачастую проблема, что водители личного транспорта не включают поворотники при простых перестроениях между полосами.

    С.ДОРЕНКО: Это понятно.

    М.ЛИКСУТОВ: Вот в первые месяцы у нас большое количество дорожно-транспортных происшествий. И когда общаешься с водителями и мотоциклистами, которые попали в эти неприятности, то одно из главных: «Я его просто не видел».

    С.ДОРЕНКО: «Ответьте, пожалуйста, на вопрос, — Александр пишет. — Знакомый оставлял на парковке машину, оплатил, по SMS пришло подтверждение — номер машины, оплата парковки. Через неделю письмо — штраф из-за неоплаченной парковки, потому что не был указан код региона, а только цифры и буквы. Как быть в этом случае? Ведь система списала деньги». Она забыла, вероятно…

    М.ЛИКСУТОВ: Если вы забыли вписать номер…

    С.ДОРЕНКО: Код региона.

    М.ЛИКСУТОВ: …то это не очень хорошая вещь, потому что машина, которая выписывает счёт, вернее штраф, она подходит достаточно просто: может быть с таким же номером машина. Поэтому надо…

    С.ДОРЕНКО: Может, может. Ребята, будьте аккуратнее. Ребята, ну что за детский сад?

    М.ЛИКСУТОВ: Но здесь вопрос такой. Если у вас есть возможность, то просьба, соответственно, обжаловать это. Это всегда можно рассмотреть.

    С.ДОРЕНКО: С нами Максим Ликсутов, заместитель мэра города Москвы. Продолжим после новостей и обзора печати, короткого обзора печати.


    НОВОСТИ

    ОБЗОР ПРЕССЫ

    С.ДОРЕНКО: Вот он и закончился. Дайте отбивку, как будто закончился обзор прессы.


    С.ДОРЕНКО: Вы сказали, что в Москве уже больше машин с немосковскими номерами. Это вы так визуально, по ощущению?

    М.ЛИКСУТОВ: У нас же камеры фото- и видеофиксации, которые выписывают штрафы, позволяют собирать большое количество данных по количеству проезжающих автомобилей. Соответственно, там есть функция распознавания номеров. Мы не знаем, конечно же, личных данных этих людей, но можем анализировать номера проезжающих мимо камер машин и, соответственно, делать определённые выводы.

    С.ДОРЕНКО: Правда больше? Или просто это фигура речи?

    М.ЛИКСУТОВ: Правда больше. Обычно было количество московских номеров — около 60 процентов (57, 58, 59 процентов). А сегодня, если брать первые полгода 2016 года, то меньше 50 процентов автомобилей с московскими номерами.

    С.ДОРЕНКО: И я должен вам ещё на них пожаловаться. У них нет пиетета и какой-то робости, они въезжают в Москву и ведут себя развязно. Я вчера в тоннеле под Маяковкой видел, как Mazda… не Mazda, простите, а «Инфунити», машина…

    Д.КНОРРЕ: «Инфинити».

    С.ДОРЕНКО: «Инфунити», которая гремит, как тазик с болтами, ужасная абсолютно машина! Значит, она ехала — с правого в левый ряд, а потом в средний — ровно через все сплошные, с 26-м номером. Какой-то южанин здесь изгалялся, глубоко тонированный. Приехал в чужой город, господи! Посмотрите на меня, зайчика, как я езжу в Брюсселе, Париже или Мадриде. Вы знаете, как я езжу? Заинька. Заинька! Потому что это чужой город, и я всё уважаю. Эти приезжают в чужой город и начинают изгаляться страшно! Как их поймать? Их хоть наказывают?

    М.ЛИКСУТОВ: Я думаю, что органы полиции имеют возможность это сделать.

    С.ДОРЕНКО: Надо останавливать каждого иногороднего!

    М.ЛИКСУТОВ: Наверное, каждого иногороднего останавливать не нужно.

    С.ДОРЕНКО: Надо останавливать и пытать.

    М.ЛИКСУТОВ: Соответственно, есть действенные способы навести порядок на дороге. Я думаю, что в Москве, во-первых, один из лучших в России показателей по снижению количества дорожно-транспортных происшествий. И это предмет некоей гордости — и нашей, и, конечно, сотрудников ГИБДД города Москвы.

    С.ДОРЕНКО: Стоп-черта и проезд на красный, вы сказали. Я подумал: ведь нужно тогда две камеры. И организовать их в систему: одна меня должна сбоку видеть, а другая прочитывать в этот момент номер. И они должны идентифицировать одну и ту же машину. Как это сделать?

    М.ЛИКСУТОВ: Ну, на самом деле достаточно одной камеры для того, чтобы за всем этим следить. Там стоит мощное оборудование — локатор, который позволяет (в терминах, которые используют мои коллеги) «захватывать».

    С.ДОРЕНКО: Боковая вообще не нужна?

    М.ЛИКСУТОВ: Нет. Мы видим через камеру, которая стоит впереди, над дорогой. Она синхронизирована со светофором. И мы чётко видим фазу, когда светофор включается, чётко видим стоп-линию и чётко видимо номер машины.

    С.ДОРЕНКО: Понятно.

    М.ЛИКСУТОВ: Скорее всего, на некоторых участках стоят камеры, которые читают ещё и задний номер в случае необходимости.

    С.ДОРЕНКО: Если это мотоциклист.

    М.ЛИКСУТОВ: И если даже автомобиль обычный.

    С.ДОРЕНКО: Хорошо. А с забитыми номерами, вот с этими размазанными, заретушированными, как бы пескоструйкой отбитыми?

    М.ЛИКСУТОВ: Здесь я знаю, что к ним особое внимание со стороны сотрудников полиции в первую очередь, когда их, соответственно, останавливают. Есть Правила дорожного движения, где номера должны быть читаемыми. Это первое.

    Второе. Наша электроника и оптика на сегодняшний день, которую мы используем, достаточно легко распознаёт номера.

    С.ДОРЕНКО: Даже так?

    М.ЛИКСУТОВ: Да, мы это видим. Во-вторых, видна же марка машины, виден цвет машины. В общем-то, система достаточно легко распознаёт все эти хитрости.

    С.ДОРЕНКО: Вы не думаете, что есть некое несообразие в штрафах? Вновь введённые штрафы серьёзные. Например, проезд… Вот на МКАДе есть как бы для спецслужб…

    М.ЛИКСУТОВ: Нет, на МКАДе нет. Есть полоса, где в случае какой-то необходимости вы можете остановиться, поменять колесо и прочее — полоса безопасности.

    С.ДОРЕНКО: Вот если там ездить, то 3 тысячи штраф, а за другие — всего 500, 300. Понимаете, есть некая несуразица. С моей точки зрения, разница в 10 раз абсурдна.

    М.ЛИКСУТОВ: Не всегда, Сергей. По МКАДу до того, как стояли камеры и контролировалась обочина, к сожалению, просто происшествия, которые случались, — через один это смертельные случаи либо очень тяжкие последствия, потому что большая скорость. У нас МКАД, кольцевая дорога, на некоторых участках просто езда по обочине… Стоит машина — не знаю, пробилось колесо, вы ремонтируете. Деваться некуда, надо это сделать в условиях города и конкретно МКАДа. И врезаются в машину. И человек, который чинит колесо, который сидит в машине — пострадавших достаточно много.

    Как только камеры поставили, на 30 процентов сократилось количество ДТП. Причём мы ставили камеры не везде тотально, а только в тех местах, где была высокая концентрация дорожно-транспортных происшествий.

    С.ДОРЕНКО: И эти места уже все выучили?

    М.ЛИКСУТОВ: Ну, мы же только за то, чтобы… Мы же не скрываем эти камеры, мы их передаём в систему.

    С.ДОРЕНКО: Нет, дело в том, что они идут все по обочине, а потом перебираются в правый ряд.

    М.ЛИКСУТОВ: Не всегда.

    С.ДОРЕНКО: Часто.

    М.ЛИКСУТОВ: Во-первых, количество камер будет большее. Если вы видим, что нарушения там будут расти, сотрудники полиции, ГИБДД, нам скажут, где камеру ещё установить — и мы поставим камеру. В этом году у нас появится почти 600 новых камер. Уже почти 100 камер появилось, до конца года ещё 500 будет установлено.

    С.ДОРЕНКО: «Нечитаемый номер стоит намного дешевле, чем другие нарушения, поэтому заклеивал номер и буду заклеивать», — пишет Борис.

    М.ЛИКСУТОВ: Я в этом ничего хорошего не вижу. Некая бравада…

    С.ДОРЕНКО: Бравада. Ну повысьте за нечитаемый номер!

    М.ЛИКСУТОВ: Сергей, тут тоже вопрос не совсем, так сказать, по адресу. У нас есть федеральный законодательный орган…

    С.ДОРЕНКО: Подарите человеку счастье.

    М.ЛИКСУТОВ: Вы знаете, когда человек заклеил себе номер или что-то там прикрепил… Во-первых, кто не знает, у нас есть решение об антитеррористической комиссии города Москвы, которое предписывает сотрудникам правоохранительных органов по всем нечитаемым номерам и отсутствующим номерам принимать меры, связанные с законом об антитерроре.

    С.ДОРЕНКО: Послать робота-сапёра и взорвать машину?

    М.ЛИКСУТОВ: Ну, как минимум отвезти на специальную стоянку и, соответственно, провести в рамках всех процедур мероприятия, связанные с проверкой на антитеррористическую пригодность этого автомобиля. И это не пустые слова, потому что закон об антитеррористической деятельности, в общем, кровью написан, поэтому к нему надо крайне серьёзно относиться. И когда мы улыбаемся, думая: «Ну что такое? Подумаешь, номер не видно»… Первое: эта машина может быть в розыске. Во-вторых, есть оперативные данные, база данных сотрудников правоохранительных органов.

    С.ДОРЕНКО: И вообще это неспортивно. Ребята, это неспортивно! Ну правда.

    М.ЛИКСУТОВ: Я думаю, Сергей, что всё равно это пройдёт. Во-первых, закрытых номеров меньше. И, конечно, к таким автомобилям всегда повышенное внимание городских служб и правоохранительных органов, поэтому ничего хорошего…

    С.ДОРЕНКО: Это как скандал с допингом. Ребята, ну это неспортивно! Чёрт, побеждайте нормально! Это уже немножко подленько. Я не заклеивал никогда в жизни ничего. Иногда не очень его мою, когда есть возможность не мыть, но потом всё-таки мою.

    М.ЛИКСУТОВ: Дождь помоет за вас, Сергей.

    С.ДОРЕНКО: (Смеётся.) Хорошо. Поехали! «Спросите про стоп-линию, если она ещё не нанесена на свежий асфальт». Ребята, я не собираюсь спрашивать Ликсутова про правила. Вы сдавали правила, чёрт бы вас задрал? Известно, что это линия, где написано «СТОП», либо линия светофора. Ну, её нет, например. Ну и отлично! Линия, где написано «СТОП» (русскими буквами), либо линия светофора.

    М.ЛИКСУТОВ: Либо специальная линия разметки.

    С.ДОРЕНКО: Да. Но если её нет, то, соответственно…

    М.ЛИКСУТОВ: Вообще-то, когда мы ставим камеры, то мы обязательно смотрим, чтобы эта линия была и водитель трактовал очень чётко эту границу, которую нельзя пересекать, когда вы стоите на светофоре.

    С.ДОРЕНКО: Я обещал Фрогги сегодня в Facebook… Мы переписывались с утра, может быть, в 6 утра. Фрогги, здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей.

    С.ДОРЕНКО: Может быть, наденете тогда наушники, пожалуйста. Фрогги, я обещал, что вы зададите вопрос сегодня по блату. В 6 утра в Facebook мы переписывались. Да, прошу вас.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Спасибо большое. Здравствуйте, Сергей. Здравствуйте, Максим. Здравствуйте, Даша.

    М.ЛИКСУТОВ: Здравствуйте.

    Д.КНОРРЕ: Доброе утро.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я хотел бы подтвердить наличие обратной связи. В последний ваш визит, Максим, я сетовал вам на съезд с Волгоградки в область и на Люблинке в область. Там светофор, помните?

    М.ЛИКСУТОВ: Да, вы говорили об этом.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я хотел подтвердить, что реакция была практически через неделю. Это место поправили, насколько смогли. Проблема, правда, переместилась на следующий светофор, на следующую стрелку налево. В связи с этим вопрос: Кузьминскую эстакаду сделают когда? Потому что ведь наверняка там планируется разворот и съезд.

    М.ЛИКСУТОВ: Да, это решит вопрос, о котором вы говорите, потому что действительно проблема «мигрирует», если так можно сказать.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я хотел сказать вам, так сказать, от земли народное спасибо за то, что вы вняли и осуществили.

    М.ЛИКСУТОВ: Спасибо. У нас есть договорённость с Сергеем, что все ваши обращения, звонки, которые содержат конкретную информацию с предложениями либо замечаниями — мы всё отрабатываем. И мои коллеги все, и Центр организации дорожного движения, и Мосгортранс — все сотрудники транспортного комплекса работают. Поэтому обращайтесь. Мы только рады, если вместе какие-то проблемы сможем решить.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот собственно вопрос про Кузьминскую эстакаду: когда будет?

    М.ЛИКСУТОВ: Кузьминская эстакада? Я, конечно, к конкретным вопросам не готовился, но по памяти: мне коллеги мои говорили, что это до конца года. По крайней мере, такой срок обозначался. Более точно сказать не могу, но обязательно проверю, и информацию на своём сайте transport.mos.ru мы опубликуем — конкретно вопрос по этой эстакаде.

    С.ДОРЕНКО: А вообще вот эти трудности? У меня был перед этим вопрос, парень пишет: «Ну хорошо, всё время: “Будет счастье, счастье будет, будет счастье”». А вообще этот кошмар, ремонт — это до когда?

    М.ЛИКСУТОВ: Основные улицы, которые…

    С.ДОРЕНКО: До дня города всё закончится?

    М.ЛИКСУТОВ: До 25-го даже, мэр поставил задачу. Во-первых, часть улиц уже будет вот буквально в ближайшие две недели, и такие огромные магистрали, полностью все ремонтные рабочие уйдут, и они будут отданы всем москвичам. Это уже будет в ближайшие две недели. И до 25 августа все основные магистрали, на которых ведутся реконструкционные и благоустроительные работы, они будут уже завершены. Останется часть улиц, где действительно работы будут переходящие в 2017 год, но они не настолько важны с точки зрения пропускной способности и движения в городе. Основные магистрали будут полностью отданы.

    С.ДОРЕНКО: Если мы обладаем каким-то разумом и наделяем таковым московское правительство, то мы должны понимать, что ко дню города чётко точно всё закончится, абсолютно, да?

    М.ЛИКСУТОВ: Сто процентов. Такое поручение было изначально от мэра города.

    С.ДОРЕНКО: И к выборам, которые тоже нависают. Но после выборов, вы намекнули, будет расширение зоны платной парковки.

    М.ЛИКСУТОВ: Во-первых, я всегда говорил о том, что точечное расширение платной парковки никуда не делось.

    С.ДОРЕНКО: Это верно, вы говорили, да.

    М.ЛИКСУТОВ: Оно не ушло. И это позиция, которая всегда была.

    С.ДОРЕНКО: А кварталы стонут, просят расширить платную парковку?

    М.ЛИКСУТОВ: Вы знаете, может казаться кому-то, что это всё не так, такого нет, «кто же будет просить?». В основном те, кто просят введения платной парковки — это те жители, которые проживают в проблемных участках, где приезжает много автомобилей. Резидент, проживающий постоянно, получает за 3 тысячи рублей право стоять 24 часа бесплатно, целый день, поэтому он, конечно, имеет огромное преимущество перед тем, кто просто приезжает туда, бросает машину и идёт по каким-то делам. Поэтому предложения действительно есть, и это касается даже нескольких десятков и сотен машино-мест.

    С.ДОРЕНКО: Предложения есть?

    М.ЛИКСУТОВ: Предложения есть.

    С.ДОРЕНКО: А какие из них вы считаете серьёзными?

    М.ЛИКСУТОВ: Серьёзные предложения — это когда достаточно большое количество проживающих в одном месте жителей пишут коллективное письмо или много обращений к нам по одному и тому же адресу. Соответственно, мы это рассматриваем, мы связываемся с префектурой, с управой, смотрим, какая картина там, делаем замеры, связанные с тем, кто приезжает, как используют эти места, сколько нарушений. То есть каждое конкретное, могу сказать, даже место — анализируем его, смотрим и разбираемся. На это требуется время. К сожалению, лето — это не очень показатель с точки зрения реальной статистики занятости мест.

    С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно.

    М.ЛИКСУТОВ: Поэтому нужно просто время для того, чтобы, так сказать, оценить и принять правильное осознанное решение, за которое персональная и моя ответственность есть. Это не значит, что написали письмо «введите платную парковку» — и мы побежали.

    С.ДОРЕНКО: Вы сейчас не анонсируете какую-то улицу или какой-то квартал?

    М.ЛИКСУТОВ: Нет, Сергей, мы к этому вопросу действительно вернёмся тогда, когда уже в сентябре вернутся все жители домой в основном, когда уже будет реальная статистика использования этих парковочных мест. После этого мы (как я и говорил вчера — октябрь-ноябрь) сделаем ещё серьёзный анализ, посмотрим, как действительно всё используется, сколько времени занимается, какие дни наиболее загружены, какие часы наиболее загружены. И, соответственно, после этого примем решение.

    С.ДОРЕНКО: Однажды в разговоре со мной вы упомянули, что в некоторых районах (я не знаю статистики настоящей, но я помню эту фразу) всего 10 процентов жителей оформили резидентную парковку, а другие — нет.

    М.ЛИКСУТОВ: Это действительно так.

    С.ДОРЕНКО: Не окажется ли, что вот эти письма подмётные, которые вам носят, что это на самом деле какие-то пенсы, которые вообще ни разу не автомобилисты?

    М.ЛИКСУТОВ: Нет, просто у нас, так как мы точечно вводили парковочное пространство, например, есть парковки, которые мы платные сделали, у некоторых больших транспортно-пересадочных узлов с одной целью: чтобы на улице около транспортно-пересадочных узлов не стояли машины длительного отстоя. Конечно, мы стараемся ввести перехватывающую парковку, если такая возможность есть. Но бывает, что её нет. Так вот, там и жителей-то нет, но настолько востребована проезжая часть, что действительно нормально, когда машина стоит какое-то небольшое время и оплачивает это время, но всё-таки потом уезжает, освобождая место для других участников дорожного движения. Таких мест очень много, и мы подходили очень избирательно к этому. И есть районы, где количество выданных парковочных разрешений именно для резидентов составляет и 70, и 80 процентов.

    С.ДОРЕНКО: 70–80. А можете дать мне примерную ориентировку, где 10 процентов, а где 80? Наверное, в центре 80.

    М.ЛИКСУТОВ: В центре, конечно, процент — скажем, от 60 до 80 процентов, до 85 даже бывает. Есть некоторые участки, где и 90, и 95.

    С.ДОРЕНКО: Вот так?

    М.ЛИКСУТОВ: Да. Но есть районы, где только вводится парковка. И, конечно, те инициативные граждане, которым эта проблема стояла каждый день, они идут и сразу получают резидентные разрешения. Остальные получают несколько позже. Кто-то мало пользуется машиной, у кого-то есть гараж, для кого-то парковка именно на улично-дорожной сети в этом районе не является каким-то предметом и проблемой — соответственно, они получают позже. Поэтому задержка — около 2–2,5 месяцев.

    С.ДОРЕНКО: А когда продлевается? Вот первый раз получаешь через какие-то бумаги, а продлеваешь автоматически через приложение «Моспаркинг»?

    М.ЛИКСУТОВ: Вы сейчас можете это сделать через приложение, конечно.

    С.ДОРЕНКО: Просто заплатить 3 тысячи — и всё?

    М.ЛИКСУТОВ: Да. В нашем парковочном приложении «Парковки Москвы» вы увидите и срок окончания вашего парковочного разрешения.

    С.ДОРЕНКО: «Есть места в городе, в которых я часто бываю, по-настоящему часто, — пишет Роман. — Например, я езжу к собственной бабушке и часто там оставляю, но разрешение я могу получить только в своём районе».

    М.ЛИКСУТОВ: Где вы прописаны.

    С.ДОРЕНКО: Да. «Нельзя ли получить разрешение в двух-трёх местах?» Нет.

    М.ЛИКСУТОВ: Ну, для этого вы должны быть либо прописаны в этих двух-трёх местах, либо у вас должна быть квартира в праве собственности или на долевом участии принадлежать. Есть ряд условий. Если вы попадаете в эти условия, то вы гипотетически можете получить.

    С.ДОРЕНКО: Егор: «Я хочу получить резидентное разрешение на служебную машину. Это моя единственная машина — служебная». Вот ему дали на работе.

    М.ЛИКСУТОВ: Вообще-то, должна быть машина ваша собственная либо оформленная на вас.

    С.ДОРЕНКО: Не может пока?

    М.ЛИКСУТОВ: Не может. На служебную машину — нет.

    С.ДОРЕНКО: «Хочу похвалить, — пишет Егор, он же продолжает. — Я бываю часто в Вене по работе, и в этой Вене чёрт ногу сломит! Как оплатить парковку — непонятно. Узнать вообще, платная она или нет, невозможно. В Москве, по крайней мере, всё понятно».

    М.ЛИКСУТОВ: Могу вам сказать в подтверждение слов Егора, что 95 процентов оплат в Москве осуществляются через электронные средства оплаты: мобильное приложение и SMS-оплата. По этому показателю мы одни из лучших в мире — по количеству электронных сервисов. В общем-то, мы приближаемся к пониманию «умного города» в части транспорта.

    С.ДОРЕНКО: Это правда. Роман пишет: «Очень удачно организовали левые повороты на Енисейской, сохранив количество полос прямо. Но почему вы не хотите это применить везде? Осташковская развязка стоит постоянно и держит всех после Северянинского моста».

    М.ЛИКСУТОВ: Во-первых, действительно решение, которое мы активно используем, — это допустимое сужение проезжей части для того, чтобы левый и правый повороты всё-таки отдельно сделать. Не везде это просто возможно.

    С.ДОРЕНКО: Кстати, ведь это ударит по мотоциклистам.

    М.ЛИКСУТОВ: Почему?

    С.ДОРЕНКО: Если вы сузите полосы (вот на Тверской собираетесь сузить полосы), то как же мы будем между полосами-то носиться?

    М.ЛИКСУТОВ: Не надо носиться между полосами, Сергей, всё-таки. Будем держать себя в руках все.

    С.ДОРЕНКО: (Смеётся.) Слушайте, я приезжаю в Минск, и там европейские полосы, на Незалежнасці в Минске. И у меня ощущение, что я как будто плечами царапаюсь об людей — ну, с непривычки. Знаете, тяжеловато. А потом привыкаешь.

    М.ЛИКСУТОВ: Вы знаете, здесь есть плюс, во-первых, от узких полос — всё-таки движение более осознанное, скорости меньшие.

    С.ДОРЕНКО: Ну, у канатоходца ещё более осознанное.

    М.ЛИКСУТОВ: Вообще, если говорить про центр города, Сергей, то у нас на Тверской скорости никогда большими и не бывают, даже при широких полосах. С учётом интенсивности движения и статуса этой трассы (вылетной магистрали фактически, хотя это обычная улица, в общем-то) у нас скорости небольшие там. Поэтому говорить о том, что что-то произойдёт… Существенного ухудшения точно не будет. На мой взгляд, будет меньше дорожно-транспортных происшествий — соответственно, больше полос будут свободны для движения. Надо это тоже ассоциировать в одно целое. Снижение количества ДТП, даже простых… Жестянка, не говоря уже про какие-то крупные аварии — это занятые полосы минимум на час, от 40 минут до полутра часов, даже в центре города. Соответственно, эта полоса уходит из оборота, уходит из использования для участников дорожного движения.

    С.ДОРЕНКО: Иван водит грузовик: «Почему вы не разрешаете ехать грузовикам по третьей полосе на МКАДе? Ведь съезжают с двух полос, создают пробку, а мы, объезжая, попадаем на штрафы». Мне кажется, что это не вы запрещаете, а это правила запрещают.

    М.ЛИКСУТОВ: Вообще-то, это органы ГИБДД.

    С.ДОРЕНКО: Это правила, ребята.

    М.ЛИКСУТОВ: Правительство Москвы здесь не совсем компетентно в этом вопросе. Но могу вам сказать, что в этом тоже есть большой смысл, потому что всё-таки с учётом того, что трасса… МКАД конкретно — это всё-таки городская магистраль, это городская улица, можно даже так сказать, это не транзитная магистраль. Строилась она с учётом того, что она связывает ряд районов города Москвы. Конечно, здесь приоритет должен быть отдан в первую очередь общественную транспорту (а его по МКАДу очень много) и легковому транспорту.

    С.ДОРЕНКО: Иван, при всём уважении, вы знаете, что ваши бойкие сумасшедшие товарищи, которых мы видим влепившихся на Новой Риге, например, в левый отбойник — это означает, что ваши чеканутые товарищи ездят до левого ряда на фурах. И это страшно, просто страшно, реально страшно! Колесо весит сколько? И потом у него лопается колесо, взрывается колесо, которое они накачивают не 2 атмосферы, нет. Это аналогично реальному взрыву. И потом оно относится в левый отбойник. Ребята, нам с вами страшно. Давайте вы какую-то другую дорогу выбирайте, ладно? Серьёзно.

    «Больше камер на МКАДе для контроля поворота со второй, третьей, четвёртой полосы абсолютно необходимо». Спасибо, Сергей.

    М.ЛИКСУТОВ: Мы устанавливаем там дополнительные камеры, их уже достаточно много, в моём понимании — около 30. Но в ближайшие несколько месяцев появится ещё больше камер. Конечно, мы постараемся полностью контролировать МКАД на всём его протяжении.

    С.ДОРЕНКО: Артём: «Я управляю легальным такси, у меня есть лицензия, на жёлтых госномерах — тем не менее, приходят штрафы за выделенку. Уже на 61 тысячу рублей накопилось, так как ЦАФАП не видит мою лицензию в базе департамента транспорта. Что мне делать? Куда обращаться?»

    М.ЛИКСУТОВ: Очень просто обжаловать. У нас формы даже подобных обжалований есть на сайте transport.mos.ru. У нас перечень, который постоянно обновляется, легальных автомобилей такси на сайте департамента транспорта. Если вы видите, что ваша машина занесена, то, конечно, эти штрафы, в моём понимании, отменят. Просто надо обратиться и проверить, в чём причина.

    С.ДОРЕНКО: «На мотоцикле страшно ездить, — подтверждает Егор. — На МКАДе безобразно ночью ведут себя фуры, носятся по всем рядам почти, за исключением крайнего левого». «На “Белорусской” будет ли когда-нибудь развязка?» — спрашивает Иван.

    М.ЛИКСУТОВ: На «Белорусской» — вы имеете в виду площадь у Тверской Заставы?

    С.ДОРЕНКО: У метро и у вокзала.

    М.ЛИКСУТОВ: Площадь Тверской Заставы.

    С.ДОРЕНКО: Наверное.

    М.ЛИКСУТОВ: Нет, там развязки никакой не планируется. Во-первых, она совершенно бессмысленна, потому что дальше вы упираетесь в узкий участок около станции метро «Динамо», а далее — «Сокол». Соответственно, эта развязка… Во-первых, её строительство — это два-три года минимум.

    С.ДОРЕНКО: Конечно. И это вообще парализует город полностью.

    М.ЛИКСУТОВ: И это парализует вообще всё движение. Поэтому принято решение о том, что там будет установлен памятник.

    С.ДОРЕНКО: А, вот как?

    М.ЛИКСУТОВ: Точнее, этого решения ещё как такового нет, но…

    С.ДОРЕНКО: (Обращаясь к Д.Кнорре.) Новость, новость! Скажи людям, что это новость.

    М.ЛИКСУТОВ: Нет, это не новость, не надо об этом говорить.

    С.ДОРЕНКО: Не надо.

    М.ЛИКСУТОВ: Потому что есть несколько вариантов, которые обсуждаются, каким образом вернуть вот этой площади… Сейчас она в безобразном состоянии, это такая парковка. Мы постарались её каким-то образом привести в порядок, просто разграничив проезжую часть и парковочное пространство, но проблемы с ней есть. И, конечно, надо принимать какие-то решения, что с ней делать и как быть. Есть предложение…

    С.ДОРЕНКО: Хорошо бы с Грузинского Вала на Лесную, под землёй бы их отправить — и всё.

    М.ЛИКСУТОВ: Есть предложение… Как вы помните, пересекал Тверскую трамвай и кольцо делал по площади Тверской Заставы.

    С.ДОРЕНКО: Я такого не помню, я не родился ещё.

    М.ЛИКСУТОВ: Ну, это в книжках всех есть, куча фотографий, где это всё есть.

    С.ДОРЕНКО: У Гиляровского.

    М.ЛИКСУТОВ: Ну, у Гиляровского в том числе, да. Поэтому такое предложение тоже есть. Оно тогда свяжет всю Лесную аж до Олимпийского проспекта, там трамвайная линия очень эффективная. И тогда бы часть пассажиров, приезжающих на пригородных поездах, не шли бы в метро (очень загружена станция метро «Белорусская»), а смогли бы использовать, соответственно, трамвай. Разные предложения есть. И мы как раз сейчас находимся в стадии выбора самого лучшего решения.

    С.ДОРЕНКО: «Вы читаете нас на ресурсе angrycitizen? — “Злой Гражданин”. — Есть ли смысл писать пожелания туда?» — пишет Елена. Вот они жалуются, и им интересно: а вы читаете?

    М.ЛИКСУТОВ: Я читаю то, что приходит в департамент транспорта и адресовано либо мне лично, либо в адрес правительства Москвы.

    С.ДОРЕНКО: Вопросы — Максиму Ликсутову.

    М.ЛИКСУТОВ: Поэтому присылайте лучше к нам, так надёжнее. И мы обязательно ваши обращения прочитаем.

    С.ДОРЕНКО: «Почему так долго не можете заменить все вагоны на новые в Московском метро? Духота, невозможно ездить! Реально важнее, чем плитка на Тверской. Сделайте это приоритетным делом. Москвичи будут очень благодарны. Николай, 36 лет».

    М.ЛИКСУТОВ: Сергей, мы покупаем все вагоны, которые может производить российская промышленность.

    С.ДОРЕНКО: То есть столько, сколько есть?

    М.ЛИКСУТОВ: Вот сколько они могут произвести, столько мы и покупаем.

    С.ДОРЕНКО: Я понимаю. «Около метро “Полянка” дикая парковка вместо ларьков». Убрали ларьки — создали дикую парковку.

    М.ЛИКСУТОВ: Проверю и разберусь.

    С.ДОРЕНКО: И ещё перед этим было сообщение про «Полянку» тоже, что там стоят «джихад-такси» с заклеенными номерами.

    М.ЛИКСУТОВ: «Полянку» проверю обязательно в течение короткого времени. Если там есть проблемы, вместе с коллегами из полиции, я думаю, наведём там порядок. Проверю и возьму на контроль.

    С.ДОРЕНКО: «Хорошо бы вернуть циферблаты на светофоры», — Оскар. Оскар, я не понимаю, о чём вы. По-моему, они там есть.

    М.ЛИКСУТОВ: У нас все новые светофоры всегда оборудованы циферблатами. Мало того, у нас есть программа замены старых светофоров на новые, и как стандарт там есть обязательно табло.

    С.ДОРЕНКО: Вы знаете, мы пропустим рубрику «В движении», мы её не будем делать, но тем не менее время наше подошло к концу. Слушайте, такого роя вопросов, конечно, ни к кому. Вот у меня гости разные бывают, даже и… ох! — а нет такого роя вопросов, как к вам. Вы дико популярны!

    М.ЛИКСУТОВ: Спасибо большое.

    С.ДОРЕНКО: Максим Ликсутов, заместитель мэра города Москвы.

    М.ЛИКСУТОВ: Если всё вопросы вы мне передадите, буду очень признателен.

    С.ДОРЕНКО: Мы завершаем этот выпуск. Мы пойдём и проживём её, эту среду, 20 июля.

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено