• Советник президента по развитию интернета Герман Клименко в программе «Хороший вопрос» 31 мая 2018 года

    11:00 Май 31, 2018

    В гостях

    Герман Клименко

    Председатель совета Фонда развития цифровой экономики, Бывший советник президента РФ по развитию интернета

    С.РЫБКА: 11 часов 5 минут. Приветствую всех. Я и слушатели «Говорит Москва» сегодня задаем свои вопросы советнику президента по развитию интернета Герману Клименко. Герман Сергеевич, доброе утро.

    Г.КЛИМЕНКО: Доброе утро.

    С.РЫБКА: Давайте вот с чего начнем. Как вам такое словечко «Минцифраз»? Попадалось уже?

    Г.КЛИМЕНКО: Мне же не 20 лет, как моему сыну, я все-таки из того времени, где «12 стульев» было, где названия разные были. Главное, что работает. А как это будет называться, знаете, русский язык очень богатый.

    С.РЫБКА: Для тех, кто сразу в расшифровку не врубился, это Министерство цифрового развития.

    Г.КЛИМЕНКО: Все-таки там все равно остались «массовые коммуникации».

    С.РЫБКА: …связей и массовых коммуникаций. В принципе, как думаете, приживется Минцифраз?

    Г.КЛИМЕНКО: Нет, звучит как-то не очень. Я думаю, как было Минсвязь. Очень многие до сих пор поют гимн на самом деле Советского Союза. Когда с чиновниками встаю, люди старше 40 поют все-таки…

    С.РЫБКА: Союз нерушимый…

    Г.КЛИМЕНКО: Союз нерушимый. А вот уже помладше 40… Поэтому, я думаю, Минсвязь очень долго будет жить, брендовать. Есть бренд, вы никогда его не отмените.

    С.РЫБКА: То есть Минкомсвязи останется на какое-то время.

    Г.КЛИМЕНКО: Связь.

    С.РЫБКА: Как, в принципе, тогда оцениваете саму эту идею добавить что-то к этому названию «цифрового развития». Это просто, опять же брендирование или есть смысл?

    Г.КЛИМЕНКО: Во времена, когда я был бизнесменом, я не видел смысла в названиях. Главное же – суть, мы же работаем, потому что КИПиА был денежный. А для чиновников название смысл имеет. Для чиновника четкое указание – это то, что произносится вслух. Если мы называем миннефть - значит, нефть, мингаз – значит, газ. Если у нас есть министерство черной металлургии, нам важна черная металлургия. Если нет министерства черной металлургии, его поглотили в Минпром куда-то, значит, оно где-то есть, черная металлургия, конечно же, но уровень важности – нет. Поэтому вынесение названия наверх – это симптом, показатель того, что государству действительно интересно. Поэтому я думаю, что в плане приоритетов, насколько я понимаю, вместе с названием часть бюджетов уходит в Минсвязь, наконец-то, которые мы долго ждали.

    С.РЫБКА: Чьих тогда? Кому они прежде полагались?

    Г.КЛИМЕНКО: Насколько я понимаю, Минэк.

    С.РЫБКА: Минэкономразвития.

    Г.КЛИМЕНКО: Условно говоря, это же старый вопрос, кто, что должен делить. Если Минсвязь отвечает за цифры, наверное, оно и должно делить эти бюджеты.

    С.РЫБКА: С кадровой точки зрения, как полагаете, много новых людей там должно появиться? Или все те, кто работали, этим и займутся? Даже не беря в расчет то, что там глава теперь новый, Константин Носков теперь возглавляет министерство.

    Г.КЛИМЕНКО: Я наблюдаю два с половиной года за государством, очень любопытное наблюдение, не бывает такого резкого изменения от персоналий. Кто бы что ни мечтал, от замены одного человека на другого ничего не бывает, чтобы кардинально изменить что-то. Это же ведомство, бюрократия, законы, правила. Если у нас нет, допустим, нормативов, норм, стандартов программного обеспечения чиновника, то есть никто не говорит, что такое рабочее место чиновника, то пока это не появится… Вот на этапе формирования этого места рабочего действительно предпочтения могут сказаться министра.

    С.РЫБКА: Как он привык работать, с чем.

    Г.КЛИМЕНКО: Да. Но если этого нет и нет у мэрий, нет у губерний правил… У нас же нет правил, например, что если заблокирован Telegram, то им нельзя пользоваться.

    С.РЫБКА: А это странно, что его нет?

    Г.КЛИМЕНКО: Для меня это странно. Для меня странно, когда чиновник по умолчанию является государственным служащим, но когда государственный орган выносит запрет, он продолжает этим пользоваться. Для меня это странно. С другой стороны, это позиция другого чиновника, который говорит: Герман, ну нет запрета же. Соответственно, так как у нас на самом деле софт-индустрия… IT-индустрия хоть как-то регулировалась и как-то она, как было с «железом», можно было пощупать. Но, оказывается, огромный пласт пропущен регуляторики именно программной. Очень быстро же все изменилось. Очень быстро появляются программные обеспечения, электронные документообороты, архивы - и это все очень не отрегулированная история.

    С.РЫБКА: В прочих странах отрегулировано? Есть примеры, где это отрегулировано?

    Г.КЛИМЕНКО: Германия, там все прекрасно. Они, кстати, не очень понимают, когда мы говорим о том, что чиновникам запрещено пользоваться сторонним софтом, просто у них сразу же чиновник получает все инструменты. Еще давно, со старых времен, у них была почта, которой нельзя было пользоваться вообще.

    С.РЫБКА: А у нас этого нет, потому что чиновники этим не пользовались прежде.

    Г.КЛИМЕНКО: Мы очень быстро влетели в эту историю. Очень быстро. Никто не думал. Мы все время забываем, мы занялись именно технологиями на 15-20 лет позже. Поэтому мы просто не успели все воспринять. Например, когда мы приняли закон оттуда закон о забвении, мы просто забыли, что у нас интернет на 20 лет позже пришел, у нас просто нет необходимости в законе о забвении. Вот мы его приняли, вот он сейчас лежит сверху. Помните, какие страсти по поводу него кипели, но, как в том анекдоте, ни одна рыбка при съемке данного ролика не пострадала. То есть закон есть, но он не работает. А в Европе этот закон функционирует. Поэтому здесь всегда надо делать поправку на то, что у нас где-то внутри, в анамнезе, есть отставание.

    С.РЫБКА: Говоря «мы», давайте все-таки… Я бы сузил до вот этого бюрократическо-чиновничьего аппарата. Там не хватает людей, которые изначально даже в быту были недостаточно глубоко вовлечены в работу с технологиями и поэтому у них и на работе эти технологии вовремя не завелись.

    Г.КЛИМЕНКО: Не в этом дело. У вас (мы до эфира говорили) был руководитель ДИТа (Департамент информационных технологий) Москвы.

    С.РЫБКА: Да, Артем Ермолаев. Вчера.

    Г.КЛИМЕНКО: Москва по сравнению, допустим, с городом Владимиром технологически находится в космосе. А теперь представьте себе, как их стыковать. А, помимо Владимирской области, есть еще у нас, например, южные республики, там своя специфика.

    С.РЫБКА: И как стыковать?

    Г.КЛИМЕНКО: Это я всегда рассказываю, когда мне говорят, «Гер, а почему есть прекрасная Эстония с электронным государством, почему у нас нет?» Я говорю, «коллеги, смотрите, у нас есть Москва и она в космосе, есть Владимир, он менее в космосе, и есть южные республики, они еще ниже в космосе. Плюс у нас есть еще разные национальности». Я был в Ханты-Мансийске. Есть ханты и манси. Вот Эстония, все просто, гомогенное население, гомогенное образование и один язык. Ну проблема русских, да ну на фиг с русскими. Теперь представьте себе, у нас сайт должен быть на 180 языках, например.

    С.РЫБКА: Почему? Есть государственный язык.

    Г.КЛИМЕНКО: Подождите. Вы хотите принять, чтобы у нас на татарском языке не были сайты. Ну-ка, давайте, давайте, давайте…

    С.РЫБКА: Они вправе существовать на татарском языке.

    Г.КЛИМЕНКО: Да, но кто это должен делать?

    С.РЫБКА: Вправе. Не обязаны.

    Г.КЛИМЕНКО: То есть вы хотите сказать, что у нас не должны быть госуслуги на татарском языке.

    С.РЫБКА: Что значит, я хочу сказать, «не должны»? Они могут быть на татарском языке организованы.

    Г.КЛИМЕНКО: Не вы же первый выступите с тем, что мы там уничижаем малые народности.

    С.РЫБКА: Татары, вероятно, выступят, конкретно этот вопрос обсудят со своими региональными властями.

    Г.КЛИМЕНКО: Я просто хочу отметить. Обратите внимание, нам нужно три программных продукта: один, условно, для, Москвы, Питера, Новосибирска, для москвичей, которые платят айфончиками… Мы же уже привыкли. Для Владимирской области, где бюджет на самом деле на все IT 170 миллионов рублей или 150, не знаю. Если бы вы Ермолаеву эту цифру назвали, он бы засмеялся. И есть история, много разных наших южных республик, где совсем все… надо просто туда на месте ехать, внедрять и ставить готовые коробочные решения. Это три разных программных продукта. И плюс еще все это тиражируется на куче языков. Теперь представьте себе, насколько отличается сложность эксплуатации системы эстонской и, допустим, нашей минсвязевской. В некотором роде Минсвязь, Минцифра теперь… Точнее, это делала Минсвязь, делала подвиг, а Минцифре теперь придется этот подвиг, в общем-то, как-то оптимизировать.

    С.РЫБКА: Честно, это не кажется таким сложным. Я не специалист…

    Г.КЛИМЕНКО: Из Москвы неспециалисту это кажется вообще элементарно. Но я вас уверяю, даже сайт на пяти языках…

    С.РЫБКА: Просто это гигантские игры с крайне сложносочиненными сюжетами.

    Г.КЛИМЕНКО: Хорошо. Я попроще могу объяснить. Вы же хотите цифровой паспорт. Задайте мне вопрос: почему у нас нет цифрового паспорта? Стукните кулаком по столу и скажите: доколе вообще можно таскать эту бумажку? Но половина России не готова пользоваться цифровым паспортом. Тогда говорите: мне кажется, эта задача очень простая: пусть будет одновременно и бумажный, и цифровой. Я говорю: во-первых, два бюджета – на содержание бумажного паспорта, на содержание цифрового паспорта. И, самое главное, добавьте третий бюджет - стыковка этих данных. То есть по сути на пустом месте мы в три раза увеличиваем затраты. Так везде происходит. Мы сейчас ушли совсем далеко. Можем вернуться к Telegram.

    С.РЫБКА: Нет, мы еще даже не щупали Telegram сегодня.

    Г.КЛИМЕНКО: А мы будем его щупать?

    С.РЫБКА: Трудно сказать. Потому что, мне кажется, настолько уже болотная эта история.

    Г.КЛИМЕНКО: А, может, она уже просто ушла.

    С.РЫБКА: Хотите, про Telegram поговорим?

    Г.КЛИМЕНКО: Нет, я как-то…

    С.РЫБКА: Мне кажется, она и медийно уже даже многим неинтересна. И так происходит с абсолютным большинством историй околоиндустрии цифровой. Мы говорили как раз Минцифру, и когда я кадровый вопрос задавал, придут ли какие-то новые люди, я имел в виду то, что как раз придут люди, для которых эти технологии – быт. Станет ли таких людей там больше?

    Г.КЛИМЕНКО: Это постепенный процесс. В департаменты приходят люди помоложе. Естественный процесс. На самом деле министерство связи было самым молодым, на мой взгляд. Все замы, которые там были, с кем я общался, они все современные, они все технологичные.

    Еще раз. Я просто попытался объяснить, в чем сложность задач Минсвязь.

    С.РЫБКА: Я понял. Потому что много компонентов, которые нарастают из-за того, что общество слишком дифференцировано.

    Г.КЛИМЕНКО: У нас очень дифференцированное общество. Я честно могу сказать, что у меня от общения с Николаем Анатольевичем и с кучей замов, я со всеми с ними коммуницировал, все молодые, все активные, все понимают. Там даже, если честно, не то, что некого менять, наверное, новый министр подберет себе свою команду. Команда – это одна история. Но и сейчас министерство связи вполне себе выполняет свою функцию.

    С.РЫБКА: Можете присоединяться к разговору. 73-73-948 – номер для звонков в прямой эфир, govoritmskbot – пишите нам в Telegram, смс-портал – 925-8888-94-8.

    Просто кадровая такая иллюстрация. Бастрыкин, рассуждая о необходимости контролировать соцсети, заявляет дословно следующее: «В Турции вместо «Яндекса», Google есть своя информационная система работы для детей. А мы даже Instagram закрыть не можем. А, между прочим, Instagram надо закрывать, потому что теракт в Ленинграде в прошлом году был совершен при помощи Instagram». И Следственный комитет не поясняет, он оговорился, он имел в виду Telegram. Справедливо ли рассуждение? Мне кажется, справедливо. Абсолютное большинство так это восприняло, просто не отличает глава СК Instagram от Telegram, не пользовался никогда ни тем, ни другим.

    Г.КЛИМЕНКО: Можно вопрос? Судья, который судит, он вообще же не эксперт всех судебных процессов. Он эксперт Уголовного кодекса, и экспертизы ему приносят. Я недавно разжился новым мемом «19 миллионов нейронов». Оказывается, что вся страна знала, что их миллиарды… Я как-то употребил в ходе разговора.

    С.РЫБКА: Почему именно 19?

    Г.КЛИМЕНКО: Было 19 миллионов IP. Честно говоря, когда я первый раз вел большой эфир сам часовой, меня где-то к концу переклинило, я начал нести какую-то откровенную чушь, вышел из студии, и мне ведущий профессиональный говорит: «Гер, не нервничай, пожалуйста. Когда сидишь в студии час, нет-нет, да фигню и скажешь». Во-первых, желательно суть смотреть. Историю с Instagram я бы не комментировал. Как я понимаю, ваш вопрос больше заключался в том…

    С.РЫБКА: Он заключался в том, что есть просто гигантская культурная пропасть. Для значительного числа жителей Москвы…

    Г.КЛИМЕНКО: Можно, я вам честно скажу? Да, она есть, но она гораздо больше между не жителями Москвы, которые платят айфонами, и Следственным комитетом. Знаете, есть такая шутка, в Ижевске, сев в такси, выйдя, сказав «спасибо», можно получить по голове.

    С.РЫБКА: Я понимаю, о чем вы.

    Г.КЛИМЕНКО: Она еще больше, пропасть. Если мы отъедем оттуда километров на 200…

    С.РЫБКА: Но это гигантские чиновники, с огромными звездами на погонах.

    Г.КЛИМЕНКО: Слушайте, в бане все одинаковые.

    С.РЫБКА: Но мы же не в бане.

    Г.КЛИМЕНКО: А вы хотите, чтобы все знали. Давайте тогда стандарты введем. Например, каждый чиновник должен уметь играть в Dota.

    С.РЫБКА: Нет, не надо до такой степени в это погружаться, но это же будни современного человека наравне с посещением уборной для многих.

    Г.КЛИМЕНКО: Для многих. Мы живем с вами действительно в то время, когда есть… Слушайте, это везде слоевая история есть. Вот я медициной занимаюсь долго, есть врачи 70 лет, совершенно прекрасные, но которые не знают, что такое УЗИ, не знают, что такое МРТ, тем не менее у них колоссальный опыт.

    С.РЫБКА: Этот пример нам понятен.

    Г.КЛИМЕНКО: Есть 50-летние врачи, которые уже чуть-чуть знают, а есть 30-летние, которые, может быть, не обладая опытом, знают все современные методы. Вы точно хотите 30-летнего врача поставить министром здравоохранения? Я – не очень. То есть мне не нравится сложившаяся ситуация. Я бы очень хотел, чтобы наши гранты медицины относились и к цифровой медицине, и к телемедицине более активно, но почему-то 30-летних не очень хочется видеть в должности министра здравоохранения. Знаете, почему? Очень технологично. Та история, о которой вы говорите, для кого Instagram, Telegram как туалет и чистить зубы, там же еще история про пенсии. А чего, собственно говоря, о них заботиться? Давайте их отменим, пенсионный возраст повысим. Мы все время забываем и вы забываете, очевидно, кстати, я иногда слушаю ваши эфиры, вы, очевидно, забываете, что за МКАД есть жизнь, немножечко другая.

    С.РЫБКА: Я как раз оттуда, из-за МКАД.

    Г.КЛИМЕНКО: Да, но вы уже здесь, вы же платите Apple Pay, у вас уже есть карточка.

    С.РЫБКА: У вас прям какой-то маркер отчетливый: если человек платит Apple Pay, стало быть, он уже…

    Г.КЛИМЕНКО: У вас тоже есть маркер, что я в администрации президента должен за все отвечать. Мы живем с вами в режиме маркеров, нет проблем. Я просто хочу отметить, что надо всегда учитывать, что у нас, в отличие от других, очень дифференцированная страна. Так досталось, такое наследство.

    С.РЫБКА: Мне это даже нравится.

    Г.КЛИМЕНКО: Понятно, иначе бы эфиры были бы скучные.

    С.РЫБКА: Подключается публика, причем активно, и вопросы такие, из области инженерной, футурологии, чего-то еще. Давайте в оставшиеся 10 минут попробуем на это переключиться, а потом уже по информационной повестке пойдем. 35-й рассуждает и вас, в общем, поддерживает: «Не надо торопиться с цифровым паспортом, вы нам бюджет разорите». Это правда может так дорого нам всем обойтись?

    Г.КЛИМЕНКО: Дело не в этом.

    С.РЫБКА: Нельзя готовое решение у кого-то взять?

    Г.КЛИМЕНКО: Слушайте, в «Запорожец» можно поставить двигатель от Mercedes. Технически можно впихнуть, но это не значит, что он поедет. Я был на выставке ретро-автомобилей, там есть от нашей «Волги», которая с олежками, там внутрь ставят движки от Rolls-Royse. Скорость передвижения определяется кузовом и прочим. Знаете, караван идет со скоростью последнего верблюда. Мы должны вовсю упереться и тянуть регионы. Я об этом разговариваю и с ДИТом Москвы, с очень многими мощными регионами, что пока они сами не возьмут на себя обязательства вытягивать дальние регионы, мы никуда не уедем.

    С.РЫБКА: 006-й спрашивает: «Сколько проживет оптоволоконный кабель в нашем веке?» Давайте футурологией займемся.

    Г.КЛИМЕНКО: Я думаю, как и радио, до конца. Возможно, либо ядерным взрывом закончится, либо победой наших в чемпионате мира по футболу где-нибудь в бесконечности. Оптоволоконный кабель – это же средство, оно проложено, оно нормально себе работает, есть какой-то трафик. Я не уверен, что эта история про Маска, космос, нашу программу «500 спутников на небе» как-то решит покрыть. Это последняя миля. Последняя миля всегда будет большой проблемой, и в этом плане оптоволокно… Знаете, нефть начали хоронить еще в 80-х годах, говорили, что нефти 20 лет жизни. И вот эти 20 лет они постоянно живут. Поэтому я думаю, что и на наш век хватит.

    С.РЫБКА: Слушатель Михаил Соловьев вступает с вами в беседу по поводу дифференцированности общества: «Оно везде дифференцированное, кроме, может быть, Северной Европы». Почему-то ему кажется, что все однородно, везде дифференцировано.

    Г.КЛИМЕНКО: На самом деле Европа однородна, это сразу видно. Как только у вас появляется однородность, вы можете вводить единую валюту, зона евро, экономика однородна. Когда мы говорим про блокчейн, этого не может быть, потому что экономики разные. У нас специфика определенная. Вот Дюма «Три мушкетера». Знаете, что самое фантастическое в Д’Артаньяне с точки зрения нашего разговора?

    С.РЫБКА: Возраст.

    Г.КЛИМЕНКО: Нет. Он публично гордился тем, что он из Гаскони. Вы видели когда-нибудь, чтобы приехавший с условно нашей Гаскони, из какого-нибудь Урюпинска человек не превращался мгновенно в москвича.

    С.РЫБКА: Теперь да, теперь это так работает. Местечковый патриотизм теперь – это большая штука. Люди в футболках «Урал»…

    Г.КЛИМЕНКО: Все-таки массово… У нас ощущение, что… Вот в биологии мембрана односторонняя. У нас собираются, с Камчатки человек переехал в Новосиб, из Новосиба, условно, в Казань, из Казани в Москву. Обратного нет возврата. Мы все время высасываем из регионов мозги. Пока у нас не наладится обратный процесс, мы никак не можем запустить даже, условно, ближайшее Сколково, до инополиса дойти. Мы никак не можем вернуть обратно мозги, чтобы они там размножались, улучшали генофонд.

    С.РЫБКА: Герман Клименко грубо обобщает и хочет, чтобы мы были усредненными идиотами.

    Г.КЛИМЕНКО: А я должен тонко обобщать? Хорошо. Пожалуйста.

    С.РЫБКА: Давайте кто-нибудь вслух выступит. Наушники надевайте, пожалуйста. 73-73-948. Ваши реплики по мотивам услышанного. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Я практически всю передачу прослушал. Очень интересный у вас сегодня гость. Хотел бы ему задать один вопрос. Сегодня в современной связи очень актуальна проблема широкополосной связи. Допустим, сверхширокополосная связь… сегодня существует, модуляция, и в мире один из руководителей научно-исследовательского центра США военного сказал: кто сегодня покорит сверхширокополосную связь, тот завоюет вообще все пространство в мире в области связи. Здесь, кстати, «последняя миля». Сверхшироколосная связь позволяет вам отказаться как от оптоволокна, так и от меди. Что вы по этому поводу скажете?

    С.РЫБКА: Спасибо огромное. Несколько обескуражен, потому что такими компетенциями, чтобы понять до конца, о чем вы говорите, не обладаю. Герман Сергеевич, помогайте.

    Г.КЛИМЕНКО: Вообще проблема донесения интернета до конкретных точек… Например, в городе Москве все вроде прекрасно и хорошо. У нас тут и 5G скоро заведется, и «Последняя миля», многие просто вообще уходят от полос и живут на сотовых телефонах. Я периодически, когда у меня дома оптоволокно вырубается, спокойненько живу на безлимите. Я бы сказал так: на текущий момент для потребления обыкновенного интернета в целом достаточно, еще никто не придумал, куда дальше. Вот мы уже фильмы получили, у нас широкополосный доступ – это кино.

    С.РЫБКА: А сверхширокополосный доступ?

    Г.КЛИМЕНКО: Ну не сверхширокополосный доступ, грубо говоря, давайте еще больше, больше, больше. Ожидается, знаете, какая история? IT-оборудование. Холодильники разговаривающие, телевизоры разговаривающие. Уже сейчас в целом на каждого человека приходиться… У нас появляются датчики с сим-картами. У нас на собаку, вот я вчера был в ветеринарной клинике, мы смотрим одно из направлений цифровой экономики…

    С.РЫБКА: Трекеры ставят.

    Г.КЛИМЕНКО: Ну трекеры, там дальше начинается, знаете, трекеры с датчиками движения, с датчиками голоса. Даже туда уходит. То есть на одной собаке будет висеть пять концов связи. Конечно же, для передачи подобного массива данных в перспективе, если немножко футуристически посмотреть, потребуются мощности текущие улучшить раз в 10, а это невозможно. На самом деле мы уже сейчас видим, как мы страдаем из-за DDos-атак. Вчера, кстати, я подъехал к дому, у меня вокруг дома, по московским нашим традициям, шлагбаумы. По каким-то причинам они отказались. Соответственно, мы не можем ни заехать, ни выехать. Восстание машины, нет решения. То есть мы уже попали в эту историю. Но на самом деле проблема есть. Я бы не сказал, что она прямо сейчас такая актуальная. Мы еще не довели до конца, до каждого поселка, это то, что пытался сделать Никифоров, довести совместно с «Ростелекомом» до каждого населенного пункта с населением меньше, по-моему, 200 человек 100 мегабит. Мы еще не довели даже до гигабита. Но в целом сама проблематика действительно есть и она именно связана с тем, что в нашу жизнь вторгается оборудование, умные кресла скоро будут с датчиками.

    С.РЫБКА: Не раз уже сегодня вспоминали вчерашний визит Артема Ермолаева сюда, главы ДИТ московского. Он говорит, что во время чемпионата они локально в фан-зоне на Воробьевых Горах будут тестировать 5G. У них есть договор с одним из операторов, они к  20-му году в тестовом режиме 5G в Москве где-то развернут, и к 22-му году уже коммерческим порядком 5G в городе появится. Вообще 5G актуальный вопрос? К этому стоит стремиться или ли беспроводная версия 4G, которая есть, нам пока достаточно и на годы достаточно?

    Г.КЛИМЕНКО: Для простого потребления достаточно. На самом деле мы на уровень потребления людей вышли, вполне себе адекватен. Мы действительно ожидаем серьезного увеличения трафика и хранения информации… «железа», то есть «железо» становится равноправным игроком, самостоятельным. Условный наш холодильник начинает потреблять такие же ресурсы, как мы, а может быть даже и больше.

    С.РЫБКА: 5G в 2020-2022 году реальность или пока еще это далеко?

    Г.КЛИМЕНКО: Знаете, я видел очень много историй. Был WiMAX, который пытался решить проблему «Последняя миля». Тоже была очень модная история. Туда вложили десятки миллиардов долларов, и он ушел. 5G, мы называем эту историю, можно ли передавать данные с более высокой скоростью. Если у нас сейчас 100 мегабит на телефоне работает, можно ли сделать гигабит. Технически, я думаю, да. Но будет ли это называться 5G или это будет 4G+ и на той же технологии…

    С.РЫБКА: А что мы будем с такими скоростями? Теоретически.

    Г.КЛИМЕНКО: Теоретически, пока еще не знаю. Я очень хорошо помню модем 960Bot, 2200Bot, у нас тогда это называлось «одна девушка в час», когда мы качали фривольные картинки. И после этого это все равно фантастика. Мы тогда говорили: а если у нас будет 100 мегабит, наступит счастье. Мы слово «100 мегабит» не могли выговорить. У нас когда полоса была 512К, я в свое время очень хорошо помню, в девяносто, по-моему, пятом году между Москвой и заводом «Тулачермет» было 128К для передачи данных, мы были безумно счастливы. Я работал в организации, которая там… 128К. Вдумайтесь. И мы даже представить себе не могли, что мы можем сделать со 100 мегабитами. Поэтому ответить на вопрос, что будет после того, как появится гигабит, сложно. Что-то будет. Человек всегда стремился есть все.

    С.РЫБКА: Это советник президента по развитию интернета Герман Клименко.

    Слушатель Энди упрекает вас в том, что вы боды с битами в секунду путаете.

    Г.КЛИМЕНКО: Ну хорошо, ну перепутал.

    С.РЫБКА: А чем боды от бит отличаются… Я понимаю, что объемы информации равны, там есть какие-то нюансы, но в чем они, я не знаю.

    Г.КЛИМЕНКО: У нас сегодня с вами не технологическая передача.

    С.РЫБКА: Нет.

    Г.КЛИМЕНКО: Ну хорошо. Значит, это говорит о том, что человеку, в общем-то, 50+, обычно начинаются уже возрастные изменения. Я уже начинаю ворчать, кстати, то есть придираться к мелочам, вот слушатель тоже. Давайте с уважением отнесемся к его возрасту.

    С.РЫБКА: Слушатель Сергей, конструктор ЗРК, так он себя называет, два вопроса.

    Г.КЛИМЕНКО: Зенитно-ракетный комплекс.

    С.РЫБКА: «Зачем самим себе наступать на горло с выдворением мировых гигантов типа Microsoft?» Это мы понимаем, о чем идет речь, сейчас еще поясним. «Как мы будем делать бизнес со всем миром, если наша IT-индустрия будет непонятна иностранцам? Как вас вознаградили ISQ за лоббирование их мессенджера». На второй вопрос, я думаю, вы коротко можете сказать. Никак, наверное. Или?

    Г.КЛИМЕНКО: Мы никогда вообще не пересекались. Вот обедом накормили.

    С.РЫБКА: То есть за еду.

    Г.КЛИМЕНКО: За еду, конечно.

    С.РЫБКА: Про Microsoft, это ваше заявление два-три дня назад, вы сказали: «Я надеюсь, что мы сможем гордиться теми проектами, где мы действительно хороши, в искусственном интеллекте, нейронных сетях и так далее».

    Г.КЛИМЕНКО: В поисковиках, рекламных моделях.

    С.РЫБКА: «Понятно, что в фрагментационном мире, когда Касперского просят покинуть Америку, а мы, скорее всего, просим покинуть нас Microsoft…»

    Г.КЛИМЕНКО: Там история была разговорного жанра, тем не менее проблематика поднятая на самом деле актуальна. Она связана вот с чем. Наверное, не мы просим Microsoft покинуть территорию Российской Федерации, а Microsoft сам, отсекая… Собственно говоря, вы знаете, что Cisco отказался обслуживать «Акадо», например, из-за того, что Вексельберг попал в списки. То есть мы вышли в режим, когда-то, когда 15 лет назад начинался IT-сектор вместе с интернетом, было две реальные… это независимость, это трансграничность, это счастье и, самое главное, это трансграничный бизнес, которому не грозит никакая политика. Я очень хорошо помню выступление Ольги Дергуновой, которая тогда была евангелистом Microsoft на вопросы коммунистов… Коммунисты всегда, надо сказать, ошибались, но два раза в день, как часы стоящие, показывали правильное время. Я только не помню, зачем нас тогда пригласили, интернетчиков, на это пленарное заседание в Госдуму, это было очень давно, лет 17 назад. Они говорили, что «они вас затянут, вы выстроите на них всю инфраструктуру, а потом они откажут вам в обслуживании, и вы попадете к ним в рабство»

    С.РЫБКА: Сейчас это кажется настолько очевидным.

    Г.КЛИМЕНКО: Но сейчас это кажется настолько очевидным. И дело не в моем желании. Есть понятие слова «безопасность». Есть понятие «продовольственная безопасность». Если вы не выращиваете зерно, то вы его где-то покупаете. Когда вам отказывают в его покупке, вы попадаете в странную ситуацию. В 90-е годы, если кто-то помнит, я работал тогда в Питере на причале, мы возили окорочка. Страна, в которой всегда были птицефабрики, курица была, мы возили окорочка. Помните, была комиссия Черномырдин – Гор, тогда Америка завалила нас окорочками, но при этом, извините, мы же все птицефабрики позакрывали. Просто мы тогда верили в то, что рынок все выстроит. Поэтому безопасность – это такая история… Если Microsoft, я вас уверяю… Те, кто пытался бороться за импортозамещение, не имели бы ни одного шанса… Я как-то знаком с Linux-сообществом уже на протяжении лет 25, до того как Microsoft, и Cisco, и все остальные компании начали отключать сервисы, у нас не было ни одного шанса на победу. Я даже всегда привожу пример. Владимир Путин, когда был премьером, он издал постановление 2259 об импортозамещении программного обеспечения. Никто не выполнил это постановление, только, по-моему, Федеральная служба судебных приставов.

    С.РЫБКА: Потому что, вероятно, нечем.

    Г.КЛИМЕНКО: Давайте мы скажем, что есть, чем.

    С.РЫБКА: Давайте скажем.

    Г.КЛИМЕНКО: Но когда уже территория занята, ее очень сложно в равной конкуренции занять. И вот никто не выполнил этого постановления. Но сейчас процесс пошел не потому, что я захотел или кто-то захотел. Я только говорю о трендах. Тренд на фрагментацию, тренд на отказ от анонимности, тренд на импортозамещение пошло благодаря компании Microsoft, благодаря компании ЦИСКА. Представьте, когда у вас работает сеть, вдруг ее фрагмент берет и вываливается. Какая разница, по каким причинам? У нас с вами не про политику сейчас история. Либо ваш поставщик исполняет обязательства, либо нет. И неизбежность перехода государства на отечественное ПО стало просто всем уже очевидно. Там, где государство не сможет перейти, значит, не перейдет.

    С.РЫБКА: Те договоры, те контракты, которые подписаны между нашими либо компаниями, либо госструктурами, например, тем же Microsoft или CISCO, там разве не прописано, что в случае неисполнения одной из сторон следуют какие-то санкции в отношении стороны, компенсации и прочее, прочее?

    Г.КЛИМЕНКО: Я не знаком с концепцией.

    С.РЫБКА: Странно представить, что такого бы не было. Всегда может партнер взять и сбежать.

    Г.КЛИМЕНКО: Это форс-мажор. В судебной практике есть понятие «форс-мажор», которое нельзя ограничить, оно и потому форс-мажор. Кто мог предположить, что между нами и Америкой, хотя бы даже уже лет восемь назад, произойдет то, что происходит сейчас, именно с точки зрения бизнеса, с точки зрения подхода к этой истории? Я понимаю слушателя, но технически… Знаете, Крым весь работает на отечественном ПО, он просто отключен, и нормально работает, живет, море плещется, гостиницы строятся. Я сейчас очень важную вещь скажу. Мы излишне предаем… Из 5 миллионов чиновников 4 миллиона 900 тысяч пользуются только Word и Excel. Для этого есть либо Office, Open Office. Совершенно непонятно, зачем мы должны платить 5 миллионов умноженные на 200 долларов.

    С.РЫБКА: Непонятно, почему они тогда не могут так быстро перейти.

    Г.КЛИМЕНКО: А мы с вами на эту тему говорили. У нас до сих пор нет нормативов. Мы пропустили этот момент когда-то в самом начале.

    С.РЫБКА: Кто-то пилит соответствующий законопроект сейчас? В хорошем смысле.

    Г.КЛИМЕНКО: Я могу вам лекцию большую прочитать по этому поводу, как это выглядит со стороны. Давайте скажем так: если бы пилил кто-то один, было бы счастье. К сожалению, интересантов очень много. Мы когда воюем с Microsoft, когда нас десять, мы воюем не с ним, а друг с другом. Тормоза с импортозамещением… Я два с половиной года занимаюсь тем, что пытаюсь посмотреть на тему, как в муниципалитетах. Я даже не лезу внутрь, я не лезу в серьезные программные продукты. Понятно, что РЖД вряд ли быстро это сможет поменять. Когда у вас миллион сотрудников, убрать Oracle и поставить Postgres крайне сложно, или что там у них стоит.

    Я пример приведу, наверняка слушатели тоже грамотные. Я был недавно на совещании. 22 тысячи сайтиков муниципалитетов, которые являются однотипными, каждый из которых поддерживается, денег немного. Но они абсолютно стандартны. Должен быть один сайт, не надо делать десять. Мы знаем, что такое «облачная» технология. Но, вы знаете, что интересно? Сидим на совещании, не буду даже примеров приводить, у нас встает Минфин, а он в своем праве бюрократии, он говорит: вы можете нам дать обоснования экономики, что будет экономия. Я говорю: слушайте, коллеги, я даже представить не могу, какое может быть обоснование. Вот у вас есть 22 тысячи мелких сайтиков, которые где-то постятся, на которые затраты по мелочи собираются, и есть один сайт, в том же «Ростелекоме». Но у Минфина формальная сторона вопроса. И пока мы не проведем исследования, которые занимают хотя бы полгода-год, но мы то живем с вами в цифровой экономике. С одной стороны, как человек, извините, военный, я предпочитаю резкие решения, но с точки зрения государства… И там таких претензий, которые, с одной стороны, выглядят смешными…

    С.РЫБКА: Нет, пример хороший с сайтами муниципалитетов. По этой теме у меня одно только уточнение. Вы, рассуждая о Microsoft, говорили, что уже есть какой-то камень преткновения. Microsoft уже откуда-то сбежал? Какой-то договор не собирается исполнять?

    Г.КЛИМЕНКО: В Крым. Пожалуйста.

    С.РЫБКА: И что там у них с Крымом? Видимо, это совсем мимо меня прошло.

    Г.КЛИМЕНКО: Так это же то же самое. Они же американская компания. Как только вопрос возникает о деньгах…

    С.РЫБКА: То есть они не поддерживают те системы, которые на их продуктах.

    Г.КЛИМЕНКО: Конечно. Они не имеют права это делать. То есть выяснилось, что в международном праве появилась такая дырочка, не дырочка, как хотите это называйте. Просто раньше этой истории не было. У нас получается как бы два контура. А вопрос заключается, это государство, мы не говорим сейчас про людей. Обратите внимание, никто людей ни в чем не ограничивает. Мы любим преувеличивать истории, которые выглядят нативно красиво. Но еще раз уверяю, 99% программного обеспечения, используемого государством, это не обсчеты миллиардов транзакций в секунду, которые может выполнить только какой-то супер-пупер, это действительно где мы отстали.

    С.РЫБКА: А простейший документооборот.

    Г.КЛИМЕНКО: Простейший документооборот, слушайте, там просто даже разговаривать не о чем. Еще добавлю. Чиновников же не жалко. Мне удивительно, когда защищают чиновников, я все время говорю: коллеги, нам должно быть вас не жалко. Пусть чиновники уйдут с Microsoft на Linux и мучаются.

    С.РЫБКА: Это, кстати, не помешает нашим госучреждениям взаимодействовать с иностранными госучреждениями?

    Г.КЛИМЕНКО: Нет, нисколько. Формат обмена – это стандартно. Протокол USB - он и есть протокол USB, протокол формата документов открытых, это не проблематика.

    С.РЫБКА: 73-73-948. Присоединяйтесь к беседе. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Слушаю ваш диалог, очень интересно его слушать в том плане, что мы являемся разработчиками отечественного продукта, не имеющего аналогов в мире, то есть это сжатие цифрового потока, видео, аудио, статического изображения в сотни раз, если это аппаратное применение. Сейчас все базируется на 264-м протоколе, джепеговском. Полностью можем его заменить, и трафик будет экономиться минимум в 100 раз.

    С.РЫБКА: Можно, прежде чем вы вопросы свои зададите, вам несколько вопросов? Вы зачем эту работу ведете? Я так понимаю, вы сейчас ведете к тому, что на ваш продукт нет спроса. Правильно?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, на наш продукт есть колоссальный спрос. Мы не можем его запатентовать в мире. То есть все хотят его выкупить у нас: Samsung, Apple, Google. Мы обращались в несколько структур российских, здесь просто не понимают его.

    С.РЫБКА: Я это и имею в виду, что нет спроса.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нам приходится на данный момент уходить к инвесторам западным, одним из условий которых – регистрация компании там. Вот и все.

    С.РЫБКА: И ваш вопрос, собственно, в том, почему так?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Почему в Российской Федерации продукт, который по обороту… Представьте, сколько мобильных устройств, сколько будет экономиться на трафике. Вы говорили о кабелях. Но способность кабеля пропускать информацию тоже ограничена. Мы можем, грубо говоря, перевести весь мир на наш протокол, но Российской Федерации это не нужно. А мы, только что я вас слушал, о том, что нужны отечественные технологии. А они не нужны в Российской Федерации.

    С.РЫБКА: А вы уже все, связались какими-то контрактами, договоренностями с инвесторами иностранными.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, мы не связались, но у нас есть меморандумы…

    С.РЫБКА: Я понял. Спасибо за пример. Что вы на это скажете?

    Г.КЛИМЕНКО: Это тоже очень интересная история, дискуссионная. Я всегда говорю, государство не обладает экспертизой, экспертизой обладает бизнес.

    С.РЫБКА: Судя по всему, в бизнесе нашем тоже нет спроса.

    Г.КЛИМЕНКО: Слушайте, ну, если нет спроса, у нас масса коммерческих провайдеров. Если никто из коммерческих провайдеров, а я вас уверяю, деньги есть, знаете, меняется наличие денег от строителей к сельскохозяйственникам, еще что-то, еще что-то. Единственная экспертиза, которая может быть… Собственно говоря, когда я хожу со своими проектами по медицине, мне говорят тоже самое: Гера, если появятся инвесторы – вперед за отечество. Здесь, скорее всего, это просто очень высокорискованная история. Я вообще не верю в двух инвесторов. Обычно, когда говорят, «у меня инвесторы»… Когда ко мне приходят и говорят, «меня хочет инвестор Philips, Samsung, но я хотел в Россию», я всегда говорю: если у вас есть Samsung и Philips, немедленно соглашайтесь. Немедленно.

    С.РЫБКА: Ну да, надо спросить, каков мотив, почему.

    Г.КЛИМЕНКО: Не бывает два. Я сейчас объясню. Я сам на самом деле в этом плане патриот, работаю в России, делаю что-то для России. Там, где я не нахожу инвесторов, я совершенно четко понимаю, я их и там не найду. По одной простой причине – это высокорискованные истории. И здесь можно посоветовать только биться, совершенно неважно, даст американский инвестор, и наш тоже даст. Просто обычно на их стороне чуть больше денег. Вот правильное утверждение, которое я тоже слышал. Нам говорят: Гер, вот Samsung (условный Samsung) дает 100 миллионов долларов, а наши дают всего 50. Понятно, почему это происходит. Потому что у нас деньги подороже, деньги порискованнее, но дают, инвестируют. То есть наши бизнесмены чуть более загнаны, они чуть более жадные. Потому что у них нет за спиной… у них чуть короче цикл жизни денег, у них нет длинных семейных фондов, которые идут из поколения в поколение, условно, с 1700-х годов, еще от тамплиеров. У нас только первые деньги, они еще привыкли зарабатывать очень быстро. Но я вас уверяю, те проекты, которые инвестируются за рубежом, инвестировались и здесь. Единственная проблема в том, что денег, условно, в два раза меньше. Это правда. Тут имеет смысл об этом говорить. Другой вопрос, должно ли государство в это вмешиваться. Но государство, оно одно, а вот этих проектов, даже если они прекрасны, их бесконечное количество. Единственная экспертиза у государства, как и у любого судьи, это эксперты. Экспертиза – это все-таки инвестор.

    С.РЫБКА: Да, но сейчас провозглашены два курса: один на цифровизацию, другой на разумное инвестирование.

    Г.КЛИМЕНКО: Было пленарное заседание Государственной Думы недавно по поводу цифровой экономики и тех 50 законов, которые будут приниматься. Из 25 выступающих было всего три представителя цифровой экономики. Ни один из них не заговорил про льготы от государства. Ни один из них не заговорил про кредиты. Согласитесь, «Яндекс» - это показательная история, Mail – это показательная история. Никто не говорит про инвестиции. Они говорили про законодательство, все говорили только про законодательство. У нас нет проблем. Обратите внимание, никто «Яндексу» денег не давал, чтобы захватить рынок такси, он их нашел. Естественно, там были первые инвесторы, которые давали деньги, и не было у нас никаких проблем с этим. Мы захватили рынок. Я могу сказать для примера. Условно говоря, в текущей регуляторике мы бы не смогли прийти в рынок такси, потому что он уже зарегулирован, мы заняли все, что можно. Мы же не жалуемся на рынок рекламы, мы его просто забрали. Мы пришли на рынок такси. Мы забрали рынок электронной коммерции совершенно спокойно.

    С.РЫБКА: «Мы» - это кто.

    Г.КЛИМЕНКО: Я про индустрию говорю. Но мы не можем зайти в медицину, просто ее нет. Она закрыта большой белой стеной. Мы приходим и говорим: если вы хотите, чтобы у нас были безбумажные технологии, давайте сделаем безбумажные технологии, и тогда индустрия придет и все сделает сама, индустрия не просит денег. И тут всегда возникает очень сложная история. Я вас уверяю, что если бы коллега пришел к «Яндексу», в «Яндексе» работают те же самые программисты. Для меня всегда очень просто: единственная экспертиза у нас с вами… Вот если бы я вам позвонил и сказал, «я тут пришел в «Яндекс», они сказали, «да, действительно, прекрасная история, но денег мы вам не дадим», вот я бы удивился, но тогда была бы экспертиза, у нас был бы повод. Известная история, я очень много знаком с концепцией экономии трафика, возможно, там даже что-то есть, но экспертиза же существует. На текущий момент, я уверен, что если бы «Яндекс» увидел экономию трафика в 100 раз, ему бы это было очень интересно. Он тратит колоссальные деньги на все эти истории.

    С.РЫБКА: Понятно и исчерпывающе. У нас около 9 минут остается. До 1 июля у нас остается месяц. А по «закону Яровой» с 1 июля операторы должны начать хранить телефонные разговоры, текстовые сообщения – все это. «Коммерсантъ» уже рапортует о том, что провайдеры, по крайней мере, в Питере он нашел кого-то, кто уже начинает повышать тарифы на свои услуги на 8-10 процентов. Есть прогноз, за лето подорожает?

    Г.КЛИМЕНКО: Давайте мы с вами никого обижать не будем. Когда «закон Яровой» только возник, весь шум, и почему мы про него все знаем, знают все слушатели, можно просто сейчас провести голосование, кто знает про «закон Яровой», все знают про «закон Яровой»…

    С.РЫБКА: О чем он, никто не знает.

    Г.КЛИМЕНКО: Никто не знает. Почему? Потому что выступил директор «Мегафона», по-моему, и сказал, что цена на связь вырастет в три раза. Это было два с половиной года назад.

    С.РЫБКА: А потом со своими экспертными оценками прочие тоже выступили.

    Г.КЛИМЕНКО: Подождите. Но прошло два с половиной года, никто никуда не вырос. Конечно, произошли изменения, но они, если бы не было «закона Яровой», мы бы с вами честно посмотрели на мир и сказали бы: у нас по-прежнему самая дешевая связь в Европе, если сравнивать, у нас по-прежнему самая качественная связь. Понятно, что операторы воюют друг с другом за тарифы, они то вводят безлимитные тарифы, то отменяют безлимитные тарифы. И когда мы с вами залезем в затраты, мы вспомним с вами одну простую историю. Нам «Яндекс» дает с вами бесплатную почту, бесконечно бесплатную почту.

    С.РЫБКА: И кучу всего бесплатно.

    Г.КЛИМЕНКО: Да. Там это гигабайтами измеряется. Но наш с вами среднестатистический разговор и переписка, знаете, во сколько помещаются? В 500 мегабайт. Да, затраты у операторов будут. Но эти затраты, если реально их посмотреть, они могут говорить все, что угодно. Но уже сейчас цифры звучат, по-моему, следующим образом. Вот вы привели цифру: на 8-10 процентов подорожают тарифы.

    С.РЫБКА: Тарифы у одного какого-то оператора.

    Г.КЛИМЕНКО: Вы знаете, у нас завтра курс доллара может составить на 60, а 65. Мы в этом объеме не увидим разницы, по большому счету. Я сейчас не говорю, что это хорошо или плохо. Просто я хочу сказать, что «закон Яровой» не так сильно будет влиять. Потому что если все делать аккуратно, то хранение этих данных, можно под это списать много, но с точки зрения технологий, я вас уверяю, 500 мегабайт хранить наших с вами разговоров на каждого гражданина России – это не вопрос какой-то… Все-таки проблема заключается в том, что узкоспециализированный закон благодаря обвинению в том, что цены выросли в три раза… Вот вы нашли 8-10 процентов. Может быть, будет, вырастет. Они ищут повод поднять. Вот это важно.

    С.РЫБКА: В этом вопрос. Вы предполагаете, что провайдеры, да, воспользуются этой ситуацией.

    Г.КЛИМЕНКО: Конечно. Но конкуренция все сведет к низу, я уверен. Никаких особых повышений, как с бензином, не будет. У нас слишком открытая отрасль. Бензин можно, извините, я бы на месте ФАСа серьезно поработал и позанимался, а на месте связи 4,5 тысячи операторов, да они удавятся, лишь к конкурентам люди не ушли.

    С.РЫБКА: С точки зрения технического исполнения, все уже к этому готовы.

    Г.КЛИМЕНКО: Я думаю, нет. На самом деле пошло мулька, что потребуется пять бюджетов Российской Федерации на строительство хранилищ. Помните, будем хранить «17 мгновений весны» в миллионах копий или «Рабыни Изауры» тысячу копий. Знаете, как анекдот: ужас, ужас и о, ужас. Оно, конечно, неприятно, никто не любит на себя брать дополнительные касты, но тем не менее и операторы неплохо котируются, и цены у них высокие. Я не думаю, что там катастрофа будет. Серьезно. Это ну да, неприятно. Примерно как налоги на 2% поднять НДС – это тоже нехорошо, согласитесь, это не нравится бизнесу, тем не менее это не является той историей, из-за которой устраивать всероссийский флешмоб и вовлекать в обсуждение этой истории обычных, частных лиц.

    С.РЫБКА: Михаил, частное лицо, спрашивает: «Так трафик все-таки весь хранить будут?» Вы сейчас пример с «17 мгновениями весны» в миллиардах копий привели.

    Г.КЛИМЕНКО: Слушайте, не держите людей за идиотов. У каждого объекта есть свои контрольные суммы, контрольная история. Кто будет хранить копий тысячи одинаковых? Зачем это?

    С.РЫБКА: Ваш вопрос. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Хотел бы задать вопрос немножко в продолжение темы по Яровой. Сейчас как бы будут развиваться… 5G. Все это потребует очень больших инвестиций. Вместо этого государство предпочитает брать деньги у операторов на строительство инфраструктуры под хранение трафика и так далее, по сути дела строить заборы. Зачем это нужно?

    С.РЫБКА: Не отвлечет ли решение вот этой задачи от каких-то прогрессивных?

    Г.КЛИМЕНКО: Я люблю цифры всегда. Например, недавно выяснилась цифры, озвучил кто-то из операторов, что им потребуется 6 миллиардов рублей на исполнение «закона Яровой» каждый год. Но текущие затраты оператора, по-моему, около 50 миллиардов. То есть как раз та цифра, о которой вы говорили, 8-10 процентов. Является ли 6 миллиардов рублей в год от оператора той суммой, инвестицией, о которой мы с вами говорим, стоимость оборудования для 5G, для запуска спутника, она бесконечно больше, во многие разы больше. Поэтому мне кажется, мы все время забываем про цифры. Цифры – это хорошая история. Заявил в свое время директор, по-моему, «Мегафона», что в три раза вырастет цена, это была цифра, которая взбудоражила все общество. Мы просто прошлого не помним. Я уверен, что на инвестиции вообще влияет очень мало. Инвестиции – это желание человека заработать денег. До тех пор, пока остается история, что можно вложить деньги и получить доходность, я вас уверяю, загашники открываются и вполне себе вкладываются.

    С.РЫБКА: Тут рассуждения слушателя 888-го по поводу того, что слушатель нам описывал: своя компания, мол, на него покушаются, и Samsung называл, еще кто-то.

    Г.КЛИМЕНКО: Покушение с негодными средствами. Если денег дали, то с годными, если не дали, то с негодными.

    С.РЫБКА: Слушатель рассуждал о том, что наши инвесторы по умолчанию ориентируются на иностранное, потому что там, по умолчанию, все лучше. То есть они там прогрессивны, сильно впереди нас.

    Г.КЛИМЕНКО: Нам надо делать отдельную передачу вообще про то, что у нас с инвестициями, и первую часть, как я вам заметил, деньги другие у инвесторов. Они более быстрые, они более дорогие. И вторая часть, конечно, менталитет инвесторов тоже имеет значение. Для того, чтобы что-то продать, я видел, как бы они ни отрекались, действительно инвесторы любят, знаете, как делать? Вот на Западе есть такой продукт и мы хотим сделать такой же. Тогда они понимают. Но наши инвесторы пока не готовы инвестировать в то, чего нет на Западе, с ними сложно. Их надо убеждать, надо предпринимать очень активные действия. Это действительно сложнее, я согласен.

    С.РЫБКА: Василий Орлов ухватился за вашу реплику «у государства нет экспертизы». «Это, по-вашему, нормально?»

    Г.КЛИМЕНКО: Конечно. Слушайте, у судьи нет экспертизы, судья не является экспертом ни в чем.

    С.РЫБКА: Там привлекаются сторонние эксперты.

    Г.КЛИМЕНКО: Великолепно. Но у самого государства, у чиновника нет экспертизы. Чиновник судит две стороны, стороны предъявляют экспертов.

    С.РЫБКА: Вы в качестве экспертного органа сейчас «Яндекс» нам называли дважды.

    Г.КЛИМЕНКО: Вполне может быть. Если бы я привлекал, я бы привлек «Яндекс». Я не являюсь экспертом. Мы с вами сейчас разговариваем, представим себе, что я государство, ко мне можно сейчас навалить много идей и про сжатие трафика, еще про что-то, я на это все смотрю и говорю: коллеги, я не знаю, о чем идет речь, можно мне кого-нибудь. И ко мне приходит «Яндекс», коммерческая организация, с прекрасной экспертизой, которая высказывает, и я ей доверяю. Должна быть другая организация с той стороны, которая говорит: нет, не надо давать денег. Появится другая экспертиза. И судья выносит решение. Государство – это функция. Функция не может быть экспертизой. Дважды два равно четыре. Где там экспертиза?

    С.РЫБКА: Сейчас очень такая мощная риторическая конструкция была.

    Г.КЛИМЕНКО: Особенно под конец мне ответить нечего.

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено