С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Четверг, 4 апреля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро всем.

С.ДОРЕНКО: «Ну как вам Зеленский?» Как вам то, как вам это? Ребята, все сегодня будет! «Сейчас мистер Доренко заедет в студию на мотоцикле, как вчера на Aurus заехал Путин».

А.ОНОШКО: Он прямо туда, в ангар заехал?

С.ДОРЕНКО: Прямо туда, в ангар. Специально, чтобы показать машину, потому что он знал, что его там во дворе никто не будет встречать, а глава Mercedes должен был увидеть этот Aurus. Видала ли ты Aurus?

А.ОНОШКО: Я надеюсь, это Mercedes.

С.ДОРЕНКО: Aurus внутри? Ха-ха-ха-ха! Из чего состоит Aurus внутри? Ты знаешь, так-то он больше смахивает на Rolls-Royce. А Rolls-Royce ты знаешь, что это такое?  

А.ОНОШКО: Это?

С.ДОРЕНКО: BMW. Так что, я думаю, Путин на BMW въехал в Mercedes. Ха-ха-ха-ха!

А.ОНОШКО: Понятно.

С.ДОРЕНКО: Rolls-Royce принадлежит BMW, я думаю, все знают об этом. Mini Cooper тоже. Ты знаешь, это тоже BMW.

А.ОНОШКО: Да, да, про Mini Cooper я знаю. Я даже знаю, что в моем Citroen c3 Picasso бээмвэшный двигатель.

С.ДОРЕНКО: А Bentley? Это Volkswagen. А Mercedes все время Mercedes, но они когда-то покупали Chrysler и так обожглись, что больше ничего не хотят. Mercedes, они же покупали Chrysler в свое время, Dodge Chrysler. 

А.ОНОШКО: А в чем они обожглись?

С.ДОРЕНКО: Но это ужасно было!

А.ОНОШКО: Что, плохая машина?

С.ДОРЕНКО: Chrysler. Как тебе сказать? Ну, это как бы это хуже, чем Hyundai и т.д.

А.ОНОШКО: Да?

С.ДОРЕНКО: Ну, конечно. У меня был Dodge в старые времена, дорогая. Послушай сейчас внимательно и упадешь, у меня все самое лучше всю мою жизнь. У меня был Dodge RAM 3500 с двигателем Magnum 8 литров. У меня был 8-литровый Magnum, понятно?

А.ОНОШКО: Понятно.

С.ДОРЕНКО: Но там же у меня 10 цилиндров по-моему было. Может быть такое? Да, Magnum 2500 был у меня 8-литровый. Там было 10 горшков, по 800 граммов каждый. Машина была чумовая. Я как-то поехал на ней в Третьяковку, ха-ха-ха-ха! Это было в старые времена, когда было кафе «Пироги» напротив Третьяковки. Не помнишь такие времена?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Кафе «Пироги» было, мои друзья открывали. Я пытался там проехать.

А.ОНОШКО: По пешеходной вот этой зоне?

С.ДОРЕНКО: Да нет же! Там не было пешеходной зоны.

А.ОНОШКО: Там была проезжая часть?

С.ДОРЕНКО: Конечно, конечно. Меня потом с ГАИ как-то пытались выручить, потому что я заклинил движение окончательно. «Двигатель от Viper». Вы очень правы, двигатель от Viper, да, да. Тот же самый, что на Viper, с 10 горшками, 8 литров.

Сейчас страшная вещь произошла, тульский водитель врезался в стоящую на шоссе фуру. Здесь абсурдно все — и спящий водитель, едущий какой-то спящий водитель.

А.ОНОШКО: Один спит внутри, второй спит…

С.ДОРЕНКО: Засыпающий водитель, у него падает голова. Ты знаешь, ты засыпала за рулем?

А.ОНОШКО: Один раз, да.

С.ДОРЕНКО: Я тысячу раз. Надо выйти поприседать, еще что-то, если не помогает, надо остановиться и лечь спать. Прямо на обочине. Куда-то съехать… Но на обочине плохо, потому что в тебя могут впилиться. Надо куда-то съехать.

Если ты хочешь спать, первое, что ты делаешь — даешь себе как бы легкие такие пощечины. Не помогает. Тогда выходишь и прыжками из приседа 10 раз прыгаешь.

А.ОНОШКО: Я даже в бодром состоянии не могу.

С.ДОРЕНКО: Как лягушка 10 раз прыгаешь, прямо перед машиной, присел — прыжок, присел — прыжок. Это очень быстро повышает давление и бодрит. Бодрит лучше кофе. Кофе не надо. Лучше воды попить. Просто даже попить, это тоже тебя пробуждает. Если ты садишься потом и ничего, ладно. Если все равно клонит в сон — ляг и спи, никогда не испытывай судьбу.

6 убитых сейчас. 6 человек убили. 6 трупов сейчас под Домодедовом, ребята. Автобус впилился в фуру. Но также и фура, стоящая на шоссе, это, конечно, Африка. Мы живем в Африке. Ты знаешь, где мы живем? Скажи мне.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Мы живем в Африке, товарищи! Мы размером 17 млн кв. км примерно половина Африки. Потому что Африка 32 млн, а мы 17. В мире всего Африки полторы: та, которую вы видите на карте — это Африка; и еще пол-Африки — это Россия. Мы Африка. Поэтому у нас на дорогах, на обочинах, стоят фуры; поэтому у нас спящие водители влетают, убивая по шесть человек. Ребят, ну, что тут добавить?

СЮЖЕТ ИЗ ФИЛЬМА

С.ДОРЕНКО: Умер Булдаков. Говорят, тромб.

А.ОНОШКО: Но жаловался на давление в последнее время.

С.ДОРЕНКО: Был в Монголии как турист. Я не знаю, туризм бывает на джипах… Он потрясающий. Говорят, что он стал заложником этого образа.

А.ОНОШКО: Это да.

С.ДОРЕНКО: Говорят, что он снимался еще в каких-то фильмах. Я их не видел. На самом деле из всей этой плеяды блистательной с Булдаковым я видел только рыбалку. Или что? Или охоту.

А.ОНОШКО: Особенности национальной рыбалки и охоты.

С.ДОРЕНКО: Я видел что-то, где корова.

А.ОНОШКО: Я тоже это видела.

С.ДОРЕНКО: Это что-то! Я помню, корова к вертолету. Но как называется этот фильм, я ни за что не вспомню. Корову я помню, больше ничего. Я помню, кто-то сидит на дереве. Нет?

А.ОНОШКО: Ну, да, да, да. Очень давно. Надо пересмотреть.

С.ДОРЕНКО: Давайте насладимся Булдаковым, его творчеством, потрясающим; удивительным образом, который он создал, который сверхправдивый я бы сказал. Немножко гротескно может быть чуть-чуть, но когда ты увидишь настоящих генералов, тем более в такой обстановке, ты поймешь, что Булдаков вовсе не был гротескным, потому что они такие и есть.

СЮЖЕТ ИЗ ФИЛЬМА

С.ДОРЕНКО: Черный ворон, весь я твой. Он умер. Ты знаешь последние строки, да, песни?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Черный ворон, весь я твой. В возрасте 68 лет ушел из жизни актер Алексей Булдаков — во время гастролей в Монголии…

А.ОНОШКО: Гастроли.

С.ДОРЕНКО: Гастроли в некоторых сообщениях, в некоторых он был там как турист.

Большую часть карьеры обходившийся ролями второго плана, в середине 1990-х он в одночасье превратился в одного из самых любимых артистов нашей страны (я читаю по тексту Lenta.ru; текст, который полностью совпадает с моей оценкой) сыграв генерала Иволгина в комедии Александра Рогожкина «Особенности национальной охоты» и в некотором роде став олицетворением национальной идеи в ее алкогольно-залихватском изводе. Популярность, с одной стороны, сделала его заложником удачно выхваченного образа, а с другой — позволила сыграть еще десятки полковников, майоров и генералов, да еще и записать несколько альбомов в качестве певца.

Он пел, ты знаешь. Я узнал об этом вчера. Найди, пожалуйста.

А.ОНОШКО: Как он поет?

С.ДОРЕНКО: Алексей Булдаков. Исполняет песню какую-то. «Роль Булдакова в фильме “Белые одежды: намного интереснее, чем все эти охоты и рыбалки», — говорит Савишна. Савишна, я просто не знаю, я вам верю. Он пел блюз, и мы сейчас послушаем.

А.ОНОШКО: «Старый клен» я нашла. Не будем?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Надо открыть YouTube. Что это?

А.ОНОШКО: «Старый клен», Булдаков поет.

С.ДОРЕНКО: Думаешь? Сейчас проверим.

ПЕСНЯ

С.ДОРЕНКО: Он очень обаятельный человек.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Невероятно обаятельный человек. Умер недалеко от своего дня рождения. Когда у него день рождения, у Булдакова?

Мы знаем с вами идею мою, что человек должен за месяц до дня рождения умереть. Примерно. Месяц перед днем рождения. Или сразу после.

А.ОНОШКО: 26 марта.

С.ДОРЕНКО: 26 марта. Видите. Дата смерти — 3 апреля. Человек умирает вокруг дня рождения — либо за месяц до, либо сразу после. Потому что рождение — это ужасная трагедия в жизни человека, много раз объяснял, не буду больше.

Обаятельный, потрясающий человек, удивительный Булдаков. Я не могу сказать, что кто-то мог бы… Я сейчас говорю от себя, но мне кажется, я пытаюсь как-то выразить, суммировать то, что я чувствую и вокруг себя, мне кажется, никто не был в стороне от его невероятного обаяния.

А.ОНОШКО: Да, да, да, это правда.

С.ДОРЕНКО: Это удивительный человек. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: На самом деле, когда первый раз увидел Булдакова, я его всегда начал путать с генералом Лебедем.

С.ДОРЕНКО: Кстати!

А.ОНОШКО: Это все, конечно!

С.ДОРЕНКО: Да, да, вы очень правы. Но Булдаков сочнее, чем Лебедь. Лебедь, как бы это сказать… Булдаков был добрее на лицо, Лебедь был злее. И у Булдакова был прекрасный голос, а у Лебедя не было такого голоса.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Почему? У него был очень мужественный, глубокий голос.

С.ДОРЕНКО: Но не такой, как у Булдакова. У Булдакова гуще. Булдаков актер, у него гуще, красивее, баритон и все. Я помню очень хорошо Лебедя, мы же с ним до известной степени, ну, не то, чтобы дружили, но я к нему летал в Красноярск. И здесь, в Москве, я его встречал из Приднестровья. Первый человек, которого он увидел, сойдя по трапу самолета со своим Командором, псом… У него пес был Командор, вот этот венгерский, огромный такой. Сходя по трапу с Командором, первый человек, которого он видел, это был я, я его встречал и сразу интервьюировал.

Лебедь говорил какие-то красивые вещи таким старательным голосом, сценичным, например он говорил: «Голова — это кость. Что в ней может болеть?»

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А еще как он про стадо говорил.

С.ДОРЕНКО: Ох, как он говорил про стадо, да, да, да! Он любил рассказывать про стадо. Ты знаешь.

А.ОНОШКО: Нет. Расскажите. А, что спустимся медленно и всех там с чувством…

С.ДОРЕНКО: Да, с чувством, спокойно… Молодой бычок говорит: мы сейчас как, мы сейчас как, мы сейчас как их всех! А старый говорит: нет, ни в коем случае, мы сейчас медленно спустимся и системно перетрахаем все стадо. Он очень любил это говорить. И он любил, что системно, но зато жестоко, но тихонько, без криков, без ничего.

Булдаков, конечно, играл этот образ, но сочнее, вкуснее. Я знал Лебедя… Я не знал Булдакова, мы незнакомы с Булдаковым, но я очень хорошо знал Лебедя, в смысле общения. Мы не дружили никогда с Лебедем не дай бог, но я его очень хорошо знал, потому что я часто его наблюдал и общался, и все.

А.ОНОШКО: Понятно.

С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Мне кажется, что Булдаков как раз мог стать президентом в двадцать четвертом году.

С.ДОРЕНКО: Вот очень интересная идея, да. Если ему сейчас 68, исполнилось только 68. Или сколько?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Ничего страшного.

С.ДОРЕНКО: Ему было бы, соответственно, 19 плюс 5…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Рейгану сколько было, когда…

С.ДОРЕНКО: Да, да, да, 73, ничего страшного, конечно. А сколько Трампу? То же самое. Да, интересно. Он мог бы сыграть… Русский Зеленский в русском изводе был бы генералом таким, актером генералом, это было бы очень интересно. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Я Булдакова всегда ассоциирую с бархатным голосом Брежнева, и такие замашки молодого Брежнева.

С.ДОРЕНКО: Я не упомню.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому он большинству полюбился по Фрейду, на подсознательном уровне.

С.ДОРЕНКО: Но кто же помнит молодого Брежнева кроме вас? Никто.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Скорее всего. Я и Семена Михайловича Буденного еще помню.

С.ДОРЕНКО: В каком смысле?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: На похоронах присутствовал.

С.ДОРЕНКО: Сколько же вам лет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ой, давно живем!

С.ДОРЕНКО: Но у вас очень молодой голос.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, я тоже как вы, продолжаю на мотоцикле гонять.

С.ДОРЕНКО: Сколько вам лет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: 54.

С.ДОРЕНКО: Нет, я не гонять, я очень аккуратно и все такое. Зачем гонять? Нет, я не был ни на каких похоронах, молодого Брежнева не помню. Помню Брежнева умирающего. Помню его фразу на каком-то съезде, когда он говорит, ну, там пауза 40 секунд, я не могу сейчас в эфире, потом он говорит: «Слово за китайской стороной». И потом еще пауза 40 секунд.

А.ОНОШКО: Я пыталась детям показать, я им рассказывала про Брежнева, и вот эта «сиськи-масиськи», ну, известная шутка, пыталась найти видео, отрезок, чтобы продемонстрировать, что я не придумываю, не нашла, вы представляете? Может быть это как бы дофантазировал народ, что он так. То есть мы послушали кусок какого-то выступления, но это было не то.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Капитан Очевидность. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, Капитан.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, позвольте сходу малый фактологический реплемал?

С.ДОРЕНКО: Прошу.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Корова на вертолете — это было в «Мимино».

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Вы правы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А в этом фильме «Особенности национальной охоты» корова была в бомбовом отсеке, по-моему…

С.ДОРЕНКО: Самолета? Вероятно, вы правы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы уже про Зеленского или еще нет?

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, мы про Зеленского… У нас осталось две с половиной минуты, мы не успеем. Но мы пришли к разговору о типажах, и мы открыли более-менее свежего еще Брежнева, который, шевеля бровями, говорил с расстановкой. И мы перешли к Лебедю.

То есть Брежнев, Лебедь и Булдаков — вот эти типажи. Люди находят нечто общее в такой вот основательности. Какое-то очарование невероятное в этой основательности, в разговоре с паузами, в разговоре окончательными какими-то фразами, фразами, подводящими итог.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Притом, заметьте, двое из них были серьезными политическими лидерами, один даже главой государства. Почти так же долго, как Владимир Владимирович.

С.ДОРЕНКО: Нет, Брежнев был 18 всего-навсего.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А Владимир Владимирович?

С.ДОРЕНКО: Гораздо больше.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я и говорю, почти также долго. То есть Брежневу чуть-чуть не хватило.

С.ДОРЕНКО: Не дожил, старик, нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, не дожил. А мог бы.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И все трое были страшно популярны.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так что это, возможно, следующий кандидат в президенты уже после двадцать четвертого года, это будет как раз вот такой образ.

С.ДОРЕНКО: Надо напустить на себя что-то такое.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Покупайте эполеты, вы будете главой государства.

С.ДОРЕНКО: Поскольку люди начинают путать образ самого актера и политического деятеля, то мне надо бы еще, знаешь, водочки попить, покурить «Беломору», подсадить голосочек еще.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да.

С.ДОРЕНКО: «Беломор» с водочкой, я думаю, «Житан» с водочкой довел бы меня очень до правильной кондиции.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А Анастасии надо выдать пулемет, она вместо Анки-пулеметчицы…

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы, главное, к реке Урал не приближайтесь.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Ни в коем случае.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что вы знаете, чем это закончится.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха!

А.ОНОШКО: Закончится плохо.

С.ДОРЕНКО: Мы должны разыграть этот типаж. Ну, правда.

А.ОНОШКО: Он архаичный. Я бы за новый что-нибудь.

С.ДОРЕНКО: Да нет же, как ты не понимаешь?

А.ОНОШКО: Есть, товарищ генерал!

С.ДОРЕНКО: Нет, давай как у летчиков — вне зависимости от звания «товарищ командир». Не надо звания вот эти, должности вот эти, мы не будем так, мы пойдем другим путем. Есть, товарищ командир! Договорились?

А.ОНОШКО: Есть, товарищ командир!

С.ДОРЕНКО: Нет, надо проедать несколько слогов. Есть, товарищ командир! По-другому. Я тебя научу, мать.

А.ОНОШКО: Ладно.

С.ДОРЕНКО: Ну, новости.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 9 часов 35 минут. Четверг, 4 апреля. Радио «Говорит Москва»! Программа «Подъем». Ведущая — Анастасия Оношко.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: «Кокорину и Мамаеву “двушечку”». Нет, нет, полгода им дали. Еще полгода.

А.ОНОШКО: Получится почти год.

С.ДОРЕНКО: Это будет полтора в зоне. Понимаешь, да, что они сидят в СИЗО, это считается за полтора.

А.ОНОШКО: То есть, если им дадут срок меньше, они просидели в СИЗО, им компенсацию заплатят?

С.ДОРЕНКО: Теперь все колдуют как-то, все думают, про что это? Им дали сейчас полгода вдруг, ни с того, ни с сего.

А.ОНОШКО: До 25 сентября.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Им впарили полгода. И люди начали догадываться, пошел смутный сигнал, что это значит.

А.ОНОШКО: А что это значит?

С.ДОРЕНКО: Это значит, что через полгода им впарят полтора года за хулиганство. И год в СИЗО считается полтора года заключения, там идет день за полтора. И их отпустят 25 сентября, ну, там какого-нибудь, не знаю, 30 сентября какого-нибудь их отпустят.

Но другое дело, что мне кажется, может быть я начинаю быть сентиментальным, может быть это возрастное, но я мне кажется, их перемучили, ну, хватит. Ну, хватит крутить.

А.ОНОШКО: Это не только у вас. Нет, нет, это не возрастное, абсолютно одинаковое у всех ощущение.

С.ДОРЕНКО: У меня ощущение, что они нахомутали, что они придурки, но что им как-то очень сильно выкручивают мошонку, крутят сильнее, чем… не по делу.

А.ОНОШКО: Чем подобает в подобном случае.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Привет.

С.ДОРЕНКО: Как-то им перекрутили уже, мне кажется.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: По-моему, уже прогнозировать бесполезно, уже никто не знает, что будет.

С.ДОРЕНКО: Кто там вертит делом, Пак что ли этот?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я так думаю, что никто не вертит делом, работает сама система, работает как умеет.

С.ДОРЕНКО: Ну, да. Бульдог жует…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Перестраховками.

С.ДОРЕНКО: Бульдог власти пережевывает и все, да, да.

А.ОНОШКО: Но вы разве не знаете, что система не работает у нас вообще? У нас они не работают, надо выходить, говорить.

С.ДОРЕНКО: Подожди, подожди. Кокорин с Мамаевым попали в пасть бульдога, он их жует и жует.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Она, система, перестраховывается. Она думает, чтобы не сделать каких-нибудь ошибок непонятных, чтобы ее потом не обвинили.

С.ДОРЕНКО: Ну, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому она и долго так делает.

С.ДОРЕНКО: А если откусить, скажут занесли.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот! Потому что говорят, что ходили большие люди. Какие люди? От Миллера, наверное, ходили, к самому.

С.ДОРЕНКО: Ну, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И он сказал, что будет как будет, мы ничего не знаем. Кто там будет делать резкие движения? Никто не будет резко ничего делать.

С.ДОРЕНКО: Ну, да. Но на самом деле интересует следующее. Они участвовали в драке в неприятной, противной, гнусной, подонки и т.д., это мы понимаем. Но сколько можно сидеть? Вот это непонятно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это вообще иллюстрация нашей страны. Это не только к ним. Кому-то дали пинка и год сидят только под одним следствием. Настоящий идиотизм.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Но что там не выяснить? При Сталине… Ты знаешь, что я не люблю Сталина, считаю его убийцей, палачом. Он убийца и палач, Сталин. Но те же самые люди школы еще царской, убийство товарища Кирова, да? Два дня проходит — все уже, приговор через три недели. Ну, правду я тебе говорю! Фиг ли расследовать? Что тут расследовать?

А.ОНОШКО: Я тоже не знаю, что там расследовать.

С.ДОРЕНКО: Мы с тобой побили Пака, например. Вдвоем. Нализались, не спали, еще что-то, эйфория, идиоты. Настя с ноги Паку шварк! А я такой еще пендаля ему, на, получи, Пак! Правильно? А чего он нам замечания делает, правильно? Побили. У меня вопрос к следствию: что тут расследовать? Есть видео, вот видно, как Настя бьет Пака по лицу, а Сережа по жопе ногой, это видно все.

А.ОНОШКО: Может быть кто-нибудь из системы правоохранительной нам расскажет?

С.ДОРЕНКО: Пак, иди сюда. Слушай, Пак, сколько раз тебя ударили? Он говорит: четко как по видео, один раз по лицу и один раз по жопе. Мы говорим: хорошо. Сережа, сколько раз ты ударил? — Один раз по жопе. — Настя, сколько раз ты ударила? — Один раз по лицу. О'кей. Чего тут дальше следствие?

А.ОНОШКО: Вот это к следователям вопрос. Может быть нам кто-нибудь близкий к этим историям расскажет.

С.ДОРЕНКО: Товарищи следователи, объясните мне, что тут можно расследовать? Вот у меня была мотоциклетная история. Я тебе рассказываю. Все как есть понятно, никому ничего, все абсолютно понятно. Потом они говорят: сдайте брюки, в которых вы были. Я сдаю. Они их отправляют на экспертизу, какую-то самую серьезную в стране, где там машины, вывезенные откуда-то из Америки или из Лондона находят частицы краски моего мотоцикла (микрочастицы) на моих брюках. Они говорят: вы знаете, что у вас на брюках (на этих спортивных, на кроссовых) есть микрочастицы мотоцикла? Я говорю: а какие? Они говорят: ну, там размером с ноль ноль микрона, что-то такое. Я говорю: вы знаете, я бы не исключал. Тем более что я всегда в этих брюках ездил на этом мотоцикле.

А.ОНОШКО: А что это значит?

С.ДОРЕНКО: Да ничего не значит. Я спрашиваю следователя: слушай меня, вот эта три недели хренова экспертиза шла, что мои брюки взад-вперед возили, там микрочастицы, они теперь навсегда останутся в суде, потому что это микрочастицы? Меня очень устраивает ответ. А с точки зрения следствия, на хрена это делать? Он говорит: о, мы 10 таких экспертиз заказали! 10! Микрочастицы, в которые вкрапления есть микроатомов микрочастицы с кометы Галлея, еще что-то. Я говорю: давай, давай, продолжай, молодец.

Вот сейчас они полгода расследуют, как дали чуваку по жопе. Ну, что тут расследовать? Убийство товарища Кирова было расследовано за три недели. Я тебе серьезно говорю. Что тут расследовать? 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Михаил. Я не знаю, как они там действуют, но, в принципе… Они умудряются даже исследовать… То есть люди сидят в СИЗО. Они умудряются… затягивание процесса идет.

С.ДОРЕНКО: Но скажите, что мы бы с вами расследовали это дело до вечера, сегодня бы расследовали.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Естественно.

С.ДОРЕНКО: Чего тут расследовать?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Видео есть.

С.ДОРЕНКО: Все есть. Показания есть. Показания совпадают с видео. Никто не спорит, все, что было — было. Всё!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, что просто идет показательный процесс.

С.ДОРЕНКО: Идет пытка.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Чтобы остальным было неповадно.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно! Идет пытка, чтобы остальным было неповадно, очень правильно.

А.ОНОШКО: Все уже поняли.

С.ДОРЕНКО: Вот сейчас правильно сказал человек, очень правильно сказал, ровно, что это педагогика. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Мне кажется, что… На складе есть такой принцип: первый пришел — первый ушел. Есть такой принцип, как… Скорее всего, сидел просто завален делами очень много, и кто-то там из дела…

С.ДОРЕНКО: Найди мне «убийство товарища Кирова» в «Википедии», будь другом. Я вам серьезно говорю. Я когда-то читал, но совсем давно, Кирова типа шлепнули где-нибудь…

А.ОНОШКО: Эх, огурчики, помидорчики, застрелили Кирова в коридорчике, это даже я помню из детства.

С.ДОРЕНКО: Кирова шлепнули где-то к осени. Я вам рассказываю, что такое следствие. Убийство товарища Кирова. 15 октября он планировал. Был задержан. 1 декабря подкараулил и выстрелил в затылок из револьвера. 1 декабря 1934 года, 16 часов 30 минут.

Выездная сессия рассмотрела дело 28 декабря. 1 декабря он выстрелил, 28 и 29 декабря, соответственно. Был оглашен приговор 29 декабря. Ровно 4 недели. Убили товарища Кирова 1 декабря — 29 декабря… Чтобы всем уже пойти на Новый год и все. Ну, сколько можно?

А.ОНОШКО: И еще заодно жену расстреляли. И ее брата тоже.

С.ДОРЕНКО: 29-го, через четыре недели. Ровно из суда их повели и ровно через 60 минут их расстреляли. Всё, разговор окончен! Первого они выстрелили, 29-го их расстреляли. Вот это я понимаю, правосудие, едрическая сила. Все расследовали, все подшили, тома сшиты. Все это чернилами писалось.

А.ОНОШКО: Может они боятся, следователи…

С.ДОРЕНКО: Это убили товарища Кирова, понятно? Здесь дали по жопе Паку, нет, будем год расследовать. Ну, извините, но так нельзя. Давайте же будем серьезными людьми. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Зато очень впечатляло, помните, та картина, с каким сладострастием все смаковали, что нужно их наказать.

С.ДОРЕНКО: Вы помните, что я предлагал? Я предлагал поставить Кокорина с Мамаевым, кому-то разогнаться, лучшему нападающему, и дать им пыром по копчику. И все, и хватит уже мучить. Сколько можно? А?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Но это страна такая, что здесь сделать?

С.ДОРЕНКО: Ну, как?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А теперь каждый, смотря на эту ситуацию, проецирует и думает, что вот он также может попасть под показательный суд, судилище.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это же не суд, это чистой воды судилище.

С.ДОРЕНКО: Это издевательство.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сколько им раз статью меняли? Два или три?

С.ДОРЕНКО: Да ужас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: «Побои» была, она декриминализирована.

С.ДОРЕНКО: Но уже же расследовать все это можно за несколько часов. Но мы бы с вами расследовали за несколько часов. Пак, иди сюда! Как вас звать?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Михаил.

С.ДОРЕНКО: А я Сережа. Мы с вами зовем Пака: Пак, чего было? Пак рассказывает. Кокорина зовем: Кокорин, чего было? — Вот это. — Мамаев, что было? — Это. О'кей. Видео подтверждает, всё. Готово дело, расследовали. Что тут еще расследовать? Сколько можно?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Чего тут расследовать? Школьный завуч подобное расследование проводит по два в день, с утра одно расследование, после обеда другое. Но это все расследуется за 15 минут. Чего тут расследовать, я не понимаю. Сколько можно?

А.ОНОШКО: Я тоже не понимаю.

С.ДОРЕНКО: Но мы же серьезные взрослые люди. Но они балбесы и все на свете, дайте им пыром по копчику, всё! Свободен, иди уже, хватит, сколько можно. А?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Паку надо лечиться. Дайте ему изоляционной ленты этой медицинской пару рулонов и миллион рублей еще, пусть он с этим миллионом рублей купит себе аспирин, еще что-то, пойдет и купит. Боже мой, сколько можно? А?

А.ОНОШКО: Да, да, да.

С.ДОРЕНКО: Мне так это надоело и так это противно, сил нет. Все, противно то, что делается. Это не расследование, это реально просто специально замучивание. Бросили в Зиндан и мучают. Больше не обсуждаем. Это не расследование никакое. Я им расследование за 15 минут проведу. Нахрен нужно? И следователя бы этого гнал бы паршивой метлой бы оттуда. Следователь, тоже мне. Дайте, я вас научу работать!

Боевая парапсихология. Переходим к следующей теме, которая вас рассмешит. А меня уже смешит. Читаю заголовок, мне уже смешно. Публикация под заголовком «Суперсолдат для войн будущего» вышла в февральском номере «Армейского сборника». Поскольку февральский номер «Армейского сборника»…

А.ОНОШКО: Выходит в апреле.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Выходит в апреле где-то, я думаю, рядом с люфт-клозетом. Я читал журналы «Коммунист». Все мое детство, мать, я читал журналы «Коммунист». Видишь, отчего я такой умный?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Потому что у нас когда не было туалетной бумаги, мы подтирались журналом «Коммунист».

А.ОНОШКО: Это тоже такая форма потребления информации, согласно новым исследованиям Минобороны.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Газета намного жестче. Журнал «Коммунист» было изумительно, интеллигентно…

А.ОНОШКО: Что, либеральный, либертарианского толка?

С.ДОРЕНКО: Нет, он был исключительно мягкий. Он был мягче, чем любая газета.

А.ОНОШКО: Задавался вопросом, туда ли мы идем? Или что?

С.ДОРЕНКО: Я сейчас не могу вспомнить.

А.ОНОШКО: Правильно ли все рассчитано?

С.ДОРЕНКО: Нет, но там были какие-то серьезные статьи. Например, Сергей Степашин был премьер-министр Российской Федерации.

А.ОНОШКО: Да, помню, конечно.

С.ДОРЕНКО: Ты знаешь, что у него была…

А.ОНОШКО: Роль Коммунистической партии в пожаротушении?

С.ДОРЕНКО: Да.

А.ОНОШКО: Да, я помню эту связку.

С.ДОРЕНКО: Нет, не так. У него была кандидатская или докторская диссертация, у Сергея Степашина, премьер-министра Российской Федерации. Который мог стать президентом вместо Путина. Ты знаешь об этом или нет?

А.ОНОШКО: Ну, так. Теперь знаю.

С.ДОРЕНКО: Нет, ты не знаешь. Сергей Степашин был премьер-министром в девяносто девятом году. И должен был стать президентом. Не Путин, нет.

Сергей Степашин в июле месяце девяносто девятого года поехал к Лужкову на строительство развязки. То есть какая-то развязка на МКАД была, и Лужков вводил ее в действие, перерезал ленточку. И Сергей Степашин поехал на сдачу развязки на МКАДе. Там когда перерезали ленточку, вот это все, они вдвоем (Лужков и Степашин) пошли прогуляться. Ну, в сторонку, отойдем в сторонку. И они в сторонку пошли и разговаривали. Разговаривали, разговаривали. Все такие: ну, когда ленточку перерезать? Так сейчас, они переговорят. А они переговаривают, переговаривают, переговаривают. Долго, по ощущению. Ну, где же? Да вот же они отошли пока, им надо переговорить. И когда они вернулись, Таня с Валей имели понимание, что они там о чем-то договорились. Поняла?

А.ОНОШКО: И никому это не понравилось.

С.ДОРЕНКО: И Таня с Валей сказали: ищем нового. И нашли Путина. Ищем нового, все. Сережа слился. И Сергей Степашин, который написал блистательную научную работу «Роль первичной партийной организации в тушении пожара»… Ха-ха-ха-ха! Он должен был быть президентом России в девяносто девятом году, в смысле в двухтысячном. Понятно, да?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Но поскольку он ушел на сдаче развязки… У Сережи было два минуса, с точки зрения кремлевских обитателей: первый — то, что он во время сдачи развязки на МКАД очень долго, непозволительно долго ушел и о чем-то бормотал там с Лужковым, хрен поймешь о чем, кто его знает, о чем? И второе, что он очень часто менял решение, через ночь, то есть вечером он говорит одно, а утром другое.

И Кремль долго думал, почему так, почему он вечером соглашается, а утром говорит: нет, вы знаете, я передумал. И оказалось, что он обсуждал вечером, придя домой, вот эти вопросы с супругой. И ночная кукушка всех перекукует. Ночная кукушка ему говорила: то тебя дурят, Сережа. И он наутро говорит: да вы меня дурите.

А.ОНОШКО: Прямо какие-то восточные сказки с умной женой. Муж такой грустный приходит, она говорит: что ты грустный?

С.ДОРЕНКО: Я сейчас тебе рассказываю не о Сергее Степашине. Сергей Степашин, я рассказываю не о вас. Я рассказываю о том, как вас воспринимали. Вот Сергея Степашина воспринимали так: первое — с Лужковым чего-то такое обнюхивается и подолгу; второе — договариваемся с вечера, с утра приходит: нет, я передумал. И понятно было, с женой переговорил. И тогда все сказали: слышишь, ну, как с ним править? Как он будет править Россией? С вечера «да», а с утра «нет». Ночная кукушка будет править Россией. Трудновато. Быстро ищем другого. Нашли Путина. Понимаешь?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Вот такая тема.

А.ОНОШКО: Ну, что теперь сделать?

С.ДОРЕНКО: Путин папу не сдаст, было сказано. Но он и не сдал.

«Суперсолдат для войн будущего». Я хочу все рассказать.

Это цитата: «Владеющий технологией метаконтакта может вести, например, невербальный допрос». Кстати говоря, с Булдаковым очень связано, что мужчины могут без слов. «Он «насквозь» видит взятого в плен солдата противника: что это за человек, какие у него слабые и сильные стороны, пойдет ли на вербовку. Достоверность допроса практически стопроцентная. От него невозможно «отвертеться». Технологии противодействия такому допросу обучаются бойцы спецназа на случай попадания в плен, высшие лица страны или руководители крупных промышленных и банковских структур — для сохранения государственной или коммерческой тайны», — сообщается в статье «Суперсолдат для войн будущего» о применении парапсихологии.

Я скажу тебе, дорогуша, что вот эта статья свидетельствует об архаизации и кретинизации известных слоев моей страны…

А.ОНОШКО: Которые несут ответственность за…

С.ДОРЕНКО: Слоев. Я сказал «известных» в том смысле, что неизвестных. Мы не знаем, сколько кретинов у нас в стране принимают решение. Сколько именно кретинов, ну, в процентном соотношении, мы не знаем этого.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Но ясно, что кретины снова на виду, раз они публикуются. Я напомню людям, которые забыли, что «Суперсолдат для войн будущего» — это программа почти с таким же названием была в Соединенных Штатах. Цель ее была равно та же. Соединенные Штаты, Пентагон и мой обожаемый Грегори Бейтсон даже… Грегори Бейтсон работал на Пентагон в известный период. Пентагон занимался исследованиями с ЛСД и другими наркотическими веществами, расширяющими сознание, с камерой… Как эта камера называется? Которая сейчас флоатинг…

А.ОНОШКО: Так и есть по-русски — флоатинг.

С.ДОРЕНКО: Нет, нет.

А.ОНОШКО: Сенсорной депривации.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Камера сенсорной депривации. Это все опыты Пентагона пятидесятых годов прошлого века. Наши кретины решили повторить опыты Пентагона в семидесятых годах прошлого века. То есть через 20 лет после того, как Пентагон это забросил, под патронажем КГБ СССР, если я не ошибаюсь, в Киеве существовал центр, который повторил опыты Пентагона через 20 лет. И КГБ СССР через 20 лет после Пентагона убедился, что это полная лажа. Понятно, о чем я говорю?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Тогдашние кретины через 20 лет после Пентагона решили все это проверить сами. Тогдашние кретины. Но они не знали, что через 40 лет народятся новые кретины, которые через 60 лет после Пентагона повторят всю эту ахинею снова. Ха-ха-ха-ха!

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Товарищи, я горжусь своей страной. Я люблю ее. Я вот сейчас смотрю, я вижу «Сити», я вижу прекрасный Кремль из окна.

А.ОНОШКО: Везде сидят колдуны.

С.ДОРЕНКО: Кстати говоря, колдун Рогозин работал с Ельциным. Ты знаешь, что был колдун в Кремле? Товарищ Рогозин. Не наш Рогозин, возлюбленный наш Рогозин, а другой был Рогозин.

А.ОНОШКО: Однофамилец.

С.ДОРЕНКО: Генерал Рогозин сидел в ФСО и подгадывал Ельцину по гороскопам, когда чего делать. Поколение за поколением меняется, а новые и новые кретины во власти поднимаются удивительно высоко. Это связано с тем, что среда выталкивает их наверх. То есть плотность кретинов такова, что среда кретинов выталкивает новых и новых кретинов наверх.

Таким образом, наши кретины, я повторюсь, повторили за Пентагоном опыты через 20-25 лет, потому что еще в начале восьмидесятых шли эти опыты в Киеве. В Киеве еще в начале восьмидесятых кретины повторяли эти опыты. Понимаешь?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Те кретины убедились, что это полная лажа. А через 40 лет после тех кретинов пришли новые кретины, которые пишут об этом сейчас в армейских журналах. Я аплодирую стоя. Это просто феномен, правда же?

А.ОНОШКО: Должно быть разбирательство судебное и так далее, разве нет?

С.ДОРЕНКО: Дерьмо не тонет.

А.ОНОШКО: Чтобы вычистить. Мы почему должны с этим мириться все? Надо это дело расследовать.

С.ДОРЕНКО: «Тут вы неправы! Ведь без проверки усовершенствования нет развития. Возможно, в те времена была допущена ошибка», — говорит Владислав.

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Четверг, 4 апреля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Зеленский считает примерами для подражания Черчилля и Ли Куан Ю, который очистил Сингапур. Черчилля я не знаю за что, в смысле Черчилль многократно в разных мемуарах описанная фигура. Ли Куан Ю мы понимаем, он очистил Сингапур и сделал его…

А.ОНОШКО: Город-сад сделал.

С.ДОРЕНКО: Сделал его некоррупционным. Ну, не знаю. Посмотрим. Порошенко согласился. Порошенко тоже такой моднючий.

А.ОНОШКО: В каком смысле?

С.ДОРЕНКО: Но он устроил в Telegram голосование, идти ли ему на дебаты.

А.ОНОШКО: А вы подписаны на его Telegram?

С.ДОРЕНКО: Нет, я просто читаю об этом в прессе.

А.ОНОШКО: Я хочу подписаться.

С.ДОРЕНКО: Подпишись.

А.ОНОШКО: Как его найти?

С.ДОРЕНКО: А что ты думаешь, это как-нибудь трудно?

А.ОНОШКО: Telegram Порошенко.

С.ДОРЕНКО: Я не думаю, что это трудно. Просто заходишь в «телегу», берешь как будто ты пишешь.

А.ОНОШКО: Порошенко? Не русскими же буквами?

С.ДОРЕНКО: Напиши русскими. Это они нам навязали греческие буквы, это они, украинцы.

А.ОНОШКО: Вот я написала: Порошенко.

С.ДОРЕНКО: Русь-матушка…

А.ОНОШКО: Петру Порошенко 30 тыс. Он меньше вас? А еще один Петро — 175. Но это неправильно.

С.ДОРЕНКО: Ты на каком языке писала?

А.ОНОШКО: По-русски. Латиницей. Кириллицей написала: Порошенко. Уже 30 тысяч 104. А сейчас будет 30 тысяч 105, со мной.

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Главное, что он устроил голосование в «телеге», идти ли ему к Зеленскому на дебаты и т.д., то есть такой моднючий чувак.

А.ОНОШКО: Ой! А у него знаете, какая возможность? Лайк и сердечко поставить. Это что за голосование, лайк — иду, а сердечко — не иду? Или наоборот? Что это за дурацкое голосование? Посмотрите. Вы нашли?

С.ДОРЕНКО: Дурацкое.

А.ОНОШКО: Странно. «Правила дебатов прописаны в законе про выборы президента. Почитай, будь ласка».

С.ДОРЕНКО: Я не против. Он написал в Twitter и устроил голосование в «телеге», что он согласен прийти на дебаты с лидером первого тура Зеленским на стадионе «Олимпийский» в Киеве.

Стадион «Олимпийский» — 70 тысяч кресел. Они заполнят 70 тысяч на стадионе и будут там кричать друг на друга, представляешь? На большие такие мониторы все это будет выведено. Но это как-то…

А.ОНОШКО: Есть еще Telegram Владимир Зеленский с 1206 подписчиками. И команда Зеленского с 9 тыс. 300. Это куда нам подписываться?

С.ДОРЕНКО: Вам не надо никуда подписываться. На меня подпишись и достаточно.

А.ОНОШКО: Я подписана уже.

С.ДОРЕНКО: Все, да?

А.ОНОШКО: Да. Когда это не было модно.

С.ДОРЕНКО: Это был сейчас намек какой-то, что я не был…

А.ОНОШКО: Нет. Сейчас просто все это делают, на вас подписываются. Потому что вы единственный, самый еще и смешной вдобавок. Мало того, что новости, так еще всегда со смешным комментарием, неповторимым. Поэтому я бы рекомендовала.

С.ДОРЕНКО: Новая информация. Причем «Говорит Москва» пишет об этом. Внезапная потеря скорости стала причиной крушения самолета с совладелицей S7. Пилот вручную попытался исправить ситуацию, но не успел.

«Группа расследователей предполагает, что критическая ситуация…» С совладелицей S7, помнишь, вот это падение?

А.ОНОШКО: Да, да, конечно.

С.ДОРЕНКО: «…начала развиваться на четвертом развороте». Четвертый разворот, все уже, перед глиссадой.

Он выполнялся в необычных условиях: на низкой высоте, всего на 200−400 метров, и небольшом расстоянии от торца полосы. В то время как для пассажирских самолетов в коммерческих аэропортах эти нормы почти вдвое выше.

Но у него маленький самолетик был, турбовинтовой.

Внезапно в процессе маневрирования скорость упала ниже допустимых значений в крене, в который самолет неизбежно входит для того, чтобы выполнить разворот.

А.ОНОШКО: Спастись никак нельзя от такой ситуации, да? Что нужно было ему сделать, чтобы этого не случилось? Понятно, что уже потом, когда он понял, что это происходит, ничего сделать было нельзя, как сейчас говорят эксперты. А чтобы этого не произошло, надо было сделать что? Повыше лететь?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Если он был на 200 метрах, уже не знаю, честно говоря. Короче, возвращаемся. Ну, трагедия и все.

Президент Украины Петр Порошенко написал в своем Twitter, что он согласен провести дебаты. Давай об этом.

А.ОНОШКО: Давайте.

С.ДОРЕНКО: Порошенко напомнил Зеленскому, что они должны проходить на базе общественного телевидения. То есть там будет стадион, будут все телеканалы, будет 70 тысяч зрителей, они нагонят свои эти самые. Будут баннеры,

А.ОНОШКО: Билеты будут бесплатные?

С.ДОРЕНКО: Будут какие-то файеры, еще что-то и т.д.

А.ОНОШКО: Но будет одобрение зала. Представляете, сразу… получать, это вообще. Зеленскому привычно, он же стендап. Они каждую фразу говорят и получают хохот, понимаете? И аплодисменты. А Порошенко нет. Это просто невозможно, без подготовки вот так выйти и срывать аплодисменты после каждой фразы.

С.ДОРЕНКО: Давай поговорим об этой кампании в Киеве. Что вы скажете об этой кампании в Киеве? Может быть вы следите. Может быть у вас есть там родственники. Может быть вы сами из Киева по какой-то причине. Может быть вы из других мест украинских и можете нам рассказать.

Но само то, что они выйдут на стадион и будут друг в друга плевать этими обвинениями и т.д. все-таки требует регламента. Представляете, что они будут орать и все? Никто не расслышит. Нужен регламент — одному две минуты, другому две минуты, как-то так. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Александр. Москва. Я сам с Винницы.

С.ДОРЕНКО: Скажите, как без регламента? Должен быть регламент, вопрос, две минуты на ответ, или как-то вот так, правильно же?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я считаю, что как бы Порошенко, он уже никому неинтересен. Зеленский делает все правильно.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Но Зеленский был уверен, что Порошенко не пойдет на стадион. Вот я вам говорю, он был уверен, что Порошенко как бы…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А у Порошенко сейчас такая ситуация, что он должен подстраиваться под Зеленского.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: По-другому уже не получится.

С.ДОРЕНКО: А вы-то знаете его получше. Может, Порошенко зажечь на стадионе или не получится?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не получится у него ничего. Я очень хорошо их знаю.

С.ДОРЕНКО: Обоих, да?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Винницкую банду. Ха-ха-ха-ха!

С.ДОРЕНКО: Это винницкая наша… это ваша банда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Наша, наша.

С.ДОРЕНКО: Ваша, наша. Ха-ха-ха-ха! Винница. Можно я напомню сам себе географию? Это если поехать в Одессу, то Винница будет справа здесь, так?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да. Но там получается 250 км от Киева.

С.ДОРЕНКО: 250. А до Одессы 400, правильно же?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да.

С.ДОРЕНКО: И вот так справа будет Винница. Хорошие у вас там места, вкусные и все. А?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, конечно.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! Хорошие места, я правду говорю, я там ел как-то, по дороге в Одессу.

А.ОНОШКО: А что там подают в кафешках?

С.ДОРЕНКО: Ты не спрашивай, что там подают. Ты хочешь чего-то такого, чего нет в России.

А.ОНОШКО: Да. И что же это будет?

С.ДОРЕНКО: Я же тебе говорю, я там ел картопляники.

А.ОНОШКО: Что это?

С.ДОРЕНКО: Картопляники я ел. Картопляники — это как деруны, но чуть-чуть больше теста.

А.ОНОШКО: Тертая картошка какая-то?

С.ДОРЕНКО: Да. А деруны — это примерно как хешбраун.

А.ОНОШКО: А!

С.ДОРЕНКО: Драники еще говорят на них белорусы.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Драники. И деруны и картопляники. Но картопляники — чуть-чуть больше теста туда.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Она не понимает. Она только косит под хохлушку, на самом деле ненастоящая.

Но это другая кампания — стадионы! Кричащие стадионы, общая трансляция. Участие действующего президента во втором туре, участие действующего президента в публичных дебатах — это все не похоже ни на что, что я видел до сих пор. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Сергей Алексеевич. Действительно беспрецедентный случай. Мне кажется, что Зеленский, предлагая стадион, все-таки учитывал какие-то факты. И все, кто за его спиной стоит.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У Зеленского есть такие факты против Порошенко, которые, мне кажется, сполна компенсируют его неопытность с точки зрения политики.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он будет явно в выигрышном положении, пользуясь вот этой широкой аудиторией.

С.ДОРЕНКО: Ну, хорошо, и, кроме этого, он вообще привык к шоу, он человек шоу.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно. Он великолепно чувствует себя в большой аудитории, это тоже играет на него. А то, что он неопытный в политике…

С.ДОРЕНКО: Это урок для России или нет, Сергей Алексеевич?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ой, Россия до этого никогда не дойдет!

С.ДОРЕНКО: Понял. Это сейчас я читаю на Znak: Росгвардия и ФСО купит мебель, которую делают в тагильской тюрьме заключенные силовики. Там милиционеры сидят, полицейские, фэсэошники. Есть для силовиков специальные зоны.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Потому что силовики должны сидеть отдельно от преступного элемента.

А.ОНОШКО: И выстраивать свою иерархию.

С.ДОРЕНКО: Преступный элемент может их там пырнуть отверткой, понимаешь, в чем дело?

А.ОНОШКО: Да, да.

С.ДОРЕНКО: У них отдельные свои зоны, такие красные зоны для силовиков. И они делают мебель. И эту мебель от силовиков, сделанную руками заботливыми силовиков, купит Росгвардия и ФСО, сейчас пишут. Разве это не прекрасно?

А.ОНОШКО: Да, это такое безотходное хозяйство.

С.ДОРЕНКО: Что там, у хохлов, мы узнали, едем дальше.

Мы забыли про доллар. Я с тебя прусь, Насть, честное слово.

А.ОНОШКО: Да, такое равнодушие к доллару редкое.

С.ДОРЕНКО: Я тебе объясню, оно не редкое, оно изобличает тебя как человека, который умозрительно хочет разбогатеть, но ничего для этого не хочет делать. То есть на самом деле это обломовщина какая-то. Если ты хочешь денег, ты должна их искренне полюбить.

А.ОНОШКО: Если я буду искренне интересоваться каждый день курсом доллара, я от этого разбогатею?

С.ДОРЕНКО: Нет.

А.ОНОШКО: Нет.

С.ДОРЕНКО: Ты должна искренне всей своей душой, каждой клеточкой, каждой митохондрией полюбить деньги.

А.ОНОШКО: Я люблю их. Очень.

С.ДОРЕНКО: Но не так!

А.ОНОШКО: И любыми их люблю.

С.ДОРЕНКО: Деньги ответят только в двух случаях. Деньги любят тебя только в двух случаях: либо когда тебе на них насрать, либо когда ты их любишь всей душой. А вот когда в полсилы, деньги не любят.

А.ОНОШКО: Люблю, люблю всей душой.

С.ДОРЕНКО: Вчера было 65,13. Я забыл, сколько было вчера, честно слово. Но было 65,13, я помню хорошо, что во вторник. Вчера не помню, во вторник — помню. Сейчас 65,28.

А.ОНОШКО: Да. Идем…

С.ДОРЕНКО: 65,28 — это похоже на вчера. Никуда мы не идем. Чего мы идем? Ты хотела трагическое что-то сказать? Никуда мы не идем.

Она покупает доллары в надежде продать их на 70. Настя, неправильно делаешь. Покупай доллары в надежде никогда их не продать, а купить что-то за доллары.

А.ОНОШКО: Я так и делаю.

С.ДОРЕНКО: В России все еще есть вещи, которые продаются за доллары. А некоторые только за доллары. Понимаешь?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Поэтому когда ты покупаешь доллары, не надейся ничего спекульнуть.

А.ОНОШКО: Я не надеюсь.

С.ДОРЕНКО: Не спекулируй, не надо. 73,33 по евро 69,05 — это у нас высокая нефть из-за того, что все стращают Иран. Иран стал инструментом манипулирования ценой на нефть в сущности. Понимаешь?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Ирану показываем козу — нефть летит вверх. Ирану наоборот, говорим: да ладно, нормально, ребят, живите — нефть идет вниз и т.д. 1,1234 главная пара.

«Автомобилисты дикие люди, не понимают, что блокирование движения в центре Москвы ради визита президента Анголы — это, по сути дела, весьма невысокая цена за противодействие монопольному влиянию Китая в Африке», — это пишет как бы Михаил Виноградов.

На самом деле ты знаешь, что у нас президент Анголы. А перед этим президент Ливана. А кто президент Анголы ты знаешь или нет?

А.ОНОШКО: Нет, абсолютно не знаю.

С.ДОРЕНКО: Был Душ Сантуш. Президент Анголы Агостиньо Нетто, который умер…

А.ОНОШКО: Приехал Нетто, уехал Брутто, да?

С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Но он же здесь лечился и умер, да, абсолютно верно. Ты так грубо шутишь по этому поводу.

А.ОНОШКО: Это не я придумала. Это шутка. Это советские люди придумали эту шутку.

С.ДОРЕНКО: Он был партизаном. Они чистили зубы джином, джином без тоника, поэтому у него печень и все. Нет, это первый. А второй Душ Сантуш. А сейчас кто?

А.ОНОШКО: Жуан Лоренсу.

С.ДОРЕНКО: Жуан Лоренсу!

А.ОНОШКО: Вы его так давно знаете? Срок полномочий 5 лет. Два срока.

С.ДОРЕНКО: Нет, я мог бы выкрикнуть что-нибудь приветственное, если бы я его встретил, но мне никто не даст. Хорошо, Жозе Эдуарду душ Сантуш, он жив сейчас и все. Он жив и вместе с тем он уступил трон. Это не по-русски. Видишь, в Африке как.

А.ОНОШКО: О чем мы с ними будем вести переговоры?

С.ДОРЕНКО: Ничего. Надо выкрикивать, если встретишь, кричи так: Ангола!... Можешь?

А.ОНОШКО: А барабаны сзади у меня будут? Мы начнем танцевать и петь красиво, нас закрутит в танце.

С.ДОРЕНКО: Ангола…

А.ОНОШКО: Современную ангольскую музык послушаем, нет?

С.ДОРЕНКО: Нет, не хочу. Потому что мы можем неудачно поставить. Современная музыка ангольская есть, она очень хорошая. Но мы можем сейчас, запросив YouTube, получить не то, и это нас огорчит. Нам это не нужно.

А.ОНОШКО: Хорошо.

С.ДОРЕНКО: И, тем не менее, эта вредная женщина посмотрела. Открой. Кто это? У тебя монгольская, дорогуша! Монгольская, а не ангольская. Не могла исправить первый слог? Да что ты будешь делать? Ангольская!

А.ОНОШКО: А он мне предлагает, как будто не существует ангольской музыки. Почему?

С.ДОРЕНКО: Современная ангольская музыка. А?

А.ОНОШКО: Надо на английском запрос делать.

С.ДОРЕНКО: Ангольская музыка. Ее не существует. Потому что надо написать по-португальски.

А.ОНОШКО: Напишите?

С.ДОРЕНКО: Зачем Кирилл с Мефодием опять? Откуда?

А.ОНОШКО: Все, можете набирать.

С.ДОРЕНКО: Из каждого унитаза два эти орла! Что ты хотела? …это все старое.

А.ОНОШКО: А вот это…?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Давай послушаем один раз на удачу. Товарищи, на удачу. Зовут ее Йола Араужу. Это попса какая-то.

А.ОНОШКО: Ангольская же.

С.ДОРЕНКО: Попса, которая поет африканка.

А.ОНОШКО: С прямыми волосами идет.

С.ДОРЕНКО: Она их распрямила. Много извела химии.

ПЕСНЯ

А.ОНОШКО: Очень напоминает корейскую попсу.

С.ДОРЕНКО: И русскую.

А.ОНОШКО: Да, русскую тоже.

С.ДОРЕНКО: Попса одна и та же везде.

А.ОНОШКО: Попса всех стран, соединяйся.

С.ДОРЕНКО: Ну все, я уже кончил, в смысле хватит.

А.ОНОШКО: Закончим прослушивание этой композицией.

С.ДОРЕНКО: Спасибо тебе. Нет, но это как-то ужасно. А? А есть настоящая музыка?

А.ОНОШКО: Рок ангольский какой-нибудь. Бардовская песня ангольская.

С.ДОРЕНКО: «Хип-хоп» напиши. Товарищи, мы должны узнать, потому что у нас…

А.ОНОШКО: Президент Анголы сейчас нас посещает, может быть слушает «Говорит Москва».

С.ДОРЕНКО: …давай его засандилим.

А.ОНОШКО: Нет, длинную давайте первую поставим.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Настя рулит.

ПЕСНЯ

С.ДОРЕНКО: «Я похож на Spider-Man, — он говорит, — я похож на человека-паука». Я хочу в Анголу. «Я преувеличиваю». Ты понимаешь по-португальски?

А.ОНОШКО: Да, да, конечно.

С.ДОРЕНКО: Хороший парень. Давай двинем чуть-чуть вперед, вдруг там что-нибудь меняется содержательно? Надо мне скачать, это в машине слушать.

А.ОНОШКО: Хороший. Правда, классный? Ради такого постоять не грех на Каменном мосту.

С.ДОРЕНКО: Какой Хаски? Нет, не ругается вообще.

А.ОНОШКО: Он говорит: у-у, э-э!

С.ДОРЕНКО: Он вообще не ругается, ничего нет. Даже «черт возьми» никакого нет.

А.ОНОШКО: Какой текст? Политический, я надеюсь?

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, нет.

А.ОНОШКО: Про что?

С.ДОРЕНКО: Социально-культурно-бытовой я бы сказал.

А.ОНОШКО: Недоволен он чем-то, да?

С.ДОРЕНКО: В данной песне да, абсолютно, да, да, да. Очень трудно заниматься… заботиться о детях надо, все это тяжеловато людям труда. Нет, лексически очень выдержано, «черт возьми» даже нет.

А.ОНОШКО: Может быть он следующий президент?

С.ДОРЕНКО: Он даже не смог бы вести «Подъем», ну, совсем ни одного ругательства, ни на каком уровне, ни на фекальном, ни на каком. В честь президента Англы, товарищи, мы должны послушать ангольское.

ПЕСНЯ

С.ДОРЕНКО: У тебя нет ощущения, что мир развивается, а мы нет? Я просто спрашиваю. Я слушаю сейчас ангольскую музыку, здесь фотография Луанды и все, я с удивлением думаю, что… Или это ощущение, что когда ты в одной точке, ты этого развития не видишь, а вокруг ты видишь развитие, да?

А.ОНОШКО: Ну, да.

С.ДОРЕНКО: Или это действительно мир быстро развивается, а мы нет?

А.ОНОШКО: В музыкальном смысле…

С.ДОРЕНКО: Не только в музыкальном. Есть ощущение, что мы забрались в какой-то угол и сидим в углу. Почему? В углу очень удобно сидеть, потому что на тебя не могут напасть. Только спереди. Спереди могут напасть, но ты туда плюешься, тьфу на вас! Надо быстро плеваться. А сзади у тебя угол, он тебя как бы защищает, правильно? И ты сидишь в этом углу. И потом, в какой-то момент, когда тебе плеваться надоедает, ты такой смотришь вокруг, такое ощущение, что все развиваются. Нет?

Есть ощущение, что мир идет вперед. Какие-то вещи очень похожи, я не знаю, Тайм-Сквер. Ты приезжаешь на Тайм-Сквер, и Тайм-Сквер похожа. Она похожа на то, что она была 10-20 лет назад. Это похоже на 25 лет назад. Но ты видишь, что мир все равно стремительно меняется. Прямо вот меняется. Или это нам кажется… Может быть мы здесь не видим? Может быть у нас здесь глаз замылился?

А.ОНОШКО: Конечно. Наверное и это тоже.

С.ДОРЕНКО: Чувство отставание от мира есть. Может быть это ошибочно, безусловно?

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: 10 часов 36 минут. Четверг, 4 апреля. «Говорит Москва»! Программа «Подъем». Ведущая — Анастасия Оношко.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Росстат разъяснил… Был какой-то диалог Росстата. РИА Новости сейчас дает. Была пенсионерка, которая скачет на одной ноге, а потом на четвереньках спускается по лестнице. Я почему эту тему не брал? Сейчас РИА Новости говорит, Следственный комитет подключился. Я не брал эту новость, знаешь почему?

А.ОНОШКО: Почему?

С.ДОРЕНКО: По одной простой причине — у них есть лифт, у них все есть там.

А.ОНОШКО: Город Первоуральск. А почему она пошла по лестнице?

С.ДОРЕНКО: По кочану. Потому что она русская. Она привыкла, что мы каждый за себя и все. Ничего требовать не надо. Она привыкла, что о ней не заботятся, вот и все.

А.ОНОШКО: Чтобы подъемник включить, нужно было обратиться в регистратуру. Но она этого не сделала. Я так предполагаю, что перевязка была на втором этаже, наверное, а регистратура на первом. И чтобы попросить, чтобы включить лифт, наверное, надо спуститься? Нет?

С.ДОРЕНКО: Нет, дорогая. Послушай меня внимательно. Могли ее отнести на чем угодно, если бы она ставила так вопрос. Ты не понимаешь.

Я был как-то с другом, мне надо было навестить человека, в израильской больнице. В каком городе? Это был Тель-Авив или Иерусалим? Мне кажется, Тель-Авив. Мы пошли, тырым-бырым, бырым-бырым, там одну тетку надо было увидеть. Я там прохожу какой-то зал, вообще подвал, потом какой-то еще подвал. И в подвале сидят человек 20 стариков, которые получают диализ крови. В Израиле. Человек 20.

Меня шокировал диссонанс. Машины суперсовременные в Израиле, лучшие, ну просто от них пахнет каким-то космосом, сами машины по диализу, вот эти кресла.

А.ОНОШКО: Оборудование.

С.ДОРЕНКО: Оборудование космическое, просто супер. Но мы привыкли, что у нас оборудование если космическое, то и помещения космические. Там нет. Там какой-то полуподвал, вообще какой-то ад настоящий.

Какая-то 70-летняя русская санитарка, которая бойким матом таким мне говорит: а чего тут? Она матом просто: я оттуда-то, оттуда-то, а ты-то кто такой? Я говорю: да мне того, того надо встретить. И там старики.

Я просто тебе говорю, все это в ужасном-ужасном месте, как бы в подвале. Какой-то кафель, как бы он чистый… В Израиле. Кафель чистый, но он не новый, где-то потрескался, где-то что-то. А машины ультрановые. Что и важно для здоровья, мне кажется, не знаю.

Смысл в чем? Что эти израильские старики, они переполнены чувством собственного достоинства, и они абсолютно в гробу видали какие-то проблемы. У вас проблемы? Хорошо, это ваши проблемы. Их будут носить на носилках. Их будут толкать на вилчере, на этом кресле-каталке. Им вызовут специальную машину, которая парамедикус, которые их довезут до дома, до квартиры, там поднимут, все сделают. Они сидят и весело напевают, насвистывают песенку, израильские пенсы.

Знаешь, почему? Потому что они полны чувства собственного достоинства и понимания, что это обязанность. Понятно, да?

Теперь с этой пенсионеркой, русской. Она пенсионерка? Да, она пенсионерка. На Урале, Первоуральск. Сейчас они объясняют (в больнице): у нас есть кресла-каталки, на которых ее могли, у нас есть лифт, у нас все есть, у нас есть медперсонал.

А.ОНОШКО: Но ей не предложили. Она откуда знает, есть у них или нет?

С.ДОРЕНКО: Что значит предложили?

А.ОНОШКО: Как?

С.ДОРЕНКО: Что же, врач должна ее нянчить и задницу ей вытирать? Ты неправа ни разу.

А.ОНОШКО: Не знает, что она ногу только что человеку пожилому перевязала?

С.ДОРЕНКО: Ты неправа и все, я тебе серьезно говорю. Я врач.

А.ОНОШКО: А я к вам в первый раз пришла, у меня нога сломана. Вы мне ее перевязали, гипс наложили и говорите: идти отсюда!

С.ДОРЕНКО: Я не говорю «иди отсюда».

А.ОНОШКО: Пожалуйста. Через месяц возвращайся.

С.ДОРЕНКО: Ты не хочешь перенестись на эту площадку. Я первоуральский врач. Ты пришла ко мне. Я спрашиваю: на что жалуетесь? — То-то, то-то. Я пишу. Мне же еще надо 50 бумаг заполнить. Объективно то-то, то-то. У тебя снимок. Объективно, правильно? Я говорю: давайте наложим то-то, то-то, то-то.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Я делаю. После чего я говорю…

А.ОНОШКО: Приятного вам дня.

С.ДОРЕНКО: Я ничего тебе не говорю! На фиг ты пошла, чего я должен говорить? Мне еще бумаг знаешь, сколько надо написать?

А.ОНОШКО: Вы говорите: следующий.

С.ДОРЕНКО: Глядя в бумажку, я пишу быстро, что применено то-то, то-то, мазь такая, мазь такая-то, повязка такая-то. Я врач. Следующий. У меня какая-то сестра, ассистентка, она выходит и говорит: следующий. Или зажигает лампочку, или еще что-то. Да?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: А эта тетка вместо того, чтобы спросить… Если бы она была израильской пенсионеркой, она бы сказала: простите… Или сидела просто улыбалась, глядя на врача, или спросила бы: мне нужно как-то попасть в машину. Например, у ее мужа есть машина.

Потому что это муж снимал видео! Мог бы ее на плечо положить и унести. Но он снимал видео, как она на четвереньках ползает.

Я врач, а ты израильская пенсионерка. Ты бы сказала: простите, господин врач, я хочу попасть в машину. Что он должен сделать? Медсестре сказать: вызови санитаров дядю Федю с дядей Васей. Правильно? Приходят санитары.

А.ОНОШКО: Если они есть.

С.ДОРЕНКО: Они найдут кресло-каталку. Заминка будет, 10 минут пройдет, ничего страшного. Найдут они ее, спустят, все будет. Она поскакала на одной ножке, как цыпочка. Врач что, за ней должен бежать и спрашивать: скажите, пожалуйста, а чего вы скачете на одной ножке? Он же не знает, может, там с креслом-каталкой муж? Он же этого не знает! Он говорит: следующий. Следующий заведующий. Понятно?

Не надо претензий никаких к врачу. Претензии у меня одни к русским людям, к русским пенсионерам, к русским гражданам — вы себя не уважаете, вы себя не любите. Вы готовы уж как-нибудь на четвереньках ползать. Вы готовы! Раком ползать вы готовы! По коридорам. Значит это так и будет.

Вот когда вы будете не готовы, просто не готовы… Извините, а у вас есть…? А они как говорят? Да мы как-нибудь, да ладно. Но оно и есть как-нибудь.

Ты поставь всех на уши и скажи: простите, мне больно, правая нога у меня побаливает. Она сломана же? Вы же знаете, что сломана. О'кей. А как вы хотите, чтобы я шла, на руках что ли? На ушах? Как я пойду? Если бы я был больным.

Я больной. Ты врач. Я вас спрашиваю: Анастасия Эдуардовна, сделайте как положено, я должен оказаться в машине. Но у меня есть моя машина, мне не нужно парамедикус вызывать, ничего. Сделайте как положено. Ты мне говоришь: да никак не положено. Я говорю: ну, ладно, я посижу тогда здесь у вас, пока нога заживет. Сколько? Месяц надо сидеть? Я буду месяц сидеть. А как, куда я пойду-то?

Куда я пойду, у меня нога сломана?! Чего вы хотите, чтобы я скакал здесь как зайчик? Я что вам, клоун что ли? Я бы сидел и сидел. Ну, пусть придут мужики какие-то, понесут меня как Швейка. Помнишь, носили покакать? Пусть меня понесут. Пусть меня посадят, повезут и так далее. Что я должен делать, по-вашему?

А она поскакала на одной ножке и на четвереньках побежала по коридорам. Она на четвереньках бежала по лестнице! Потому что фигня вопрос, да мы справимся. Потому что она наш человек, да фигня вопрос, мы справимся.

Но и стыдобища ей! Они не умеют себя любить. А потом говорят: над нами издеваются. Наконец-то, у них хоть мозги проснулись, что это издевательство. Так ты сама над собой издеваешься, это же ты не потребовала. Ей говорят: да лифт же есть, дура. Кресло-каталка есть, все есть. Чего ты скачешь здесь на четвереньках?

А.ОНОШКО: Будем знать, как себя вести.

С.ДОРЕНКО: Юродивые чертовы! Ну, правда, это же юродивые! Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Я здоровья желаю вам…

С.ДОРЕНКО: Я вам тоже очень, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я просто думаю, что вы давно не посещали наши поликлиники.

С.ДОРЕНКО: В 2001 году я был в Крылатском в поликлинике.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Солнышко вы мое, там творится сейчас, в нашей медицине, ужас что. Поэтому какой там санитар? Кто там чего? Я в Химках жила, там лифт то работает, то не работает. Во многих поликлиниках лифты эти вообще не работают. И да, прыгают по ступенькам больные. Приходишь на прием к врачу (я о себе лично говорю), садишься, она смотрит в компьютер. Что она там смотрит, я не знаю. Даже не поворачиваясь лицом к пациенту: что у вас? Говорю: вот то-то, то-то. Мне ни разу не измерили даже давление! Вот я рассказываю и сама себе назначаю препараты: доктор, может быть мне вот это? — Ну, давайте. И потом она уткнется в эту бумагу.

С.ДОРЕНКО: А вот Луноход говорит, был на прошлой неделе с мамой в больнице, и было там чудесно все. Даже, он говорит, я удивился.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не знаю, может быть не во всех так больницах. Я говорю о Химках. У меня в июне месяце умер муж, у него был инсульт.

С.ДОРЕНКО: Соболезную.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я 10 лет его держала сама, вот даже не доверяя врачам. Потом уже, вот заболел. Вызвала врача. Нет врачей, которые по участкам ходят. Начали приезжать разные. Говорю: вы хоть откуда? — А мы медицинская служба при поликлинике, у нас машина, мы на машине. Я говорю: вы хоть записываете, что вы приезжаете, какой диагноз вы ставите, лечение? — Да, да, да, все мы записываем. Лечили его месяц от пневмонии.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Я вам желаю здоровья. Спасибо вам огромное, что вы позвонили.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Подождите секундочку. Так он умер просто от другого заболевания! И я концов не нашла! А зав терапевтическим отделением на мою жалобу главному врачу ответила знаете что? Что я просила у них отдельную палату! А она мне сказала: мы можем взять, у меня все заполнено, могу взять только в коридор такого больного. Через три дня у меня муж умер.

С.ДОРЕНКО: Ой! «Ломал ногу. Ортопед на четвертом этаже. Лифты есть. Но перед выпиской лифт сломался», — говорит Доктор Дшекел. Володя пишет: «У меня вчера сын сломал ногу. Возили на каталке по всей больнице и довезли до машины. Все прилично, все культурно». «Россия. XXI век», — говорит Харьковчанин.

«Если будешь права качать, то они тебе в следующий раз как-нибудь отомстят». Ну, братцы! А ты должен идти на это. Вы хотите страну строить или как? Мы же строим страну, в которой будут жить наши дети, наши внуки. Давайте будем упрямыми и самолюбивыми. А как? А как по-другому?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Давайте будем упрямыми и самолюбивыми.

А.ОНОШКО: Вы удивитесь, как быстро люди пойдут к вам навстречу.

С.ДОРЕНКО: Я абсолютно убежден, что мы должны быть упрямо самолюбивыми.

А.ОНОШКО: Просто есть такой образ истеричного какого-то человека неадекватного, который везде ходит, все требует и письмами заваливает инстанции. И никто не хочет быть похожим на таких людей.

С.ДОРЕНКО: Русские не хотят быть сутягами.

А.ОНОШКО: Если все будут вести себя сдержанно и по делу…

С.ДОРЕНКО: Товарищи, просто поймите, вы типа не хотите на себя вызвать огонь, а какие-то сутяги на самом деле строят страну. Потому что они недовольны, и они качают права. И под них, под качающих права, государство выделяет что-то, и потом это вам достается. Но извините, пожалуйста, тогда вы тоже сутяжничайте. Спорьте, настаивайте на том, что у вас есть человеческое достоинство. Если оно, черт возьми, есть. Но надо, чтоб было. И тогда потихонечку будет ситуация двигаться.

«Мы боимся потребовать, что нам полагается. А я всегда требую. Я что, идиот?» Нет, вы человек, Сергей Владимирович, который требует. Сергей Владимирович, вот вы требуете, и благодаря вашей требовательности потом молчунам тоже достаются какие-то хорошие вещи, какие-то ништяки. Вы ништяков требуете, а их заводят ради вас, и потом они достаются еще разным другим людям. А если бы, Сергей Владимирович, вы бы не требовали, до сих пор бы пальцем жопу вытирали бы. Понимаете, в чем дело?

Потому что ништяки заводят из-за требовательных, а достается всем. Поэтому, пожалуйста, требуйте все ништяков. Все! Все как есть. Правильно? 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, Сергей. Мне 78 лет. В том году меня машина сбила. В Боткинской больнице оказался в четыре часа дня. Полдесятого я только попал к врачу. Лежал в коридоре весь в крови с множеством переломов и поврежденным легким. Проходящие люди, когда я обращался, говорили: что за чудо здесь лежит? В конце концов я тоже там требовал. И при выписке (меня выписали через 10 дней) с переломанной ногой, там всякие дела были, машину не дали вызвать к больнице.

С.ДОРЕНКО: Пропуск не дали?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Врач назвал меня конфликтным. Три таблетки «циннаризина» за все время получил. Там лежал, в Боткинской больнице. Так что требовать…

С.ДОРЕНКО: А вы этому врачу скажите: если вам людей лечить не нравится, идите в ветеринарку.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там у него рядом платные были…

С.ДОРЕНКО: Пациенты? Палаты?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Палаты, да. И он достаточно хорошо там обеспечен был.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Нет, им не нравится с людьми, пусть идут в ветеринары. Причем в ветеринары не в частную клинику, в колхоз пусть идут, правую руку совать в осеменение. Не нравится с людьми, иди, суй правую руку по локоть, осеменяй там. Правильно?

Им не нравится с людьми, я так понимаю? Что мы слишком конфликтные? Какие мы должны быть? Бегать перед врачом красную дорожку расстилать что ли? Ты выбрал профессию, твоя профессия четкая, понятная — сохранить здоровье, жизнь максимально, на уровне современных требований.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: И вперед дуй! А чего стоишь-то, нос ковыряешь? Давай, с богом! А чего ты здесь делаешь иначе? Вали отсюда. Они скажут: тогда все уйдут. Все не уйдут, не волнуйтесь. Казахов наберем, киргизов наберем. В любом случае пришел — не ной, давай работай. Правильно?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Я, может, тоже знаю, сколько в Штатах получают радиоведущие и чего? Я что, здесь ныть что ли начну вам сейчас? Ну, да, они богатые люди. Да, они делают десятки миллионов в год. Долларов. И чего дальше? А вы вправе сказать: ну и вали тогда. Правильно?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Ты здесь, на этом месте, вот и впахивай. Не нравится — вали к чертовой матери. Они ходят, чтобы нам канючить что ли, эти врачи, я не понимаю. Выступать перед нами? А мы все такие подлизы, как чеховская героиня, которая сальце разматывала. Помнишь? Поднести доктору. Что пришла? Помнишь, он гонял ее?

А.ОНОШКО: Да, да, да.

С.ДОРЕНКО: Она пришла поговорить просто. Видишь, у нас тем полно, но мы на этой теме, которая случайно на нас выпрыгнула, мы засели. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Владимир меня зовут. Вы все правильно говорите, но довольно затруднительно, когда ты находишься в беспомощном состоянии, качать права. Я был ровно в такой же ситуации. Меня привезли в травмпункт в Москве в поликлинику со сломанной ногой. Отправили на рентген на четвертый этаж. Тоже два коридора надо было пропрыгать. Не дали ни костылей, сказали, у них ничего нет.

С.ДОРЕНКО: Вот так. Ну, хорошо, а вы говорите: а как я туда попаду? Они говорят: а как хочешь. Да?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот как хочешь. Ползи. Два часа они меня там промурыжили, сказали, что у меня какой-то сложный перелом. Опять меня на скорой повезли в зиловскую уже больницу, где мне выкатили и коляску. Быстро, за 15 минут все сделали. Перелом оказался самый обычный. И через 15 минут меня выпустили.

С.ДОРЕНКО: Где? Скажите, мне интересно. Я говорю, иногда я думаю, взять билет и валить отсюда. А где-нибудь хорошо? Может, везде плохо?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не знаю. Не думаю.

А.ОНОШКО: Еще такая важная вещь есть. Вот слушатели звонят, свой опыт рассказывают.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте. Откуда вы?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нижний Новгород.

С.ДОРЕНКО: Расскажите свой опыт.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня инфаркт был три месяца назад. Очень хорошо меня… приехала скорая, в больницу.

С.ДОРЕНКО: Это была какая-то специальная больница или обычная?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, нет, нет, со всего города. Там очень здорово, очень сильно. Я им благодарен.

С.ДОРЕНКО: А вы занимаете какое-то положение в городе, что к вам было особенное отношение?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, обыкновенный человек, пенсионер. На инвалидности нахожусь.

С.ДОРЕНКО: Вот видите! Вот есть приличные места. Спасибо вам огромное! Здоровья!

А.ОНОШКО: Есть ресурсы сейчас. Я понимаю, что не все к интернету может быть подключены, но вы можете не только звонить на радио или друзьям рассказывать, жалуясь, но можно просто пойти, feedback оставить на сайте поликлиники, в Минздрав местный написать свой отзыв. Все было хорошо — не пожалейте три минуты, напишите, было классно, благодарность таким-то. Было плохо — вот так, сломался лифт, меня никто не слушал, я истекал кровью. Внуков попросите написать, если сам человек не может. Понятно, что в возрасте люди чаще обращаются. И будет работать система.

Вот эти люди наверху, которые занимаются устроением всей этой истории, они же как-то оценивают, делают выводы. У них тоже там летучки какие-то проходят, они там ставят задачи.

С.ДОРЕНКО: Ты слышала Голикову вчера? Она выступила по росту смертности.

А.ОНОШКО: А что конкретно?

С.ДОРЕНКО: Народ зловредный у нас, он мрет. Нахально причем. Развязно я бы сказал. Смертность в 2018 году в 32 регионах России выросла. А численность уменьшилась на 99,7 тыс. и т.д., сказала Татьяна Голикова в правительственном часе в Госдуме. То есть она говорит: к сожалению, смертность сельских жителей на 14% выше, чем городских. Сельские жители живут на два года меньше городских. Да пьют просто, мне кажется. Нет? А чего они живут меньше?

А.ОНОШКО: У них же там все натуральное. Воздух хороший.

С.ДОРЕНКО: Натуральное.

А.ОНОШКО: А вот эта смертность от воздуха. Вам понравилось?

С.ДОРЕНКО: Не знаю, смертность от воздуха вообще кошмар. Мы на восьмом месте в мире по кошмарному воздуху. На восьмом месте, ребята, чтоб вы понимали, где мы.

Даже в Москве подросла смертность. В Приволжском федеральном округе увеличилась смертность… и прочее.

Я тебе больше скажу. Я смотрел данные когда-то… Не сейчас! Я не претендую на научность, я говорю об ощущениях, своих личных, как человека. В Москве продолжительность жизни… Как называется? Ожидаемая продолжительность жизни была, например (я сейчас говорю например) какие-нибудь 74 года, а в Подмосковье 62. Почему?

А.ОНОШКО: Почему?

С.ДОРЕНКО: В Москве одна продолжительность жизни (а она и сейчас различается), а в Подмосковье намного меньше. И в Омской области была 62. Я посмотрел, это как бы мне близкий регион, я люблю Омск и все такое, Омскую область. 62 года. Как в Подмосковье. О чем это говорит?

А.ОНОШКО: О чем?

С.ДОРЕНКО: А я не знаю, о чем. Или о недостатке медицинского обслуживания, или о пагубном, прекратительном образе жизни. Ханью жрут какую-нибудь, «Боярышник». Я не знаю, почему. Мне трудно судить.

Мы пойдем и проживем его, этот четверг, 4 апреля.