• Писатель Алексей Иванов в программе «Хороший вопрос» от 31.05.2019

    11:00 Май 31, 2019

    В гостях

    Алексей Иванов

    Писатель

    С.РЫБКА: Доброго утра всем. Меня зовут Сергей Рыбка. Я и вы, слушатели «Говорит Москва», сегодня свои вопросы задаем Алексею Иванову, писателю.

    Алексей, здравствуйте.

    А.ИВАНОВ: Здравствуйте.

    С.РЫБКА: Вы до «Говорит Москва» дошли в третий раз, а до прямого эфира, по-моему, в первый. Мы с вами какие-то интервью делали, но это все время было в записи. Сейчас будет неловкое для меня вступление, но все-таки. Мы с вами беседуем, спустя две недели после того, как было опубликовано ваше интервью Юрию Дудю. Штука в том, что наш шеф Сергей Доренко после того тоже, как к Дудю сходил, он, в общем, отмечал, что как-то немножко по-другому на него публика в общественных местах реагирует. Короче, стали узнавать, если уж совсем грубо говоря, при том, что, в общем, может, прежде ему такого промо и не требовалось, но вот стали. У вас что-то изменилось после того, как с Дудем поработали, это интервью вышло? Я имею в виду, в том, как вас, узнают, не узнают на публике, узнают лучше, чем прежде.

    А.ИВАНОВ: Я не могу сказать, что меня стали ураганно узнавать на улицах. Меня и раньше изредка узнавали. Все-таки писатель – это профессия не совсем публичная, и узнавать писателя – это дело непривычное. Да, изредка узнают. Но главное не в этом. Главное в том, что по всяким электронным мессенджерам мне пошел поток текстов, сценариев, художественных произведений с целью, чтобы мой продюсер Юлия Зайцева спродюсировала их, продвинула, опубликовала и так далее.

    С.РЫБКА: То есть это стало промо не для вас, а для вашего продюсерского центра и для вашего продюсера.

    А.ИВАНОВ: Да, наверное, так даже больше будет.

    С.РЫБКА: Тогда не могу отказать себе в удовольствии этот вопрос задать. Вы полагаете, что теперь ваш продюсерский центр может как-то диверсифицировать свою деятельность, не только Алексеем Ивановым заниматься?

    А.ИВАНОВ: Мой продюсерский центр создавался только для меня и под меня, и вряд ли он будет заниматься чем-то еще. Но Юлия Зайцева решила написать книгу, в которой расскажет о том, как продвигать свои произведения издателям в теле- и кинокомпании и так далее. То есть поделиться своим опытом.

    С.РЫБКА: Эта книга… Вообще, конечно, можно и у нее об этом спросить.

    А.ИВАНОВ: Можно.

    С.РЫБКА: Эта книга адресована писателям или, как вы сформулировали, издателям?

    А.ИВАНОВ: Нет, это в первую очередь тем, кто пишет: и профессиональным писателям, которые хотят поменять стезю, и начинающим писателям и сценаристам.

    С.РЫБКА: Это строго после выпуска Дудя, после этого пришла идея книга? Или это раньше еще зрело и было понятно, что есть какой-то опыт, который точно не описан прежде?

    А.ИВАНОВ: В общих чертах это зрело и раньше. Юля опубликовала несколько статей на эту тему. Но как только усилился поток, ей пришлось… Не пришлось, потому что у нее просто нет времени на это. Но ей пришлось бы каждому отвечать, объяснять. Чтобы сделать это раз и навсегда и сразу для всех, лучше, наверное, написать книгу.

    С.РЫБКА: А преподавать такие штуки, в принципе, возможно, по-вашему?

    А.ИВАНОВ: Я думаю, что возможно, но это все-таки вопрос уже не к моей компетенции, а к компетенции Юли.

    С.РЫБКА: Черт… Никуда не деться просто от этого дудевского интервью. Давайте, чтобы закрыть эту тему. Потому что это самое ближайшее медиасвершение, которое можно сейчас припомнить, которое вокруг вас происходило. Да, завтра вы выступаете на фестивале «Красная площадь» на главной сцене, это мы тоже анонсируем.

    Но, возвращаясь к Дудю. До меня вы в третий раз дошли. Я впервые вас вижу в униформе, которая отличается от той, в которой вы появлялись и у Юрия, и в которой вы приходили к нам. И вы сказали в этой передаче, что у вас есть некий стилист, который этим занимается.

    А.ИВАНОВ: Есть, да.

    С.РЫБКА: У вас сколько комплектов такой униформы? Потому что я вас видел в одном и том же трижды, сейчас я впервые вижу вас в черной рубашке, а не в черном свитере.

    А.ИВАНОВ: Я не думаю, что вы меня видели в одном и том же. Просто у меня одежда в одном стиле и, в общем, похожа на беглый взгляд. Но про одежду вопрос опять же не ко мне, а к стилисту. Зачем мне держать стилиста и думать про свою одежду? Я не знаю, в чем я одет, это стилист знает.

    С.РЫБКА: Нет ощущения и подозрения, что у вас, может быть, что-то убывает из, даже не из человеческого, а из писательского опыта в связи с тем, что вы не занимаетесь подбором одежды?

    А.ИВАНОВ: Нет, ни в коем случае. Меня и раньше эти вопросы не особенно интересовали. Но поскольку фигура публичная, нужно и выглядеть достойно.

    С.РЫБКА: Героя же тоже нужно во что-то наряжать. И как-то об этом в процессе написания нужно думать.

    А.ИВАНОВ: Я как-то особо не думаю, как наряжаются мои герои. Тем более, если я пишу исторические произведения, так там костюмы этнографические, тут стилист не поможет, тут скорее тоже этнолог, этнограф или даже археолог.

    С.РЫБКА: В принципе, из-за того, что вы часть каких-то функций своих передаете продюсерскому центру, людям, которые вам ассистируют, нет ощущения, что вы действительно не добираете какого-то опыта? Что это избавляет вас от некоего такого обывательского напряжения, с которым мы все, обыватели, сталкиваемся, вот этого может в перспективе не хватить. Вот недобора. Нет?

    А.ИВАНОВ: Знаете, я ведь не родился писателем с продюсерским центром. Я вполне охватил в жизни обывательского опыта, мне его вполне достаточно, я его прекрасно помню. Продюсерский центр просто снимает с меня те занятия, которые мне делать неинтересно, для меня это непродуктивно. Лучше то время, которое я бы потратил на оформление юридических документов или хождение по магазинам, я потрачу на написание произведения. От этого будет всем лучше.

    С.РЫБКА: То есть тот опыт, который набран до момента, пока вы как писатель не взлетели в топы, его точно хватит до конца карьеры.

    А.ИВАНОВ: Конечно. Я уже не очень молодой человек, у меня это большой опыт.

    С.РЫБКА: Я слушателям напоминаю, поскольку Алексей Иванов наконец дошел до нашего прямого эфира, тоже можете участвовать в этом разговоре. Наш смс-портал +7-925-8888-94-8, Telegram govoritmskbot. Можно писать по этим адресам. Звонки в прямой эфир тоже готовы принимать, но чуть позже, по номеру 73-73-948. Напоминаю, в гостях у нас Алексей Иванов.

    Вы на Красной площади завтра выступаете. Это будет просто вещание-лекция или вы рассчитываете именно на вопросы? Вообще в состоянии вот так выйти и начать вещать?

    А.ИВАНОВ: Нет, я не в состоянии выйти и начать вещать. Я вообще очень не люблю вещать и предпочитаю говорить только тогда, когда меня спросят. Завтра у меня диалог с писателем Андреем Рубановым, то есть мы будем говорить на пару, ну и взаимно информационно поддерживать, мобилизовывать друг друга.

    С.РЫБКА: Вы готовитесь как интервьюер все-таки к этой истории или как интервьюируемый?

    А.ИВАНОВ: Да я вообще к этой истории не готовлюсь. Мне далеко не впервой разговаривать на публике, незачем как-то себя к этому готовить.

    С.РЫБКА: Ну и вы по умолчанию исходите из того, что все, что бы вы ни сказали как писатель, будет публике интересно.

    А.ИВАНОВ: Нет, поэтом я, так сказать, фильтрую базар. Когда говорю, всегда думаю о том, что я говорю, чтобы то, что я говорю, было публике интересно. Я не готовлю заранее речи, не выучиваю их наизусть в уверенности, что меня все равно дослушают до конца. Нет, это всегда реакция на аудиторию.

    С.РЫБКА: Смотрели интервью собственное с Юрием?

    А.ИВАНОВ: Пришлось, конечно.

    С.РЫБКА: От начала до конца. Было ощущение, что базар недофильтрован или плохо отфильтрован?

    А.ИВАНОВ: Там базар отфильтрован очень хорошо как с моей стороны, так и со стороны Юрия. Нет, я полностью доволен этим интервью. Интервью получилось хорошее, динамичное, содержательное. Это, конечно, не очень хорошо, нахваливать самого себя, но в данном случае я выступаю в одной компании с Дудем и, нахваливая себя, я нахваливаю его как профессионала.

    С.РЫБКА: Для вас это годится в качестве ревизии собственного писательского образа? То есть вы на себя посмотрели и поняли, ага, вот так я выгляжу.

    А.ИВАНОВ: В качестве репрезентации. Потому что я работаю давно и у меня много есть, что сказать, и в часовой эфир это все равно не уложится, тем более разговор на темы сложные, глубокие, такие распространенные. Но в качестве репрезентации, да, но ревизии, конечно, нет.

    С.РЫБКА: Извините, что я вас интервьюирую на тему интервью с Дудем. Просто правда, чем ближе какое-то медийное событие, касающееся гостя, тем интереснее именно о нем говорить. Возможно, это последний вопрос на эту тему. У вас не было такого суммарного ощущения, что к вам обращался Юрий примерно в таком настроении: вот вы, большой русский писатель в Великобритании, звоните в свой колокол. Вот в этом настроении разговор проходил? Нет?

    А.ИВАНОВ: Нет, я говорил не с позиции Герцена, который эмигрировал и сек Россию правдой из-за границы. Я был в Манчестере только потому, что мне нравится индустриальное наследие. Вообще индустриализм моя любимая тема. Вот поэтому разговор состоялся там.

    С.РЫБКА: Все, с Дудем закончили. Потому даже слушатели пишут, что разговор напоминает пытку. Вероятно, как будто я вас пытаю.

    К темам конкретным, касающимся литературы. Вопрос от слушателя Finefoto: «Роман «Пищеблок» это что-то навеянное из детства, пионерлагерь и школьные годы? И почему хоррор?» Я бы не так задавал вопрос относительно «Пищеблока», но попробуйте ответить.

    А.ИВАНОВ: Конечно, это мои детские воспоминания. В 1980 году мне было 11 лет, то есть я был примерно в том же возрасте, что мой младший герой Валерка. И когда я писал этот роман, разумеется, я вспоминал собственное пионерское детство и свое пребывание в пионерских лагерях. Ну а хоррор, потому что там действовали вампиры.

    С.РЫБКА: Быт пионерский не облагорожен несколько именно в романе в сравнении с тем, как он, возможно, действительно существовал?

    А.ИВАНОВ: Облагорожен, но облагорожен не для того, чтобы как-то приукрасить его.

    С.РЫБКА: Из цензурных соображений…

    А.ИВАНОВ: Да, из цензурных соображений. Дети очень много говорят и шутят на такие скабрезные темы, и такие шутки приводить мне, разумеется, не хотелось, и это я все убирал.

    С.РЫБКА: Роман «Пищеблок» для детей или для людей старше?

    А.ИВАНОВ: Это, наверное, первый мой роман такой широкой аудитории. Это, разумеется, и для подростков, то есть его лет с 10-12 вполне можно читать как приключенческую литературу, это и для людей постарше, для того, чтобы они ознакомились с обстоятельствами советского детства, это и для людей моего возраста, с ностальгическими целями, ну и для тех, кто старше меня.

    С.РЫБКА: При этом вы осознаете (это я сейчас как читатель говорю), что там есть такой дисбаланс: детские части – слишком детские, а взрослые – вполне взрослые, с какими-то эротическими элементами. По крайней мере, есть это настроение, такое, почти похотливое. Все равно это и детям тоже годится?

    А.ИВАНОВ: Не согласен с вами, что там есть какой-то дисбаланс. Это произведение очень хорошо сбалансировано и ничего там похотливого нет. Есть несколько таких, по-моему, две штуки что ли, таких моментов, но, знаете, это для современного подростка просто ерунда.

    С.РЫБКА: Детский сад.

    А.ИВАНОВ: Я не знаю, если брать даже классику отечественной литературы, то в повести «А зори здесь тихие» и то больше.

    С.РЫБКА: Да. Но я сперва обозначил этот якобы эротический компонент, а на самом деле как читателю там дисбаланс виделся как раз в том, что детские части действительно слишком детские. Взрослому в таком количестве детскую литературу для себя, вот не читая ее своему ребенку, немножко трудно воспринимать. Вам случалось в последнее время детские книжки читать?

    А.ИВАНОВ: Я время от времени перечитываю. Но детские книжки – это вещь очень сложная. Детская литература, что такое? Это литература, написанная для детей, или литература, написанная о детях, или литература, написанная с позиции ребенка. Это по-разному можно расценивать. И я не думаю, что взрослому человеку будет скучно читать и что у него будет какой-то перебор. Например, «Приключения Тома Сойера» полностью написаны с точки зрения мышления ребенка, и ничего, взрослые люди читают и им не скучно.

    С.РЫБКА: Слушатель Лимузин спрашивает: «Вы бы хотели, чтобы вам поставили памятник потомки, как Пушкину?»

    А.ИВАНОВ: Конный бюст я бы хотел, желательно на Красной площади.

    С.РЫБКА: Насчет Пушкина и Красной площади (вот как все совпадает ловко). Они же это всю ко Дню русского языка затевают, фестиваль «Красная площадь». 6-го числа у них там какая-то кульминация, это есть День русского языка, день рождения Пушкина. В вас пиетет какой-то, преклонение перед Пушкиным вы в себе ощущаете сейчас или, может быть, прежде ощущали?

    А.ИВАНОВ: И прежде ощущал, и сейчас ощущаю. Я в своих произведениях достаточно часто писал о Пушкине. У меня были произведения, где Пушкин вообще был одним из героев, не главных, но тем не менее.

    С.РЫБКА: Напомните, это где?

    А.ИВАНОВ: Это фантастическая повесть «Победитель Хвостика». У меня там Пушкин вывалился из одного молодого человека, который прошел определенный магический обряд.

    С.РЫБКА: Как это работает? Если, например, не делать вот эту школьную присадку о том, что Пушкин – наше все, и вдруг подсунуть кому-то в подростковом возрасте произведение Пушкина, все равно зайдет, и человек в принципе, будучи грамотным, подготовленным, осознает, что это большое-большое явление?

    А.ИВАНОВ: Я не думаю, что в подростковом возрасте надо подсовывать Пушкина дополнительно, потому что его и так подсовывает средняя школа.

    С.РЫБКА: Вот без школьной присадки возможно оценить Пушкина?

    А.ИВАНОВ: Конечно, возможно. А в чем, собственно, вопрос? Взрослый человек читает Пушкина, наслаждается языком, глубиной и афористичностью мысли. Это все в порядке вещей. Пушкин - это некая норма русской литературы. И заниматься литературой, не освоив норму, это занятие нелепое.

    С.РЫБКА: То есть нельзя подступаться вообще к писанию на русском языке, не познав Пушкина.

    А.ИВАНОВ: Да.

    С.РЫБКА: «Как заставить себя писать? Это наоборот, должно быть непреодолимое желание», - спрашивает Джон Маквейн.

    А.ИВАНОВ: Это по-всякому бывает. Бывает непреодолимое желание. Но когда оно уж совсем непреодолимое, это напоминает графоманию. Надо просто отринуть свои желания. Если ты собрался писать, то надо садиться и писать, есть желание или нет. А если колеблешься, то лучше и не начинать.

    С.РЫБКА: Вы рассказывали, что вас свозили в крепость в Балтийске. Это произвело некое впечатление. И вы поняли, что благодаря этому в вас замысел какой-то может развиться и, может быть, уже развился.

    А.ИВАНОВ: Да. Поэтому я съездил сейчас в Польшу, побывал в замке Тевтонского ордена Мальборк, посмотрел, можно ли связать одно с другим, выяснилось, что можно. Это очень увлекательное занятие – из географии выстраивать сюжет, из истории выстраивать сюжет, ездить, смотреть.

    С.РЫБКА: Вы сами сформулировали именно так: «Меня свозили в крепость в Балтийске, вот голова заработала». Вас возили именно с намерением заронить это зерно замысла?

    А.ИВАНОВ: Нет, ни в коем случае. Меня просто возили как гостя города показать достопримечательности. И на меня большое впечатление произвели форты Кенигсберга и крепость в Балтийске.

    С.РЫБКА: Я просто подумал, может быть, кто-нибудь буквально запускает в вас этот механизм намеренно. То есть везут в какие-то места, которые потенциально описываемы и вдохновляющие, вот ровно для того, чтобы в вас что-то заработало.

    А.ИВАНОВ: Я не думаю, что люди такие наивные.

    С.РЫБКА: Сейчас возможно указать на то, сколько у вас каких-то больших проектов в замысле? Или у вас всегда ровно один и вы пока его не допилите…

    А.ИВАНОВ: Нет, у меня есть несколько больших проектов в замысле, в той или иной степени разработанные. Не знаю, какой из них я выберу. У меня пока еще не пришло время выбирать. Но через несколько месяцев оно придет, я буду выбирать. Может быть, я выберу проект, связанный с Балтийском, может быть, нет.

    С.РЫБКА: Вы в компьютерные игры играете?

    А.ИВАНОВ: Нет.

    С.РЫБКА: Я просто хотел дальше попробовать про Польшу говорить. Вы сказали, что вас возили еще в некий форт, который тоже вас впечатлил.

    А.ИВАНОВ: Меня не везде возят, иной раз я езжу сам.

    С.РЫБКА: Извините. Просто поляки, судя по всему, в своей славянской, польской культуре начинают здорово преуспевать благодаря Сапковскому, Анджею Сапковскому. Судя по вашему выражению лица, вас это вообще никак не коснулось.

    А.ИВАНОВ: Вы имеете в виду, поляки как нация или поляки как литературу?

    С.РЫБКА: Поляки как литература и как культура. Анджей Сапковский, по его романам вышла серия игр «Ведьмак». Сейчас Netflix запускает сериал, который ожидаемо станет сопоставим по масштабу с «Игрой престолов». Все это по польскому писателю Сапковскому. Вопрос скорее про то, вот наше что-то культурное можно так экспортировать масштабно? И, если уж вы погрузились в технологию такого промоушна писательского благодаря вашему продюсерскому центру, как это можно сделать, с чего бы начать?

    А.ИВАНОВ: Безусловно, российскую литературу можно продвигать таким же образом. Хотя я не думаю, что это будет продвижение литературы в целом. Например, еще до Сапковского не менее активно польскую литературу продвигал Станислав Лем, вспомним и голливудские фильмы, и фильм Тарковского. Но тем не менее Лем не продвигал всю польскую литературу в целом. Не то, что человек посмотрел фильм «Солярис» Тарковского, «ой, буду читать поляков». Нет, Лема прочитает, а остальное, может быть, и нет. Так же и в ситуации с Сапковским, так же и в ситуации с российскими произведениями, которые могут быть экранизированы и продвинуты на тот же Netflix. В каком-то смысле это, конечно, повышает статус российской литературы, но я не думаю, что интерес к ней будет возрастать ураганно.

    С.РЫБКА: «Игра престолов» упомянута. Прежде, когда вы тоже приходили на эфиры, тоже вы о ней вспоминали. Вы ее, по-моему, хвалили как явление большое.

    А.ИВАНОВ: Да, хвалил.

    С.РЫБКА: Финал как вам зашел?

    А.ИВАНОВ: А я не посмотрел еще два последних сезона.

    С.РЫБКА: Даже сезона два последних не посмотрели. Соответственно, весь этот ураган ненависти, который обрушился на создателей, вам непонятно, чем это может быть вызвано.

    А.ИВАНОВ: Мне непонятен пока, со временем разберусь.

    С.РЫБКА: Но вы бы, например, подступаясь к финалу такой большой истории, если совсем огрублять и все стачивать лишнее, всех бы порешили и оставили голое поле или наоборот, что-то благополучное, по-диснеевски благообразное на финал оставили?

    А.ИВАНОВ: Мне оценивать литературное произведение или кинематографическое просто с точки зрения сюжета представляется несколько простодушным. Потому что профессионал оценивает все произведение в комплексе. Мне, например, гораздо больше удовольствия доставляет осмысление структуры «Игры престолов», а не то, кто там остался жив, кто кого убил. Структура меня восхищает бесконечно.

    С.РЫБКА: Готовы объяснить, что вы сейчас подразумеваете, говоря «структура»?

    А.ИВАНОВ: Я имею в виду сложность сюжетного построения и переплетения линий, проблемы, которые поднимают все эти сюжеты, и то, как они предъявлены на экране, как большая, сложная книга переделана в компактный сценарий и как этот сценарий превращен в фильм посредством привлечения прекрасной натуры.

    С.РЫБКА: Есть устоявшееся среди поклонников сериала мнение, что до пятого сезона, пока строго по Мартину снимали, относительно строго по Мартину снимали, все было в порядке, а вот после пятого сезона, когда сценаристы сами взялись сводить все эти сюжетные нити, что-то пошло не так. Вы, когда смотрите, готовы распознать моменты, которые, очевидно, были задуманы практически с самого начала, и моменты, которые возникли уже по ходу работы над историей?

    А.ИВАНОВ: Нет, я так не распознаю, потому что я и с Мартином сравнивать не могу, поскольку я Мартина не читал. Но это общемировая тенденция. И если произведение, фильм я имею в виду, снято по литературной основе, как только фильм отходит от основы, он сразу теряет драматургическую выразительность. Почему-то это бывает всегда. И даже в моем случае…

    С.РЫБКА: В вашем тобольском случае.

    А.ИВАНОВ: Ну, тобольский случай, там вообще случай тяжелейший. В других случаях, когда кино отходит от первоисточника, оно теряет градус, скажем так, накал.

    С.РЫБКА: После экранизации «Тобола» и после того, как здесь в эфире была запись нашего краткого разговора по поводу этой истории, мы со слушателями обсуждали. У всех сложилось примерно сходное с вашим мнением, что эта экранизация здорово уступает основе литературной. Есть перспективы, что «Тобол» можно будет еще раз снять, не знаю, в сериальном формате, как это было задумано изначально? Это вопросы про права и вообще про готовность вашу участвовать в таких проектах еще?

    А.ИВАНОВ: Вообще «Тобол» - это же в первую очередь сериал, а не фильм. Сериал уже снят и он, я думаю, где-то осенью пойдет, может быть, даже и по Первому каналу, хотя точно не могу сказать. И уже по сериалу надо будет смотреть, сколько там оставлено от меня, а сколько добавлено от себя режиссером. Так что рассуждать о судьбе этого фильма еще пока рано, он еще не предъявлен публике. Вообще снимать потом, я, честно говоря, даже не знаю. Все-таки это вопрос не в моей компетенции, а в компетенции моих юристов и продюсеров.

    С.РЫБКА: Вопрос про то, хотелось бы.

    А.ИВАНОВ: Конечно, хотелось бы, но… Но… Мало ли, что мне хотелось.

    С.РЫБКА: И сейчас это для меня открытие, вы полагаете, что сериал будет разительно, как-то значительно отличаться от кинотеатральной версии. Да?

    А.ИВАНОВ: Вы понимаете, то, что показали в кино, это маленький фрагмент всего большого действия. Нельзя даже назвать, что это экранизация в чистом виде. Это экранизация одного фрагмента из большого полотна. Сериал будет более адекватен сценарию. Я думаю, что там все-таки больше от меня останется.

    С.РЫБКА: Но достоверно вы не знаете.

    А.ИВАНОВ: Но, учитывая структуру, я понимаю, что там пропадет, то есть я вряд ли буду им доволен.

    С.РЫБКА: Несколько раз вы упоминали, какое на вас впечатление производят архитектурные объекты, форты, крепости. Повторяете часто, что вас заводская цивилизация, в том числе с ее такой архитектурой, тоже впечатляет. Ремезов, главный герой «Тобола», архитектор. То есть вам все это, видимо, очень не чуждо. Вы хоть чуть-чуть присматривались к той истории, которая в Екатеринбурге развивается в связи с возможностью постройки храма в сквере?

    А.ИВАНОВ: Да, конечно, присматривался, я в курсе.

    С.РЫБКА: Архитектурный какой-то элемент вообще в этом замысле, по-вашему, есть? То есть город можно украсить храмом просто потому, что это храм? Как вообще подходить к решению о том, что городу нужен храм? Если готовы о таком рассуждать.

    А.ИВАНОВ: Я не знаю, тут надо спрашивать горожан. Тем более надо смотреть конкретный архитектурный проект, чтобы судить о том, украшает он город или нет. Но тут можно, например, говорить о ситуации именно в Екатеринбурге вокруг этого заводского пруда.

    Дело в том, что Екатеринбург - это первый индустриальный город в истории человеческой цивилизации по градостроительным своим основам. Не просто город с заводом, а именно город-завод, как единое целое построенный. И городской пруд является аккумуляцией всех индустриальных смыслов за всю историю человеческой индустрии. Сам пруд с плотиной воплощает в себе идею горного завода XVIII века, классические особняки, которые стоят по берегам пруда, они воплощают идею горнозаводской державы, когда промышленность мыслилась в виде некоего государства в государстве. Конструктивизм, который в XX веке был выстроен по берегам пруда, олицетворяет идею жизни как производства, жизни как индустрии. И, наконец, хайтек XXI века уже говорит о постиндустриальной цивилизации. То есть вокруг городского пруда сосредоточились все индустриальные смыслы за историю человеческой цивилизации. И вторгаться какой-то новой постройкой в этот исторически сложившийся ансамбль – это, скажем так, искусствоведчески неправильно. И неважно, какая это будет постройка: это будет храм, это будет аквапарк, планетарий или космодром, хоть что. Вот не надо нарушать то, что исторически сложилось. Это уникальный ансамбль. И с этой точки зрения, конечно, храму не мешало бы быть в каком-нибудь другом месте, невзирая на качество его архитектуры. Но дело, знаете, не во мнении писателя Алексея Иванова. Этот вопрос уже стал значим для всех жителей города, и в этом вопросе мнение любого компетентного специалиста равно мнению обычного человека, обывателя. Вопрос уже до такой степени остроты дошел. Поэтому неважно, что я говорю, важно, что считает общество. Насколько я знаю, ВЦИОМ посчитал мнение горожан, 58 процентов горожан высказываются за то, чтобы построить храм в каком-нибудь другом месте. И я отношусь к этим 58 процентам.

    С.РЫБКА: Без относительно архитектурной уместности церкви в этом ансамбле. Вам не кажется, что протест против храма тех масштабов достиг просто потому, что против храма веселее протестовать, чем против чего бы то ни было еще?

    А.ИВАНОВ: Нет, не думаю. Ни в коем случае. Протест достиг таких масштабов, потому что общество было оскорблено тем, что у него не спросили. Неважно, что там хотели строить, хоть элеватор, все равно бы люди протестовали, потому что их не спросили. А город – это общая территория, это не только территория властей или промышленников. И когда ты в центре города собираешься что-то построить, советуйся с горожанами, советуйся с гражданами.

    С.РЫБКА: Вы преисполнены этого вдохновения заводской индустриальной цивилизации. Вы думаете, это многим уральцам, екатеринбуржцам свойственно?

    А.ИВАНОВ: Нет, немногим. Ну и что из этого?

    С.РЫБКА: Просто было интересно замерить это. Это можно как-то культивировать, а, главное, есть ли в этом польза? Ну вот чтобы уральская цивилизация сейчас, в XXI веке, там себя начала воспринимать?

    А.ИВАНОВ: Культивировать, разумеется, можно, и польза есть в этом огромная. Потому что, при всей моей любви к Уралу, единственное ноу-хау мирового масштаба, которое есть на Урале, это вот эта самая горнозаводская цивилизация. То есть некий индустриальный социум, созданный в XVIII веке, которому нет никакого подобия нигде в мировой архитектуре градостроения.

    С.РЫБКА: Иностранцам такое возможно объяснить? Или это все-таки будет для внутреннего потребления, гордость самоподзаводом?

    А.ИВАНОВ: Нет, ни в коем случае не гордость самоподзаводом. Объяснить можно, но объяснить, разумеется, на каких-то примерах, которые им понятны и близки. Например, в Европе в XV-XVII веках существовал Союз ганзейских городов. Что такое Ганза европейцы понимают. То есть это города-порты, которые стоят по берегам моря, они все примерно похожи друг на друга, как Гданьск, например, похож на Амстердам. Точно так же на Урале существовало нечто вроде Ганзы, то есть горнозаводская цивилизация, построенная из одинаковых городов, связанных друг с другом инфраструктурно. И от этого горнозаводского союза осталось ничуть не меньше, чем от Ганзы, только, конечно, качество предъявления весьма и весьма уступает. И это наследие гибнет каждый день.

    С.РЫБКА: Гибнет в головах? То есть об этом перестают помнить и перестают это так воспринимать. Или сами объекты гибнут?

    А.ИВАНОВ: Гибнут сами объекты в физическом смысле, а в головах это еще даже не родилось, потому что никто толком не объяснил даже жителям Урала, что за уникальные вещи у них находятся прямо на глазах, в центре их городов.

    С.РЫБКА: Слушатель Николай напоминает, что там же, в Екатеринбурге, есть Ельцин Центр.

    А.ИВАНОВ: Есть, да.

    С.РЫБКА: Это ценное для города и для тамошней культуры явление, даже не говорю, как строение, а вот явление?

    А.ИВАНОВ: Это очень ценное явление. Потому что это очень продвинутая площадка, демократичная, открытая для всех, интересная горожанам и интересная жителям города, уникальная, потому что ничего подобного в России больше нет. Площадка, которая репрезентирует город, и вообще просто интересное место.

    С.РЫБКА: Но она не рубит концы, она не отсекает всю ту прежнюю историю, которой вы готовы гордиться и восхищаться? Потому что она как бы манифестирует, что, вот, мы в 90-е годы благодаря Борису Николаевичу Ельцину…

    А.ИВАНОВ: Нет, ни в коем случае. Даже если мы говорим о каких-то горнозаводских смыслах, она генетически связана с индустриальными смыслами. Потому что Ельцин, в силу того, что он как личность сформировался на Урале, и перестройку, точнее, превращение России в капиталистическое государство понимал с точки зрения уральского промышленника. Он, например, в понимании расходился с младореформаторами именно в силу того, что он был не экономист, а промышленник. Для него, например, превращение России в капиталистическую страну означало раздачу заводов в частные руки, ну, раздачу крупной индустрии. Именно этим три раза занималось российское государство, раздавало уральские горные заводы и в XVIII, и в XIX веках, потому что только так оно и воспринимало капитализацию жизни в целом. То есть Ельцин действовал в уральском тренде, и поэтому Ельцин Центр ни в коем случае не выпадает из уральских индустриальных смыслов Екатеринбурга.

    С.РЫБКА: Понимаю, что если заранее к этому вопросу не готовиться, наверное, ответа и не будет. Но вы можете, подобно тому, как вы выделяете этот уральский тип развития, мышления, градостроения, вот в России таких типов сколько можно насчитать?

    А.ИВАНОВ: Много типов можно насчитать. Есть, например, города-порты, такие как Архангельск или Владивосток, если мы говорим о градостроительном типе, который все равно является квинтэссенцией способа освоения территории. Есть, например, города-крепости, как Оренбург. Есть города – культурные, торговые центры, в том числе религиозные, как Москва.

    С.РЫБКА: Говоря «много», это десятки типов.

    А.ИВАНОВ: Нет, не десятки, меньше десятка типов. Но во всем мире их тоже не так уж много. Просто Россия, с этой точки зрения, ничуть не менее разнообразна, чем Европа.

    С.РЫБКА: Москва на вашей карте это религиозный центр.

    А.ИВАНОВ: В первую очередь торговый. Торговый и административный.

    С.РЫБКА: Мы сейчас сидим в студии, у нас за окном много всяких разных куполов, есть старые, есть относительно новые. Новые храмы на вас производят впечатление, сравнимое с тем, которое могут производить старые?

    А.ИВАНОВ: Ведь все же зависит от качества архитектуры. Невозможно все под одну гребенку. Есть красивые храмы, есть некрасивые храмы. Есть новые храмы, которые, так сказать, реплики старых, разрушенных. Это все вещи разнообразные.

    С.РЫБКА: Храм Христа Спасителя как главный кафедральный собор страны мощная штука?

    А.ИВАНОВ: Я вообще не большой поклонник творчества Константина Тона. И мне кажется, что храм Христа Спасителя – это не шедевр архитектуры. Но… мало ли, что кажется мне. Если горожане его принимают, значит, ему место в городе.

    С.РЫБКА: Из всего нашего разговора разговор вокруг архитектуры получился самый энергичный что ли и динамичный. Вас в сторону именно архитектуры, как области знания, науки, в общем, работать в этой области никогда не собирались?

    А.ИВАНОВ: Я по образованию искусствовед. И, когда я поступал на факультет искусствоведения и истории искусств, я поступал в первую очередь как специалист по деревянному зодчеству. То есть архитектура мне близка, но это не основное мое занятие и не единственный мой интерес в жизни.

    С.РЫБКА: Просто инженерный компонент этой деятельности вами освоен был тогда?

    А.ИВАНОВ: Нет. Искусствоведу не особенно требуется инженерный компонент. Меня, например, архитектура кораблей интересует ничуть не меньше архитектуры зданий.

    С.РЫБКА: Но в вашем творчестве, по-моему, такой большой истории строго морской или корабельной пока нет.

    А.ИВАНОВ: Пока нет, но есть надежда, что будет.

    С.РЫБКА: Про русское мореплавание. Верно?

    А.ИВАНОВ: Нет. Я любитель речного флота. А речной флот и морской флот - немножко разные вещи.

    С.РЫБКА: О’кей. Слушателей готов призвать к разговору. 73-73-948 номер для звонков в прямой эфир. У нас чуть больше 10 минут остается. Тут же при упоминании Ельцина все сосредоточились на этой теме. Давайте все-таки вслух кто-то выступит. Слушаем вас. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Екатерина. В народе говорят: Алексей Иванов - это современный Лев Толстой. Вот почему вас так называют, можете объяснить? Еще. Наш министр культуры Владимир Мединский написал много хороших книг о России, «Мифы о России», и единственный роман «Стена». Вы вообще сами читали Владимира Мединского? Вы встречались с ним?

    А.ИВАНОВ: Вообще я с ним встречался, но я не читал то, что он писал, не специалист по его творчеству. И по поводу Льва Толстого, это вопрос к тому, кто так называет, ни ко мне.

    С.РЫБКА: Хочется на кого-то быть похожим?

    А.ИВАНОВ: Нет, ни в коем случае. Есть, на кого равняться, в том числе и на Толстого. Я очень люблю творчество Толстого. Я считаю его величайшим писателем. Но не хочется быть Толстым-2.

    С.РЫБКА: А если отвечать на этот вопрос, не касаясь строго литературы, а просто как образ писателя. Вот у вас есть продюсерский центр, который, в том числе, вашим образостроением все-таки занимается. На Толстого походить именно по-человечески нет, не хочется?

    А.ИВАНОВ: По-человечески, быть может, и хочется…

    С.РЫБКА: Атлетизм, агрессия здоровая.

    А.ИВАНОВ: Но у Толстого не агрессия, у Толстого неуступчивость. Это немножко разные вещи. Походить, конечно, хочется, но тут, во-первых, дело в собственной органике. У меня не такая органика, как у Льва Толстого. Во-вторых, дело в исторической эпохе. И ту позицию, которую занимал Толстой в свое время, сейчас реставрировать невозможно, она будет выглядеть архаичной и смешной. Вообще в русской литературе есть такой термин ВПЗР – великий писатель земли русской. Вот то, чем был Толстой сто лет назад, сейчас писатели, придерживаясь такой позиции, превращаются вот в этих комических фигур, которые называются ВПЗР.

    С.РЫБКА: Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Михаил. Вы упомянули Мальборк, что это Тевтонского ордена столица. Но он же по-тевтонски Мариенбургом назывался, между прочим.

    А.ИВАНОВ: Ну да.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вопрос такой. Я родился в этом городе, в общем-то, там жил недолго. Но он влияние на меня оказывает, я думаю, до сих пор. Вот вы собираетесь туда ехать. Меня бы не могли с собой взять?

    А.ИВАНОВ: Я уже там побывал. Я вчера там был.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тогда все, спасибо.

    С.РЫБКА: Спасибо. Да, вас поправили. Просто времени не так много, очень хочется коснуться тем, строго актуальных. «Игру престолов» не досмотрели. «Чернобыль» хотя бы попытались?

    А.ИВАНОВ: Я посмотрел два сезона с большим удовольствием.

    С.РЫБКА: «Чернобыля»?

    А.ИВАНОВ: Сериал вы имеете в виду?

    С.РЫБКА: Да.

    А.ИВАНОВ: «Чернобыль. Зона отчуждения», по-моему, называется.

    С.РЫБКА: Нет, это то, что сейчас выходит, то, что выходит одним сезоном, от HBO, пять эпизодов.

    А.ИВАНОВ: Нет, я отечественный сериал смотрел, который лет пять назад вышел.

    С.РЫБКА: Если вы вышли на второй сезон, значит, это было неплохо, да?

    А.ИВАНОВ: Это было неплохо. Это хороший развлекательный сериал. Мне было удивительно обнаружить, что, оказывается, наши киношники научились снимать ничуть не хуже, чем западные.

    С.РЫБКА: История про новый Чернобыль от HBO вас вообще, судя по всему, миновала.

    А.ИВАНОВ: Нет, я просто еще не услышал про нее.

    С.РЫБКА: Странно. При этом для меня в данном случае странно, что никто не сравнивает этот сериал с тем, оказывается, российским, который существовал. То есть прямого сравнения, никто к этому не прибегает. «Мстители», наверняка тоже эта история…

    А.ИВАНОВ: Нет, это не мое.

    С.РЫБКА: Давайте тогда вопросы, может быть, менее что ли по актуальным, напряженным. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Алексей. Здравствуйте, уважаемый ведущий. Я являюсь поклонником вашего творчества. Меня интересует техника написания. Скажите, пожалуйста, вы сразу так блестяще владеете словесностью, объемностью образов, блестящим знанием того исторического предмета, канвы, которая окружает? Ответьте, пожалуйста.

    А.ИВАНОВ: Нет, это все результат труда. Исторический материал я набираю долго и начинаю набирать задолго до того, как начинаю писать роман. Сам текст я всегда взвешиваю на внутренних весах, я слушаю, как он звучит. Я стараюсь, чтобы за текстом читатель всегда видел картинку. Для меня, скажем так, зрелищность текста важнее каких-то лексических изысков. Я стараюсь писать просто, но чтобы это было зримо.

    С.РЫБКА: Можете чуть-чуть про зрелищность добавить? То есть максимально детально описывать, если перед вами кирпичная кладка, стараться описать свойства кирпича как такового? Что значит зрелищность?

    А.ИВАНОВ: Это, разумеется, не гиперреализм, когда описываются все крохотные детальки. Просто, когда я пишу, я всегда вижу перед глазами картинку и эту картинку я и описываю. То, что на меня, как на зрителя, производит впечатление, это же самое должно произвести впечатление и на читателя.

    С.РЫБКА: Хороший, кстати, вопрос в продолжение такого разговора. Слушатель, 541-й, пишет: «У Алексея была серия таких больших как бы фотокниг про покорение Урала, про Пугачева, про горнозаводскую цивилизацию. Планируется ли продолжение?»

    А.ИВАНОВ: В принципе, планируется. Я не знаю, когда это будет, но сейчас я потихоньку уже начал работать как раз над книгой по истории речного флота России.

    С.РЫБКА: В принципе, если вы так пристрастны к изобразительному именно компоненту в литературе, вам неинтересно по мотивам своих экспедиций, вот этих поездок издавать фотоиздания? Может быть даже не принтом, а просто в сети где-то копить это.

    А.ИВАНОВ: По мотивам всех поездок – нет. Потому что зачастую я езжу просто как турист, и всякий раз вывешивать все свои впечатления на всеобщее обозрение мне кажется наивным. Но если я путешествую с конкретной целью, для конкретной книги, то эти снимки потом и появляются в книгах.

    С.РЫБКА: Слушаем вас. Здравствуйте.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей, уважаемый писатель. Вайс. Меня интересует такое мнение в писательском творчестве, в вашем ремесле уважаемом. У писателя есть, несмотря на нынешние возможности СМИ, донести до потомков в плане, в том числе монолога, далеких потомков, как Лев Толстой и многие другие писатели, все то, что он хотел выразить в современных реалиях. Как вы к этому вопросу относитесь? Что вы хотите донести до потомков?

    И второй вопрос. У каждого творческого человека, от стеклодува до ювелира, есть вдохновение. Вы обсудили с ведущим много актуальных тем сегодняшних. У вас есть из позитивных каких-то… Вдохновляет ли вас позитивные либо негативные какие-то примеры из современной жизни на то, что вы готовы может быть даже противопоставить обществу? Спасибо большое.

    А.ИВАНОВ: У вас сразу несколько вопросов. Я боюсь, что какой-нибудь из них забуду.

    С.РЫБКА: Для потомков пишете?

    А.ИВАНОВ: Вы знаете, это слишком такая громоздкая амбиция - рассказывать о нашем времени для потомков. Мне кажется, писателю неправильно писать для потомков, надо писать для тех, кто тебя окружает сейчас. Ты разговариваешь с теми людьми, которые живут в одну с тобой эпоху. Если этот разговор будет такой значительный, что сохранит свой интерес и для потомков прекрасно. Но главное – это все-таки современники.

    С.РЫБКА: В современной действительности вдохновляющие и позитивные моменты?

    А.ИВАНОВ: Безусловно, есть и вдохновляющие, есть и угнетающие. Чаще всего то, что больше всего досаждает, то и становится мотивом для написания следующего произведения. А то, что больше всего воодушевляет, помогает это произведение написать. Вдохновение, разумеется, оно есть и никуда оно не девается. Но другое дело, что я писатель профессиональный и я не могу полагаться на вдохновение. Вот представьте, например, что хирург полагается только на вдохновение. Вот у него есть вдохновение, он сегодня сделал операцию, а завтра у него нет вдохновения, и он не пошел делать операцию, и больной помер. Нет, он работает в любом случае и работает с равной степенью качества. Но, когда вдохновение накатывает, работа идет легко, работа доставляет удовольствие. Когда вдохновения нет, работа все равно продолжается, но она лично для меня более трудоемка, но это не означает какую-то потерю качества.

    С.РЫБКА: Утомительно наверняка для профессионального писателя вопрос, но у нас в эфире, по-моему, вы на него не отвечали. С точки зрения графика работы, у вас это как устроено? Вы ставите себе задачу ежедневно выдавать столько-то слов, даже столько-то знаков?

    А.ИВАНОВ: Да, я ставлю себе задачу, но оперирую не количеством слов или знаков и не количеством страниц, я ставлю себе задачу написать вот такой-то эпизод. То есть я свою работу разделяю на работу по эпизодам. Если я этот эпизод напишу за два часа – прекрасно, если за 10 часов – значит, буду работать весь день. Но тем не менее такие рамки обязательно имеются.

    С.РЫБКА: Последовательность написания эпизодов, она хронологически совпадает с тем, как произведение развивается?

    А.ИВАНОВ: Раз на раз не приходиться. Иногда совпадает, иногда нет. Чаще совпадает.

    С.РЫБКА: То есть чаще всего вы пишете произведение от начала до конца. В принципе, у вас где-то хранятся наработки, которые прямо совсем еще никуда не пристроены, но при этом это уже достаточно большие объемы текста написанного? Такое случается?

    А.ИВАНОВ: Нет, такого не случается. Все, что я написал, все опубликовано.

    С.РЫБКА: Вы говорите, что сейчас то ли приступили, то ли собираетесь приступить к работе по истории речного флота России, уже приступили.

    А.ИВАНОВ: К работе, к сбору материала, скажем так, приступил, но, будет ли книга в ближайшее время и будет ли роман, я еще пока решаю.

    С.РЫБКА: То есть это будет художественное произведение?

    А.ИВАНОВ: И то и другое. Я предпочитаю работать в комплексе в проекте, писать и художественное произведение, и книгу нон-фикшн. Так же я работал в ситуации, например, с Екатеринбургом, когда у меня был роман «Ненастье» и книга «Ёбург», там ситуация с Сибирью, когда был роман «Тобол» и книга «Дебри». Так же будет и сейчас.

    С.РЫБКА: В самом начале мы говорили о том, что ваш продюсер сейчас размышляет о том, не написать ли какую-то книгу, какое-то пособие для тех, кто хочет узнать, как в литературе продвигаться и развиваться на рынке литературном. Вы сами что-то такое назидательно-поучительное не планируете писать, учитывая, что, в общем, вы с энтузиазмом рассуждаете о технологии написания. Вот такого у вас замысла нет?

    А.ИВАНОВ: По правде говоря, нет. Я думаю, что, наверное, это было бы интересно публике, но мне кажется, что лучше я буду писать романы, чем пособия.

    С.РЫБКА: Вы боитесь до конца понять технологию, и от этого станет скучнее?

    А.ИВАНОВ: Нет, мне просто жалко время на это. Для меня писание романа – это всегда постижение чего-то нового. А описание собственных технологий – это все равно уже езда по проторенным колеям. Мне интересно новое.

    С.РЫБКА: Что ж, завтра читателей и почитателей Алексея Иванова мы приглашаем на фестиваль «Красная площадь». Во сколько вы выступаете?

    А.ИВАНОВ: Точно не помню, надо у организаторов уточнить.

    С.РЫБКА: В общем, да, уверен, на сайте есть соответствующее расписание. Алексей Иванов предстанет перед публикой. Спасибо, что пришли. Приходите еще.

    А.ИВАНОВ: Спасибо.

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено