Ю.БУДКИН: Итак, вы вышли на работу сегодня, судя по сообщениям средств массовой информации. Но остаются вопросы. Вы все-таки вышли на работу на те же самые ставки, прежний объем или это повышение было? Самые разные сообщения.

М.КААБАК: Нет. Это совершенно другая история. Вчера министерство здравоохранения изменило штатное расписание Научного центра здоровья детей, создав там отдел по трансплантации органов детям. Отделом руковожу я и у меня заместитель Надежда Николаевна. Другие сотрудники этого отдела работают в рамках внутреннего совместительства. То есть они исполняют свои основные обязанности в других подразделениях, таких как отделение урологии, отделение нефрологии, отделение заместительной терапии, и на часть ставки они совмещают работу в отделе трансплантации органов. Почему это нужно было делать именно такую конструкцию  — потому что пациентам, которым делают трансплантацию почки, они приходят из отделения урологии или из отделения нефрологии. Потому что органы утрачивают свою функцию из-за урологических или нефрологических заболеваний. Поэтому нам жизненно необходима координация и преемственность со стороны коллег из других отделений. Организационно это было решено вот таких образом — формирование отдела трансплантации органов. 

Ю.БУДКИН: Тогда возникает следующий вопрос. Если вас все-таки смогли принять на работу, проблема справки о судимости теперь снята?

М.КААБАК: Почему же снята? Она будет, эта справка. Я ее в свое время уже предоставлял в Научный центр здоровья детей, в отдел кадров, весной 2019 года, когда мы туда оформлялись на работу, когда менялся наш статус с четвертьставки на полставки или наоборот, что-то в этом духе. То есть мне эту справку приходится получать регулярно, я так скажу.

Ю.БУДКИН: Теперь это не помешает работе уже в декабре?

М.КААБАК: Нет. У нас договоры подписаны вчера, с Научным центром здоровья детей. На работу мы вышли фактически сегодня. И формальности, связанные с документами для отдела кадров, будут решены в рабочем порядке.

Ю.БУДКИН: Говорили о возможных проблемах из-за карантина в отделении. Что с этой проблемой?

М.КААБАК: Карантин заканчивается в понедельник. Если даже будут выявлены новые случаи и карантин пролонгируется, то проблема решается следующим образом. Мы в ближайшие дни, то есть на следующей неделе, сможем начать выполнять трансплантацию почки от посмертных доноров тем пациентам, которые вакцинированы против ветряной оспы и у которых имеется достаточный уровень защитных антител.

Ю.БУДКИН: Вы говорили, что в течение вчерашнего дня может быть решен вопрос со срочной операцией для одного из сахалинских близнецов. Решение есть?

М.КААБАК: Нет, это я вряд ли говорил. Срочная операция им совершенно не нужна, потому что у одного из них не завершена программа вакцинации. Точнее, она у обоих не завершена, но тот из них, кто находится в Москве, это Рома, он вчера получил первые прививки. Важным событием в жизни Ромы вчера стало то, что ему ввели наконец первые вакцины, которые необходимо сделать, несколько вакцин, до начала иммуносупрессии, до трансплантации. Беспокойство и личное внимание министерства здравоохранения были связаны именно с тем, что никак не могли начать эту программу вакцинации. Вчера она была начата.

Ю.БУДКИН: Сейчас можно ли говорить, будут ли операции до Нового года у вас?

М.КААБАК: Они должны быть, конечно. У нас есть остронуждающиеся дети. И я надеюсь, что трансплантация от посмертных доноров… мы, конечно, не можем с уверенностью говорить, что мы сделаем трансплантацию от посмертного донора. Потому что посмертный донор, они появляются неожиданно и независимо от нашего желания. Но то состояние донорской службы в Москве, высокое состояние, хороший организационный уровень донорской службы в Москве позволяет рассчитывать на то, что мы получим трансплантацию для наиболее нуждающихся детей до Нового года.

Ю.БУДКИН: Как велика очередь тех, кто ждет подобной операции? Самые разные цифры называются. Кто-то говорит про 20 человек. А вот, например, Валерий Фадеев, правозащитник, говорил про то, что операции ждут 75 детей.

М.КААБАК: У нас должны были быть прооперированы до конца 2019 года 17 детей, когда нас увольняли. Одного ребенка прооперировали в институте Шумакова, один ребенок умер. Осталось 15 детей. Это та цифра, которая должна была быть прооперирована до конца 2019 года. Всех, конечно же, мы не успеем прооперировать. Большая часть из них не пострадает от этого, не будет большой проблемой перенести операцию на несколько месяцев для них, на начало 2020 года. Опять же, необходимость переноса связана с те, что нарушена программа вакцинации. Им нужно завершить вакцинацию перед трансплантацией. А наиболее остронуждающиеся, это дети, которые ждут трупную трансплантацию, у которых вакцинация завершена, таких человек восемь, самых тяжелых из них трое. И я надеюсь, именно их мы прооперируем до конца 2019 года.

Ю.БУДКИН: Говорили о неких претензиях со стороны чиновников к препарату «Алемтузумаб». А вчера, насколько я понимаю, в Минздраве говорили, что теперь вы можете применять этот препарат. Но там непонятно, с разрешения родителей или врачебной комиссии. Как это будет работать? 

М.КААБАК: Российское законодательство, 323-й федеральный закон об охране здоровья граждан требует и того, и другого. Применение препарата офлейбл возможно в случае, если врачебная комиссия дала свое заключение о необходимости применения препарата у конкретного пациента, и родители пациента, речь идет о детях, поэтому родители пациента, субъектом выражения воли в отношении ребенка является его родитель, родитель пациента должен подписать информированное согласие. Это не вовсе не формальность. Родитель пациента должен быть полностью проинформирован об особенности применяемой методики, об ожидаемых результатах и о возможных осложнениях. Получив всю эту информацию, родитель подписывает информированное согласие. И вот эти два документа — врачебной комиссии и информированное согласие — являются абсолютно необходимыми и достаточными для того, чтобы применять препараты офлейбл в соответствии с законом. Первые врачебные комиссии пройдут в Научном центре здоровья детей в понедельник.

Ю.БУДКИН: Говорили о неких то ли вопросах, то ли претензиях к вашей деятельности у главного трансплантолога Готье. Они сняты или они остались?

М.КААБАК: Информация об этом носила противоречивый характер. Какое-то время эти претензии поступали в устной форме. Потом также в устной форме эти претензии переставали поступать. Я думаю, что позиция Минздрава, высказанная вчера на пресс-конференции в Научном центре здоровья детей Еленой Николаевной Байбариной, руководителем детского департамента министерства здравоохранения Российской Федерации, я думаю, что эта позиция Минздрава синхронизирована и согласована с позицией главного трансплантолога.

Ю.БУДКИН: Вас называют единственным, кто делает такие операции. Насколько это правильно, когда в такой стране один человек и от кого зависит, чтобы таких специалистов было больше?

М.КААБАК: Елена Николаевна Байбарина сказала, что это не так, что я не единственный, кто делает такие операции, что таких специалистов в стране достаточно. События последних недель и месяцев показали, что общество испытывает острый дефицит информации о количестве таких специалистов, о количестве операций, которые выполнены каждым из них, а именно какой индивидуальный опыт выполнения трансплантации в каких возрастных категориях есть. Какой уровень эффективности при каждой из применяемых методик и какой уровень осложнений. Вот эта информации катастрофически не хватает не только обществу в целом, но и профессиональному сообществу и министерству здравоохранения. Я думаю, что осознание необходимости такой информации приведет к формированию полноценного трансплантационного регистра.

Ю.БУДКИН: С вашей точки зрения, нужно ли требовать ответственности, скажем, чиновников за смерть девочки, которая не дождалась операции?

М.КААБАК: Прежде чем требовать ответственность, нужно прояснить обстоятельства смерти. Говорить о том, что девочка не дождалась операции, было бы некорректно. Девочке были введены… мы говорим с вами про Орлову Настю, которая умерла 27 ноября в Волгограде. Девочке были введены последние вакцины 28 октября. Согласно действующему протоколу, трансплантация делается не ранее, чем через месяц после введения последней живой вакцины. Соответственно, по этому протоколу Насте можно было сделать трансплантацию, начиная с 28 ноября. Умерла она 27-го числа. Поэтому говорить о том, что умерла она, не дождавшись операции, правильно. Да, она не дождалась операции, чистая правда. Но формально ничьей вины в этом нет, потому что операция была возможна, начиная со следующего дня после ее смерти. Вопрос о том, насколько повлияло закрытие отделения на прогноз Насти, больше у нее было бы шансов выжить или нет, если бы она осталась в Научном центре здоровья детей, а не уехала домой, на этот вопрос мы сможем ответить, когда узнаем истинную причину смерти и механизмы этой смерти, как она проходила. Есть данные, неподтвержденные, о том, что смерть произошла в результате воспаления легких. Если это так, то закрытие отделения в Научном центре здоровья детей вряд ли могло повлиять на развитие воспаления легких у ребенка в Волгограде.