Е.ВОЛГИНА: 15 часов 6 минут в столице. Радиостанция «Говорит Москва». 94,8. У микрофона Евгения Волгина. Всем доброго дня. Программа «Умные парни».

Валерий Рязанский с нами, первый зампред комитета Совфеда по социальной политике. Валерий Владимирович, здравствуйте.

В.РЯЗАНСКИЙ: Здравствуйте.

Е.ВОЛГИНА: Наши координаты: 73-73-948 — телефон, SMS +7 (925) 88-88-948, Twitter — @govoritmsk, Telegram — govoritmskbot.

Насколько мы знаем, сегодня на пленарном заседании приняли вот этот большой пакет поправок… изменения в законы,

В.РЯЗАНСКИЙ: В связи с принятием изменений в Конституции.

Е.ВОЛГИНА: Которые приняты в развитии изменений в Конституцию. Так как вы по социальной политике, то давайте про социалочку поговорим. Потому что одно дело — Конституция, Конституционный суд, согласование кандидатур в силовой блок, а другое дело, очень много всего говорилось на тему того, что вот приняли поправки в Конституцию, и теперь точно социально незащищенные слои населения будут еще более защищенными, дети будут накормлены, больные будут обеспечены лекарствами и как будто мы должны зажить лучше. Это правда так? Все сводилось исключительно к закону и принятию поправок?

В.РЯЗАНСКИЙ: Нет. Были, конечно, и сами законы. Сегодня очень знаковый закон был принят, связанный с тарификацией заработных плат работников бюджетной сферы. Я обращаю внимание, этот закон очень серьезно, с точки зрения влияния на как раз то, что молодые специалисты приходили в отрасли, которые на сегодняшний день особо нуждаются, я имею в виду образование, здравоохранение, культура.

Почему? Потому что на сегодняшний день та тарификация в заработной плате, которая сложилась, она в большей степени отражает стимулирование и повышение квалификации, забывая о том, что у молодого специалиста, когда он приходит, у него ни квалификации, ни стажевых показателей, естественно, их просто не существует. Поэтому молодые специалисты на сегодняшний день не очень любезно относятся к тому, чтобы выбирать специальности именно в этих направлениях.

Поэтому смысл изменений заключается в том, чтобы базовая часть тарифа была не менее 50%, и таким образом эта та гарантированная часть, которая должна включаться в общую зарплату.

Е.ВОЛГИНА: 50% от регионального или от ставочного?

В.РЯЗАНСКИЙ: Речь идет от общей, что называется, заработной платы в среднем. Если, например, взять среднюю зарплату в регионе врача, например, в Курской области, там порядка 45-50 тысяч рублей, это означает, что ставка, которая является базовой, будет не менее половины. Вместо того, чтобы накручивать различного рода стимулирующие показатели, базовая ставка должна быть твердая, а все остальное — стимулирование.

Е.ВОЛГИНА: Вот, что показала пандемия и вообще вот эта борьба с коронавирусом, и это не только в Российской Федерации, кстати — проблема нехватки медицинского персонала, потому что долгое время в России происходила оптимизация сферы здравоохранения, якобы столько коек не надо, столько персонала тоже не надо, хирургам предлагались скандальные должности в виде санитарки, такое тоже случалось. И вот пандемия. Оказывается, пора аудит оптимизации проводить, как вы считаете?

В.РЯЗАНСКИЙ: Аудит, безусловно, будет проведен. Но я не так бы резко оценивал ситуацию, связанную с тем влиянием, которое оказывает коронавирус. Коронавирус, пандемия, она влияет не только на нашу страну в этой части, во всех странах отмечается нехватка медицинского персонала в силу понятных причин.

Е.ВОЛГИНА: Значит мы брали за образец ту систему.

В.РЯЗАНСКИЙ: Это пик. Но добиваться правильной машрутизации, правильных схем лечения, правильного лекарственного обеспечения и т.д. — вот это как раз в большей степени относится к умелости медицинского персонала, нежели к его простой нехватки.

То, что нехватка стационарных мест для больных именно этим вирусом… Вернее так, держать в резерве такое количество мест в виде коек под будущие вирусные инфекции, конечно, никто не будет. Ни одна страна мира такое количество в резерве не держит. То, что мы в какой-то мере ослабили именно звено инфекционного характера, это признали медики.

На следующем заседании Совета Федерации у нас будет министр Мурашко. Разговор пойдет как раз о том, как министерство и система в целом реагируют на нынешнюю ситуацию, какие оперативные меры принимаются, какие меры профилактического характера, какие меры на будущее, в общем, такой пойдет достаточно серьезный профессиональный разговор на эту тему.

Е.ВОЛГИНА: Понятно. Но здесь же другая проблема. Да, койки нельзя держать в резерве, но что мы понимаем? Из-за разных протоколов, из-за разной системы сортировки этих пациентов в итоге, например, Новосибирская область сказала: а мы вообще не можем сейчас плановую помощь оказывать, потому что у нас люди, извините, на лестничных клетках на стульях сидят. На стуле госпитализированные люди! Просто потому, что система оказалась не отлаженной.

Логичный вопрос возникает: настолько все было плохо, поэтому накрыло этой волной или не успели за три месяца подготовиться?

В.РЯЗАНСКИЙ: Проблемы медицинского характера я не готов так глубоко обсуждать, этот вопрос нужно задавать профессионалам. Но, на мой взгляд, я обращу ваше внимание на то решение расширенного заседания Госсовета, который был в конце прошлого года в Калининграде. В то время президент обратил самое серьезное внимание на модернизацию именно первичного звена здравоохранения, которое должно быть главным амортизатором, которое противостоит вот такого рода эпидемическим ситуациям в целом.

И волна, которая нас накрывает, она как раз может быть и связана тем, что до конца эта работа пока не проведена. Это огромная работа, которая, что называется, еще не всем регионам под силу. Это работа первичного звена, начиная от фельдшерско-акушерского пункта, районной поликлиники, центральной районной больницы, их программной увязки с системой информационного документооборота — это все то, что необходимо в качестве первичных звеньев, в том числе и телемедицины и т.д.

Е.ВОЛГИНА: Говорили, что там проблемы.

В.РЯЗАНСКИЙ: Вот это первичное звено, оно, конечно, на сегодняшний день дает главную проблематику, потому что высокотехнологичная медицина лечит уже больных, а нам надо сделать так, чтобы больных было как можно меньше и профилактировать на первичном звене.

Е.ВОЛГИНА: Получается действительно проблема, что сейчас силы основные брошены на COVID-19. И, по сути, получается мы как бы в ответе за пожилых людей. Как нам говорят, вся система должна на это работать, чтобы сохранять жизни и т.д. Но, получается, мы сохраняем жизнь одних ценою жизни других, которые могут не получить какую-то плановую помощь.

В.РЯЗАНСКИЙ: Это, наверное, правильно. Дело в том, что сейчас, что называется, выбираются некие оптимальные формы реагирования на ситуацию. Прежде всего 65+ рекомендовано, конечно, все-таки поберечь себя и постараться уйти на домашний режим изоляции, это понятно. По крайней мере избавить себя от рисков получить еще проблемы с коронавирусом.

Что касается поликлинического звена с точки зрения лечения в домашних условиях несложных форм заболевания с помощью уже новых видов лекарственных препаратов, которые есть, это тоже в общем-то помощь как раз в тех случаях, когда можно разгрузить стационары с точки зрения наличия дополнительных мест.

Кроме того, все те оперативные меры, которые принимались по развертыванию дополнительных коек, я не говорю про столицу, столица действительно развернула огромное количество коек.

Е.ВОЛГИНА: Здесь ресурсов больше, конечно.

В.РЯЗАНСКИЙ: Но когда мы посещали регионы, мы видели в том числе в Башкортостане и других регионах за буквально считанные недели построены совершенно современные комплексы, госпитали, которые позволяют сейчас принимать тяжело больных.

То есть те, кто серьезно готовился к событиям и внял опасениям Роспотребнадзора, Минздрава о наложении этих двух волн (я имею в виду ОРВИ и COVID), те, конечно, чувствуют себя более благополучно. Но, тем не менее, все равно, по последней информации в интернете, 47 регионов все-таки находятся в пиковой ситуации.

Е.ВОЛГИНА: По ОРВИ там в основном.

В.РЯЗАНСКИЙ: По ОРВИ, да.

Е.ВОЛГИНА: Здесь еще такой момент. Вы начинали с зарплат для людей, которые только-только начинают работать в бюджетной сфере. Здесь важно понимать, вот президент объявил, что люди, работающие с COVID (медики) должны получать стимулирующие… Как их назвать, эти деньги?

Пишут люди из регионов: конечно, мы получаем, была зарплата 30 тыс. рублей, нам просто убрали надбавку и за счет этого добавили вот этих денег. То есть по факту люди получили, сколько они получали, а нагрузка у них больше. Вот этот момент вы не анализировали? Цепочка вся от распоряжения президента и когда это спускается на уровень ниже, получается, там система идет враздрай некий. Вопрос: почему? Деньги экономят? Денег нет? Саботируют что-то или как?

В.РЯЗАНСКИЙ: Анализировали ситуацию. Более того, мы на эту тему уже задавали вопросы и Голиковой Татьяне Алексеевне, когда она была у нас на правительственном часе. Вы знаете, такие проблемы были. Неслучайно президент обратил внимание, до него дошла информация о том, что деньги не доходят до медиков.

Причем, на мой взгляд, первоначально министерство здравоохранения допустило такую технологическую ошибку, неправильно смоделировав параметры вот этих выплат, в результате в регионах возникли двоякие настроения: вроде бы нарушить инструкцию нельзя, тогда могут наказать; с другой стороны — не оценить работу врача, который находился в красной зоне (например, он мог находиться там в течение часа и получить фактически профессиональное заболевание).

Поэтому на сегодняшний день, на мой взгляд, технология отлажена. Если есть такие случаи, когда врачи, медперсонал видят, что-то решается несправедливо с их точки зрения, пожалуйста, пусть обращаются к своим сенаторам, депутатам Госдумы. Каждый такой случай, конечно, возьмем на проверку. Такого быть не должно!

447 тысяч выплат произведено. Из них больше половины — это врачебные выплаты, выплаты медперсоналу. Причем я хочу сказать, работа у них сейчас крайне сложная, мы должны действительно им сказать огромное спасибо.

Но я вам цифру назову: почти 90 тысяч врачей получили специальные выплаты страховые, связанные с получением что называется последствий от того, что они находились в таком режиме работы. 90 тысяч! Эти выплаты достаточно существенные, они производятся из Фонда социального страхования.

Е.ВОЛГИНА: А сколько?

В.РЯЗАНСКИЙ: Если я не ошибаюсь, это выплаты порядка 50-60 тысяч. Кроме того, 340 случаев — это смертельные случаи, когда врачи погибли, фактически находясь на рабочем посту. И эти выплаты, как застрахованным, они были решены тоже в тот момент, когда мы принимали решения, связанные со страхованием их как военнослужащих.

Е.ВОЛГИНА: Вы неслучайно говорите, если будут проблемы, пусть обращаются, но единственная проблема — эти люди очень сильно загружены. Если им еще брать на себя обязательство, отслеживать, не обманет ли их…

В.РЯЗАНСКИЙ: Нужен телефонный звонок своему сенатору, своему депутату. У них, как правило, такая связь в регионах со всеми есть, есть общественные приемные. Не может быть такого, что на такие сигналы никто не отреагирует, я больше, чем уверен, я говорю из своей собственной практики.

Е.ВОЛГИНА: Лекарственное обеспечение. Сегодня центр, вот этот оператор маркировки сказал: мы денег брать не будем с маркировки. 50 рублей за один код. Правительство подписывает постановление параллельно, что облегчается режим, не нужно ждать обратной связи от этого оператора, и реализовывать эти препараты нужно. Получается, тень на плетень наводят. Почему невозможно было сразу отладить систему? Или сразу и подразумевалось, что она не будет так работать и просто наложилась пандемия?

В.РЯЗАНСКИЙ: Нет, нет, нет. Там ситуация значительно сложнее. Был период опробования системы в нескольких регионах, это действительно проходило.

Е.ВОЛГИНА: И уже говорили, там была проблема.

В.РЯЗАНСКИЙ: Более того, дали полгода на работу в двух режимах. Что называется, такие системы большие иногда захлебываются на больших числах, это действительно так. То узкое горлышко, которое создалось, его надо в этот момент просто обойти. И этот bypass сделан, на сегодняшний день технологически вопрос развязан. Единственная проблема даже не в этих 50 рублях…

Е.ВОЛГИНА: 50 копейках.

В.РЯЗАНСКИЙ: 50 копейках, которые берутся за регистрацию. Проблема в том, чтобы система не тормозила в вопросах реализации. То, что можно введенное лекарство продавать с тем, чтобы сама система позволяла продавать.

Е.ВОЛГИНА: Так именно поэтому они же забили…

В.РЯЗАНСКИЙ: Касса связана со складом, она должна тоже работать. За этим мы тоже будем смотреть, потому что такое поручение мы получили сегодня на заседании как сенаторы у себя в регионах. И, более того, министр цифрового развития сегодня на эту тему получил много вопросов из зала, в том числе от Валентины Ивановны Матвиенко.

Е.ВОЛГИНА: Это получилось после того, во-первых, представители фарминдустрии написали большие обращения. Плюс это все опубликовали средства массовой информации. И когда, конечно, звучит история про 40 млн упаковок, которые застряли на границе, не могут через границу попасть эти фуры, потому что вот эта система дала сбой, тогда уже началось шевеление.

Не очень понятно, почему принимается система с детскими болезнями, и она с колес отстраивается. Почему невозможно сразу это запустить так, чтобы это работало без сбоев?

В.РЯЗАНСКИЙ: Здесь нет, что называется, оправданий других, кроме как тех, которые я сказал. Пробный режим был, но когда вступает в действие закон больших чисел, он может давать такие сбои. Обидно, но сейчас принимаются те меры экстренного порядка, которые должны разрешить этот вопрос.

Е.ВОЛГИНА: 73-73-948 — телефон прямого эфира. Любопытная еще сегодня тема была, что в России создали федеральный центр по лекарственному обеспечению граждан.

Во-первых, понимаете ли вы, чем этот центр должен заниматься? Потому что мы говорили с представителями фарминдустрии, они говорят, это какое-то администрирование, потому что по факту все это уже было, регионы все равно закупаются централизованно, если речь идет о рецептурных препаратах и препаратах, которые в больницах используются. Поэтому не очень понятно, для чего вот такая штука нужна.

В.РЯЗАНСКИЙ: Я думаю, что это, скорее всего, для мониторинговых вещей и для некого что называется планирования. На сегодняшний день тот аппарат в министерстве здравоохранения, который осуществлял проблемы централизованных закупок, он просто на сегодняшний день с этим большим объемом может не справиться в силу каких-то причин. Мы, если вы помните, отнесли к централизованным закупкам ряд лекарственных препаратов из системы редких заболеваний.

Е.ВОЛГИНА: Орфанных, да.

В.РЯЗАНСКИЙ: Орфанных заболеваний. И в результате мы этот список расширяем, расширяем и расширяем. Это наша была принципиальная позиция. В свое время председатель Совета Федерации достаточно жестко поставила вопрос перед министерством финансов о том, что децентрализованные закупки, во-первых, для регионов очень убыточны. Кроме того, оставшиеся лекарственные препараты нельзя передавать из региона в регион, потому что разные бюджетные потоки.

Е.ВОЛГИНА: Да.

В.РЯЗАНСКИЙ: И совершенно целесообразно организовать централизованный закуп. И перевод на централизованную закупку только пяти лекарственных препаратов в свое время (потом еще двух) показал, что экономия составила порядка 1 млрд рублей буквально за 9 месяцев. Это действительно правильно.

Что еще делает централизация, кроме экономии? Я не буду сейчас на ней педалировать. Экономия экономией, но это может быть не самое главное.

Самое главное — централизация позволяет ввести единообразную систему, будем говорить так, отслеживания вопросов правильности назначения лекарственных препаратов. Потому что может оказаться, что еще допускаются ошибки на уровне регионального здравоохранения по назначению этих лекарств.

Е.ВОЛГИНА: По протоколам имеется в виду?

В.РЯЗАНСКИЙ: Конечно. Это дело достаточно иногда индивидуальное. Поэтому проведение строгих правил проведения протокольных мероприятий, учет в едином реестре, это тоже очень хорошая практика, которая говорит о том, чтобы кроме экономии еще существовала такая централизованная система реагирования. Вот этот центр будет заниматься с учетом передачи на федеральный уровень оставшихся орфанных заболеваний, о чем говорила Голикова.

Е.ВОЛГИНА: По орфанным заболеваниям очень много сложностей было. Вы помните эти скандалы с «Фризиумом», когда матерей задерживали на почте, где они получали этот препарат. Были истории с препаратам «Спинраза», если я не ошибаюсь, для больных детей.

В.РЯЗАНСКИЙ: Мать сделает все, что угодно для спасения ребенка, это естественно.

Е.ВОЛГИНА: Естественно. Но хотелось бы, конечно, чтобы государство что-то тоже делало, а то получается, SMS можно собрать, но по факту это все равно время. Несмотря на то, что были выиграны суды не только у нас, но в Европейском суде по правам человека, региональный Минздрав говорит: а у нас нет денег, чтобы вам покупать такое дорогое лекарство.

Хотя, казалось бы, в прошлом году представитель Минздрава выступал, 239 млн рублей требуется всего лишь, чтобы 600-800 человек сейчас зарегистрированных с СМА обеспечить. Это же немного денег. А в Минздраве говорят: а у нас нет, извините.

В.РЯЗАНСКИЙ: Нет, нет, нет, это не те деньги, о которых вы говорите. Лечение одного ребенка от этого заболевания стоит значительно больших денег, чем вы думаете, это несколько миллионов.

Е.ВОЛГИНА: Конечно. Но даже про 239 миллионов никто не говорил.

В.РЯЗАНСКИЙ: Поэтому речь идет, конечно, о больших затратах. Неслучайно принято президентом решение увеличить налог на доходы физических лиц с определенной категории людей (превышение заработка) и направить эти деньги целиком на детское здравоохранение, включая редкие заболевания.

Е.ВОЛГИНА: А можно сегментировать?

В.РЯЗАНСКИЙ: Это 60 с лишним миллиардов рублей в ожидаемых объемах. Для нас это важная цифра.

Е.ВОЛГИНА: Понятно. Сегментировать эти деньги, то есть тоже технические вопросы возникают. Вот есть люди, которые будут повышенный НДФЛ платить, а как из общей массы плательщиков НДФЛ будут вычленяться эти 2% дополнительные и направляться технически на закупку лекарств?

В.РЯЗАНСКИЙ: Это все делается автоматически, это делает налоговая служба, это все элементарно.

Е.ВОЛГИНА: То есть это будет происходить?

В.РЯЗАНСКИЙ: Конечно, конечно.

Е.ВОЛГИНА: Я нашла, почему. Это же не я из головы взяла: «20 февраля 2020 года на покупку медикаментов для детей, страдающих спинальной мышечной атрофией, в двадцатом году требуется как минимум 239 млн рублей, но таких средств нет, об этом заявила глава департамента медицинской помощи детям и службы родовспоможения Минздрава Елена Байбарина, передает РИА Новости».

Но когда ты слышишь «239 млн рублей», в масштабах государства — это правда копейки.

В.РЯЗАНСКИЙ: Я в оправдание Елены Николаевны Байбариной, нашего заслуженного абсолютно человека в здравоохранении детском. Речь идет о том, что эти средства не предусмотрены в этой бюджетной росписи, их просто нет.

Е.ВОЛГИНА: Значит проблема тех, кто их не расписал там.

В.РЯЗАНСКИЙ: Еще раз говорю, их просто нет в силу того, что они не были предусмотрены в бюджетировании. Теперь эта проблема снимается.

Еще раз хочу сказать, что мы шли к этому достаточно настырными шагами, когда министр финансов, стоя на трибуне в Совете Федерации, вынужден был давать согласие на то, чтобы дополнительно выделять финансирование на эти редкие орфанные заболевания, сначала на 5, потом 2. А теперь речь идет о том, что мы практически закрываем весь список, включая спинальную мышечную атрофию. Это заявление Голиковой Татьяны Алексеевны дорогого стоит.

Поэтому, конечно, мы таким образом не только облегчим жизнь регионам, но самое главное — мы решим проблему детишек и родителей, которые мучаются.

Е.ВОЛГИНА: Я правильно понимаю, что теперь это все будет исключительно из федерального центра доставляться, даже сами лекарства, и федеральный центр будет за это ответственен, а не региональные Минздравы, которые говорят: «Извините, денег нет»?

В.РЯЗАНСКИЙ: Именно такая технология. Потому что многие регионы приспособились к прошлой ситуации таким вот образом: денег нет в бюджете региона заплатить там 5 млн на лекарства человеку, решение суда — деньги снимаются автоматически со счета. Есть ли они с бюджете, нет ли их в бюджете, они просто снимаются автоматически из казны региона, вот и все. Поэтому многие регионы вот так реагировали на эту ситуацию.

Е.ВОЛГИНА: Давайте после новостей продолжим. У нас Валерий Рязанский, первый зампред комитета Совета Федерации по социальной политике. После новостей поговорим про прожиточный минимум, про зарплату минимальную, про пенсионеров еще поговорим.

НОВОСТИ

Е.ВОЛГИНА: Валерий Рязанский с нами. Мы продолжаем. Первый зампред комитета Совета Федерации по социальной политике. Программа «Умные парни».

Борис говорит: «Из того, что услышал, возникло ощущение, что система не самонастраиваема. Как будто пока начальник откуда-то (вряд ли от тех, кто за систему отвечает) узнает о проблемах в ее работе и не даст волшебный пендаль, сама система свою эффективность увеличивать не может.

В.РЯЗАНСКИЙ: В ряде случаев согласен с такой оценкой, к сожалению большому.

Е.ВОЛГИНА: А это люди какие-то как роботы работают или что? Или их задача… У них же вроде бы работа под KPI какой-то подверстана? Или все сводится просто даже не к достижению определенных целей, а к имитации бурной деятельности или что?

В.РЯЗАНСКИЙ: Вы знаете, у меня по жизни есть большой набор примеров, когда система работает именно в режиме с обратной связью, когда… самонастраиваемой системой.

Пожалуйста, я могу вам привести пример работы здравоохранения в Белгородской области с точки зрения организации первичного звена. Они пошли на очень смелый эксперимент в свое время. Сенатор ныне Евгений Степанович Савченко, бывший губернатор, провел вместе со своим коллективом большую реформу первичного звена здравоохранения, внедрив технологию работы семейных врачей. Это потребовало больше 3 лет работы: обучить людей, построить соответствующую систему взаимоотношений между самим первичным звеном, фельдшерско-акушерским пунктом, офисом семейного врача на селе, подготовить этих людей. Причем пришли, как правило, молодые кадры, которые готовы были воспринять эту новую технологию. И результаты совершенно другие в жизни и в работе, понятно.

Есть примеры, когда система не самонастраиваемая, потому что она не имеет обратной связи от самого главного — заказчика этой системы — человека. Обратная связь, как правило, я как инженер говорю… Любая социальная система должна иметь отрицательную обратную связь, так же и социальная система должна иметь именно обратную связь, и тогда воздействие на нее приходя, систему будет отрабатывать.

Е.ВОЛГИНА: Она отрабатывает ситуативно тактически, а речь же идет про стратегию. Банальный пример — Омская область (никак мы от COVID не отойдем с вами) или Омск. По-моему сам Омск даже, когда врачи… Система здравоохранения…

В.РЯЗАНСКИЙ: Накопившиеся проблемы.

Е.ВОЛГИНА: Которые привезли пациента к зданию…

В.РЯЗАНСКИЙ: Я знаю министра здравоохранения Омской области, это талантливый организатор и талантливый врач, доктор наук, в Подмосковье построила несколько, по-моему больше 10 перинатальных центров суперсовременных и т.д.

Похоже это болячки той системы, которая была там в области.

К сожалению, не все сразу можно сделать, тем более, когда накрывает волна таких непредвиденных ситуаций. Но это не в оправдание, а констатация. Поэтому я не могу сказать, что везде все работает только по принципу пинка от начальника, далеко не так, конечно, нет.

Е.ВОЛГИНА: Другой момент, фундаментальный как раз, по поводу фундаментального отношения к такому институту, как пенсия. Господин Силуанов на прошлой неделе, выступая в Государственной думе, выступил против индексации пенсии для работающих пенсионеров. Он сказал, что пенсия — это компенсация утраченного заработка, если человек работает, то заработок его не утрачивается. Он говорит, что это вопрос даже не финансовый больше, а этический. Тоже не очень понятно. Одно время индексировали пенсии работающим пенсионерам? Индексировали. Люди до выхода на пенсию отчисляли взносы в Пенсионный фонд? Отчисляли. И тут теперь им говорят: недостоин.

В.РЯЗАНСКИЙ: Я тут поспорю с министром.

Е.ВОЛГИНА: Давайте.

В.РЯЗАНСКИЙ: Считаю, что это не окончательная точка зрения. На мой взгляд, могут быть разные определения, что такое пенсия. Можно говорить таким образом, что это компенсация потерянного заработка. Можно говорить, что это некие выполнения обязательств государства за тот период трудовых дней, когда человек трудился, и государство теперь выполняет свои обязанности по выплате ему отложенного недополученного заработка.

Е.ВОЛГИНА: Человек сам себе накопил на пенсию.

В.РЯЗАНСКИЙ: Но это было бы, наверное, не так просто, как кажется на первый взгляд. Пенсионные системы в мире разные. Есть и чисто бюджетные, есть и чисто частные, построенные на частных Пенсионных фондах.

Е.ВОЛГИНА: Да какая нам разница, как за границей, давайте как в России.

В.РЯЗАНСКИЙ: Я говорю это к тому, что идеальных пенсионных систем не бывает. И на сегодняшний день наша страховая система имеет свои плюсы, имеет свои минусы. И плюсы, и минусы, они, в общем-то, определяются не только законодательством, а экономическими условиями, в которых мы находимся. И мера, о которой говорит министр, не индексировать пенсию работающим пенсионерам — это вынужденная мера компромисса, когда нужно принимать решение.

Е.ВОЛГИНА: Кого с кем?

В.РЯЗАНСКИЙ: Компромисс, что называется наличие возможностей бюджета и необходимостью выделения денег из бюджета на индексацию. Это деньги из федерального бюджета.

Е.ВОЛГИНА: Компромисс, потому что столько коррупционных скандалов вокруг Пенсионного фонда и там просто не осталось денег?

В.РЯЗАНСКИЙ: Это не имеет отношения.

Е.ВОЛГИНА: Почему?

В.РЯЗАНСКИЙ: Еще раз. Если у вас ограниченный объем средств, вам не хватает на то, чтобы проиндексировать этими средствами пенсию не ниже инфляции всем пенсионерам, их 43 млн, значит вы выбираете из чего, должны выбрать. Поэтому выбор был такой: проиндексировать пенсии неработающим, а работающим пенсионерам с 1 августа пересчитывать текущую пенсию на 1,8 балла с тем, чтобы они эту пенсию получали в более высоком размере, чем получали до этого. Это немного, но это был действительно компромисс.

Если бы мы ту сумму средств, которая была в федеральном бюджете, распределили бы на всех пенсионеров в виде индексации, то мы бы не смогли обеспечить индексацию не ниже инфляции.

Е.ВОЛГИНА: Финансово, понятно.

В.РЯЗАНСКИЙ: Так что проблема только в этом.

Е.ВОЛГИНА: Но есть этический момент. Человек действительно всю жизнь работал, даже накапливал себе, в накопительной пенсии участвовал, и тут ему говорят: извини, замораживается, так надо.

Параллельно мы видим сообщения по поводу скандалов, связанных с коррупцией, в том числе в Пенсионном фонде и т.д. И потом ему говорят: а мы не будем, потому что ты работаешь. Он говорит: так я работаю, потому что мне пенсии физически не хватает. Я же себе откладывал в государственный фонд деньги, я таким образом мог бы себе в банк откладывать, сейчас бы эти деньги взял и распорядился по своему усмотрению, пошел бы мир смотреть или хотя бы Российскую Федерацию. А по факту ему говорят: все не так.

В.РЯЗАНСКИЙ: Нет, нет, давайте тут чуть-чуть вас поправлю. У нас и в советское время была система, при которой ограничения в экономике не позволяли инженеру получать пенсию полностью.

Е.ВОЛГИНА: Это правда.

В.РЯЗАНСКИЙ: Не позволяли представителям искусства, культуры тоже получать одновременно пенсию и работать. Хотя некоторым тоже не хватало пенсии на жизнь, они вынуждены были работать. Были ограничения, платили только тем, кто был на рабочих специальностях.

И сейчас, когда речь идет о том, что 9,5 млн пенсионеров работают, я бы разделил этот социум тоже на некоторые составляющие. Есть определенная категория людей, которые работают не из-за того, что у них маленькая пенсия, согласитесь, это достаточно высококвалифицированный управленческий персонал.

Е.ВОЛГИНА: Естественно, конечно.

В.РЯЗАНСКИЙ: На госслужбе и т.д. Это работники крупных корпораций, культуры, здравоохранения и т.д.

Е.ВОЛГИНА: И они тоже заслуживают индексации пенсии.

В.РЯЗАНСКИЙ: И когда вынужденный выбор нужно делать, то принимается в пользу прежде всего, конечно, тех, кто не работает, вот откуда взялась эта проблема выбора.

А что касается, вы говорите, накоплений, это немножко вообще из другой темы. Те накопления, которые были созданы путем отчисления 6%, они как работали, так и работают, их никто не замораживал. Почему? Потому что они все расписаны между нами на персонализированных счетах. И они продолжают работать — либо у молчунов в одной системе; у тех, кто управляет — в другой системе. Заморожено право вложить туда дополнительные средства.

И это действительно обидно может быть некоторым, тем, кто почувствовал вкус к накопительному компоненту. Но тем не менее, накопительный компонент можно делать и осуществлять самостоятельно. Если у вас позволяет ресурс, вы можете это делать любым другим способом, не обязательно…

Почему мы отказались от обязательного накопительного компонента? Потому что, во-первых, это уменьшает страховую пенсию, это же отвлечение тех 22% на другие цели. Каждый из нас отправляет 22% в пенсионную систему.

Е.ВОЛГИНА: Да.

В.РЯЗАНСКИЙ: Это деньги, которые мы с вами не накапливаем, это средства, которые идут на выплату пенсий ныне живущим пенсионерам.

Е.ВОЛГИНА: Солидарная система это называется.

В.РЯЗАНСКИЙ: Вы молодой человек, вот вы платите пенсию…

Е.ВОЛГИНА: Своей бабушке, да. 11 тысяч рублей.

В.РЯЗАНСКИЙ: В этой связи государство вам дает некую расписку в виде гарантии, что когда вы пойдете на пенсию при выполнении условий (возраста, стажа и т.д.), государство вам будет выплачивать соответственно.

Е.ВОЛГИНА: Валерий Владимирович, мне сейчас 31, и я очень боюсь даже, что лет через 25 государство просто скажет: знаете, мы приняли оптимальное решение, у нас нет денег вам платить пенсию. Спасибо, что платили хотя бы своим родителям, примерно так.

В.РЯЗАНСКИЙ: Не было такого в истории уже современной России, чтобы мы не платили пенсию.

Е.ВОЛГИНА: В истории современной нет, а в истории будущего? Все возможно.

В.РЯЗАНСКИЙ: Такого не должно быть! Есть Конституция, есть страна, что вы? Я в это не верю, что можно не платить пенсию пенсионерам.

Е.ВОЛГИНА: Есть же страны, где нет пенсий.

В.РЯЗАНСКИЙ: Есть страны без пенсий.

Е.ВОЛГИНА: Вот. А почему это не может быть в Российской Федерации?

В.РЯЗАНСКИЙ: Потому что Конституция этого не позволяет.

Е.ВОЛГИНА: Конституцию пересмотрели, пожалуйста, спустя столько лет.

В.РЯЗАНСКИЙ: Конституция этого не позволяет.

Е.ВОЛГИНА: Давайте так, действующая Конституция.

В.РЯЗАНСКИЙ: Давайте жить долго для того, чтобы убедиться, что я был прав.

Е.ВОЛГИНА: 73-73-948 — телефон прямого эфира. Наденьте, пожалуйста, наушники. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Валерий Владимирович. Виктор Михайлович из Домодедова. Валерий Владимирович, скажите, может ли рассматриваться горячая линия обратной связи как действительный элемент обратной связи с губернатором? Нельзя ли по всем районам нашей России установить обязательно наличие обратной связи для того, чтобы не полагаться на талантливость или неталантливость руководителя?

В.РЯЗАНСКИЙ: Конечно, должно быть, я с вами абсолютно согласен. По крайней мере в рамках тех проектов, в которых я участвовал как депутат Госдумы, как член Совета Федерации, каждая региональная неделя (к сожалению, пандемия нам тут иногда мешает) — это обязательный контакт с избирателями.

Обязательный контакт! Это либо приемная депутата, либо приемная партии, от которой ты делегирован в систему власти. И абсолютно так же работает приемная полномочного представителя президента в регионе. И, естественно, за этим смотрит полномочный представитель президента, как работает в том числе горячая линия и общественная приемная губернатора.

Понятно, это не так просто, если в губернии 4,5-5 млн человек, на каждый звонок, естественно, сложно ответить, но тем не менее система аналитики этих звонков, обработки этих звонков с точки зрения фокусирования проблемы, конечно, это должно быть.

Где фокусируются проблемы, на частном вопросе? Я вам привожу такой пример. Я выступил с неким анализом ситуации по пенсионному вопросу на ОТР, и начал получать достаточно большое количество писем с просьбой перепроверить что-то в их пенсионных историях. Начинаешь перепроверять, созваниваешься и т.д., видишь, что очень часто люди просто это делают, потому что не верят.

И моя перепроверка тщательная говорит о том, что все сделано правильно, все сделано по закону, но, к сожалению, человек не удовлетворен тем уровнем не самого решения или ответа, а той суммой, которую он получает на руки. И приходится каждый раз объясняться.

Поэтому я считаю, что сила в политике, конечно, сила в умении общаться с людьми, уметь объясниться таким образом, чтобы человек понял. Он может быть недоволен ответом по сути, но он не может иметь претензии, что его не выслушали, что им не занялись, не попытались вникнуть в эту проблему. Потому что тот, кто получает минимальную пенсию, потому что стаж 10-12 лет, потому что не смог заработать, был младшим обслуживающим персоналом и т.д., но когда ему все это расскажешь и пояснишь причинно-следственную связь его пенсии с тем, что было в его пенсионной истории, в его трудовой биографии. Что посеешь…

Е.ВОЛГИНА: Вы говорите по поводу обратной связи, сразу вспоминается история с одной из прямых линий президента, не помню, в каком году, позвонила женщина, она сказала: «У нас село небольшое, у нас рядом газовая труба проходит (магистральный газ), а к дому нет, мы по старинке буржуйкой отапливаемся». Президент говорит: непорядок, все сделать. Но, видимо, у кого-то был зуб на губернатора из этого региона, потому что проходит ровно год, эта женщина опять дозванивается чудесным образом, она говорит: «Я год назад, Владимир Владимирович, на газ жаловалась, не было газа. Спасибо, газ есть. Но только проблема в том, что нам газораспределительную станцию не поставили, поэтому у нас напор промышленный, а не такой, который должен быть в доме». К вопросу обратной связи. К вопросу о том, как чиновники буквально некоторые понимают и исполняют то или иное распоряжение или просьбу.

В.РЯЗАНСКИЙ: Я понимаю прекрасно в данном случае президента, собрать вот такое количество, проанализировать и систематизировать эти предложения, звонки, для этого действительно…

Потом у него на столе вот эти волшебные папки, которые он подает потом губернатору. Там же информация, которая действительно отражает селекцию вопросов, естественно.

Е.ВОЛГИНА: Почему звено нарушено.

В.РЯЗАНСКИЙ: Естественно. Я привожу пример из собственной жизни. Я родом из небольшого железнодорожного поселка под Москвой, где тоже газа не было. Жители дозванивались на линию, и после этого была реакция.

Е.ВОЛГИНА: Просто этим не президент должен заниматься.

В.РЯЗАНСКИЙ: Ну, конечно, не президент должен заниматься. Но те чиновники, которые в этот момент сидят у экранов, они чувствительно относятся к тому, что потом из колл-центра эти звонки адресуются к ним.

Е.ВОЛГИНА: Они стирают пот судорожно.

В.РЯЗАНСКИЙ: Не всегда можно чисто экономическими методами заставить «Газпром» и межрегионгазовские структуры обеспечивать газом и дальние поселки, к сожалению.

Е.ВОЛГИНА: 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Скажите, пожалуйста, как при существующей власти, при управлении государством таким грамотным, очень взвешенным… такое количество жуликов находится в Совете Федерации?

Е.ВОЛГИНА: Каких жуликов? Жулики в Совете Федерации находятся?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Находятся под следствием, под арестом, с многомиллионным состоянием.

Е.ВОЛГИНА: Это, наверное, намек на ваших коллег, которые так или иначе были в чем-то замешены и теперь следствие против них идет.

В.РЯЗАНСКИЙ: Если он жулик, против него поэтому и следствие. Давайте скажем об этом, что он жулик, когда состоится суд.

Е.ВОЛГИНА: 73-73-948 — телефон прямого эфира. По поводу пенсий и плавно переходим к минимальному размеру оплаты труда. По поводу пенсий. Вы говорите про ответственность людей. Да, люди выполняют свою ответственность, работодатели отчисляют деньги в Пенсионный фонд.

В.РЯЗАНСКИЙ: Да.

Е.ВОЛГИНА: Ответственность государства в плане правильности использования этих денег.

В.РЯЗАНСКИЙ: Сохранности и гарантировании, совершенно верно.

Е.ВОЛГИНА: А коррупционные скандалы? А истребование этих денег, исчерпание, это о чем, почему проблема?

В.РЯЗАНСКИЙ: Я не первый день работаю… верховной власти.

Е.ВОЛГИНА: Поэтому я вас и спрашиваю.

В.РЯЗАНСКИЙ: Вы знаете, на мой взгляд, Пенсионный фонд не зашкаливает с точки зрения коррупционности в этих вопросах, не зашкаливает.

Е.ВОЛГИНА: Здесь есть критическая масса? Простите.

В.РЯЗАНСКИЙ: Нет. Это мое личное мнение. Там бывали такие случаи, они все расследованы и наказаны виновные. Но с точки зрения последствий для пенсионной системы, последствий таких не было. Ведь ежемесячно 43 млн пенсий начисляются, четко исполняются обязательства перед каждым пенсионером. Мы каждый месяц пенсию получаем.

И сказать о том, что какие-то коррупционные скандалы повлияли системно на сбои в работы в целом системы пенсионной, этого нет, этого действительно нет.

Е.ВОЛГИНА: Потому что государство умеет подходить к компромиссам.

В.РЯЗАНСКИЙ: Нет, я думаю, что здесь речь идет о том, что весь комплекс работ, который проведен в системе в Пенсионном фонде — это автоматизация, это проведение соответствующих… перевода на такой режим работы, работа с личными кабинетами, работа служб приема, так называемые клиентские службы, это действительно хороший стиль.

Что касается уже скандалов, которые там значительно больший урон наносят, например, то, что было в энергетике, вот это влияет тогда уже и на тарифы, потому что речь идет о больших потерях. Поэтому я должен в этом плане защитить работу Пенсионного, потому что там многотысячная армия работников очень честных и добросовестных, труд у них очень напряженный, серьезный.

Более того, мы можем даже задать себе сами вопрос: а зачем мы Пенсионному фонду отдали такие функции, как выплата материнского капитала? Это же не просто выплата 600 тысяч или 500 тысяч рублей, это проще — отдал пачку денег и пошел. Нет, это серьезнейшая работа по оформлению документов, проверке наличия тех домов или тех квартир, которые человек хочет купить.

Е.ВОЛГИНА: Но они за это деньги получают. Зачем героизировать людей, которые пошли на эту работу просто потому, что они на это выучились? Какой тут героизм.

В.РЯЗАНСКИЙ: Только средняя зарплата там одна из самых низких в Пенсионном фонде. Я ее не героизирую, я просто констатирую состояние дел.

И мы Пенсионный фонд загружаем постоянно в том числе и выплатами современными в COVID. Поэтому я хочу, чтобы таких нападок было меньше в силу того, что люди просто не всегда знают, насколько перегружена эта армия людей.

Е.ВОЛГИНА: Это к вопросу о том, как, я прошу прощения, просто сформировано штатное расписание, потому что то же самое можно сказать, что перегружены медики, перегружены учителя, перегружена полиция, перегружены охранники в банках.

В.РЯЗАНСКИЙ: Мы сейчас говорим с вами о Пенсионном фонде, поэтому… У них ограниченный объем возможностей по штатному расписанию. Он ограничен тем процентом, который ему устанавливается бюджетом, вот и все, поэтому действительно это сложно.

Е.ВОЛГИНА: Бюджет. Как власти определяют, исходя из чего, сколько людям нужно действительно на жизнь, чтобы не просто с голоду не умереть от месяца к месяцу, а действительно, чтобы у них деньги были?

Ваши коллеги из «Справедливой России», кстати, говорят: а давайте МРОТ 60 тысяч рублей, а не 12 130.

В.РЯЗАНСКИЙ: Можно, конечно, экономически пофантазировать.

Е.ВОЛГИНА: То есть это нереально?

В.РЯЗАНСКИЙ: Нереально в силу того, что это всегда баланс интересов человека, который трудится и человека, который определяет себя как работодатель. В том числе в данном случае работодателем зачастую выглядит наше государство. Работодателем является для работников культуры, для младшего медицинского персонала, для работников культуры на селе, для библиотекарей и т.д.

Е.ВОЛГИНА: Значит, не очень…

В.РЯЗАНСКИЙ: Поэтому, чтобы выплатить этот МРОТ, вы представляете, насколько должен быть увеличен бюджет страны для того, чтобы справиться с такого рода обещаниями?

Е.ВОЛГИНА: Мы же богатая страна. Разве нет? Нам все говорят об этом. Минфин нам говорит, сколько денег, профицит бюджета. Правда, в этом году дефицит.

В.РЯЗАНСКИЙ: Нет, у нас все-таки дефицит достаточно большой.

Е.ВОЛГИНА: Но был профицит.

В.РЯЗАНСКИЙ: Как и в любой семье планировать свою жизнь надо исходя из возможностей и доходов; также и расходы планировать исходя из таких возможностей и по большому счету в государстве. Так мы и делаем. Поэтому это всегда выбор.

На сегодняшний день бюджет сформирован, прошел уже те процедуры, которые положено пройти в Госдуме. И теми поправками, которые сейчас будут, это будет некая такая шлифовка.

В целом бюджет серьезный, он трудный бюджет. Как социальщики мы не можем на сегодняшний день сказать, что там не учтены наши интересы. Бюджет действительно социальной направленности. Все те обязательства, которые прописаны в том числе и уже в новых параграфах Конституции, мы все учли.

Е.ВОЛГИНА: Да. Но вопрос, та или иная стать учитывается формально или нет. Мы с вами за эфиром разговаривали, что долгое время до прошлого года было пособие по уходу за ребенком от полутора лет до трех пятьдесят рублей в месяц. В масштабах государства это, безусловно, миллиарды, на каждого ребеночка выплатить. Но в масштабах отдельно взятой матери, например, меня, 50 рублей в месяц работодатель даже не оформляет, потому что у него на бумагу больше уходит.

То же самое по поводу повышения МРОТ. Господин министр труда говорил: у нас будет постепенное увеличение — плюс 90 рублей. Но это же вообще ни о чем.

В.РЯЗАНСКИЙ: Относительно 50 рублей принимаю претензии, тут сказать нечего кроме того, что мы и сами уже инициировали достаточно давно отменить эту льготу, она действительно выглядела нелепо.

Е.ВОЛГИНА: То есть не повысить, а отменить.

В.РЯЗАНСКИЙ: Кроме того, образовывалась ежегодная экономия порядка 2,5 млрд рублей, это говорило о том, что большое количество людей за этими средствами просто не ходило, что называется хлопотать дороже.

Что касается минимального размера оплаты труда и прожиточного минимума, министерством предложена новая методика, все это выражено в проекте федерального закона. На мой взгляд, интересный, грамотный подход. Будем обсуждать. Если пригласите, объясним, как он будет осуществляться.

Е.ВОЛГИНА: Спасибо большое, Валерий Владимирович. Валерий Рязанский, первый зампред комитета Совфеда по социальной политике. Ждем вас снова.