• Продюсер Иосиф Пригожин в программе «Умные парни» на радио «Говорит Москва» от 17.11.2020

    15:00 Ноя. 17, 2020

    В гостях

    Иосиф Пригожин

    Продюсер

    Е.ВОЛГИНА: 15 часов 6 минут в столице. Радиостанция «Говорит Москва», 94,8. У микрофона Евгения Волгина. Всем доброго дня. Программа «Умные парни». С нами по телефону продюсер Иосиф Пригожин. Иосиф, здравствуйте.

    И.ПРИГОЖИН: Здравствуйте.

    Е.ВОЛГИНА: Наши координаты: 7373-94-8 — телефон; SMS +7-925-8888-94-8; Twitter @govoritmsk; Telegram govoritmskbot. Иосиф, я не знаю, уместно ли артистам задавать сейчас вопросы: какие планы на Новый год?

    И.ПРИГОЖИН: Вы знаете, мне хочется тоже продолжить про свои координаты.

    Е.ВОЛГИНА: Так?!

    И.ПРИГОЖИН: Мои координаты такие же. Вы знаете, что уместно или не уместно. Пока трудно говорить. Мы сейчас живем в моменте, как происходит обстановка в самое ближайшее время. Мы не строим так далеко идущие планы. У нас есть планы — 31 декабря съездить в Анапу. А все остальное время мы пока, что называется, находимся на самоизоляции.

    Е.ВОЛГИНА: А в плане работы?

    И.ПРИГОЖИН: Съемки телевизионные, работа, как и у всех, собственно говоря, артистов. Ничего нового.

    Е.ВОЛГИНА: Насколько мы знаем, у артистов основная прибыль — это гонорары за корпоративы.

    И.ПРИГОЖИН: Нет, это неправда. У нас бывали месяца, июль или август, гораздо жирнее, чем декабрь. Поэтому эти все разговоры — декабрь, все ждут с нетерпением. Просто конец года, люди хотят праздника уже, соответственно в декабре бывает достаточно много мероприятий. Сейчас время немножко изменилось. Праздники же существуют в течение года. И я вам хочу сказать, у больших артистов бывали кассовые концерты. Я вам пример приведу: бывали года, где у Валерии 370 концертов в год было. 370 — вы только вдумайтесь! Ну что, это в декабре можно все отработать? Нет, конечно. Это происходит в течение всего года. Бывали месяца, когда и пятьдесят, и семьдесят, и шестьдесят — такие бывали месяца. А сейчас, я думаю, что если есть десять — уже счастье.

    Е.ВОЛГИНА: Я, читая новости про то, какие трудности испытывают сейчас артисты, вспомнила Дмитрия Анатольевича Медведева, который давал совет учителям: не хватает денег — идите в бизнес. А куда податься артистам, для которых их работа — это бизнес?

    И.ПРИГОЖИН: У каждого человека, у каждого представителя той или иной профессии есть своя зона ответственности. Учитель — это не бизнес, это призвание. Артист — это призвание, это не бизнес. И поэтому когда мы говорим о призвании, мы говорим о том, что люди занимаются своим любимым делом, посвящают этому всю свою жизнь.

    Когда сегодня стало возможным, что блогеры, например, или другие представители, не имеющие отношения к шоу-бизнесу, стали звездами — это, конечно, не то чтобы обидно, это девальвирует как раз профессию артиста, как и профессию доктора может девальвировать. Долгие годы, в период 90-х, люди стали покупать дипломы для того, чтобы показывать свою причастность к тому или иному делу. Но я предпочитаю и уважаю профессиональных людей, которые воспринимают свою профессию как призвание. Ну, не может человек просто прийти и быть журналистом. Это призвание. Ведущий — это призвание.

    Е.ВОЛГИНА: Хоть вы это отметили, Иосиф, что ведущий — это призвание.

    И.ПРИГОЖИН: Поэтому я за профессионализм и за тех людей, кто любит свое дело и отдается ему целиком и полностью. Артисты должны заниматься своей профессией, политики должны заниматься политикой, футболисты должны забивать красивые голы. Тогда мы будем понимать, что мы несем ответственность за все, что происходит на нашей земле. А когда случайные люди «отнимают хлеб» у других — это не очень правильно. 

    Е.ВОЛГИНА: А кто сейчас «отнимает хлеб» у артистов?

    И.ПРИГОЖИН: Блогеров стало очень много, которые стали просто тупо певцами, типа певцами. Я думаю, процента два населения в стране понимают, что такое певец или вокалист. Это не тот человек, который тембрально или пытается взять высокую ноту. Это человек, который обладает грамотами, способностями различать тональность и понимать гармонию музыкальную. А когда люди не знают аккордов, просто заходят в студию, потому что там есть возможность, технологии позволяют просто петь кому угодно — это, повторюсь, девальвирует профессию музыканта.  

    Е.ВОЛГИНА: Я правильно понимаю, что вы недовольны блогерами, которые поют под фонограмму, используя, в том числе, известные треки?

    И.ПРИГОЖИН: Конечно.

    Е.ВОЛГИНА: Вы думаете с ними как-то бороться, конкурировать? Что с ними надо делать?

    И.ПРИГОЖИН: Мне заняться больше нечем, чтобы бороться? Дело в том, что выбор людей. Зачем мне бороться с кем-то? Бороться должны не мы. Зритель своим рублем голосует. Если его устраивает нынешняя ситуация — о’кей, не вопрос. Мне кажется, что министерство культуры или государственная политика должны быть нацелены на то, чтобы формировать воспитательный процесс, а не просто заниматься халтурой. Здесь вопрос простой: культура должна воспитывать людей, а не только развлекать. А сегодня что произошло — сегодня все стали просто заниматься развлечением, и никто не думает о воспитании молодежи. Сегодня мат вошел в обиход и стал главным инструментом общения.

    Е.ВОЛГИНА: Иосиф, здесь про мат прям с языка снимаю у вас. Дмитрий Сергеевич Лихачев в свое время сказал: «Если бесстыдство быта переходит в язык, то бесстыдство языка создает ту среду, в которой бесстыдство уже привычное дело. Существует природа, а природа не терпит бесстыдства». А матерщина в современной музыке — это признак деградации искусства или что это?

    И.ПРИГОЖИН: Это признак деградации и какого-то хулиганства. Когда мы говорим о хулигане Есенине, это один вопрос, а когда мы говорим о беспощадном хулиганстве и когда люди не чувствуют субординацию и разговаривают на этом языке на ежедневной основе. Матом можно ругаться, на нем нельзя разговаривать. Поэтому когда мы матом не ругаемся, а на нем разговариваем, это превращается в быдлизацию. Я считаю, что это должно быть, прежде всего, государственной политикой, и люди должны уважать закон, если где-то, как-то запрещено. Даже если мы с вами возьмем музыкальные площадки, где написано, красная галочка стоит, значит, мы не можем это использовать.

    Вышла песня у Валерии сейчас новая, называется «Пьяная». Она пьяная от меня. И TikTok, например, категорически, я не могу сказать, что заблокировал, у них абсолютная цензура. Вот вам ответ на все вопросы. У них цензура, понимаете.

    Е.ВОЛГИНА: Это хорошо или плохо?

    И.ПРИГОЖИН: Это хорошо. Хотя там ничего плохого нет в этой фразе «пьяная», но не смогли … песню для того, чтобы продвинуть ее дальше, через блогеров, через разных других людей. Для нас было очень сложно продвигать эту песню. Новый сингл вышел неделю назад. 

    Е.ВОЛГИНА: Но тогда цензура социальных сетей существует. В данном случае если невозможно продвинуть песню, то при этом продвигаются блогеры, которые или разговаривают матом, или на камеру кому-то бьют лицо.

    И.ПРИГОЖИН: Абсолютно.

    Е.ВОЛГИНА: В данном случае вам понятна политика социальных сетей или все-таки нет?

    И.ПРИГОЖИН: Я считаю, что должны быть ограничения, должна быть цензура, должен быть порядок, должно быть уважение. Мы должны создать субординационный момент, в котором человек должен понимать, что такое взрослые. Не должно быть стертых границ. Я понимаю, что Шенген и все остальное сегодня в мире, границы интернет стер, но субординация должна оставаться.

    У меня есть один приятель, он со своей мамой разговаривает на «вы». Дети с ним разговаривают на «вы». Он со своей женой разговаривает на «вы». Он молодой человек. Это у них так в культуре принято. Это мой друг из Казахстана. Я когда увидел, что жена с ним на «вы» разговаривает, это сразу дает некую дистанцию. Не должно быть дешевой фамильярности, в которой мы сегодня пребываем. Тыкать только можно совсем близкому человеку. А люди неразборчивые, они не понимают: человеку шестьдесят, семьдесят, как с ним можно или нужно разговаривать. В этом вся трагедия. Потеряли эту самую идентификацию.

    Так а музыка, которую сегодня блогеры, рэперы поют, она что, наша что ли? Она американская. Они обезьянничают, воруют биты, воруют тексты, на русский язык перетаскивают и начинают «факать», «факать», «факать» с утра до ночи. И что? Молодежь ведется на эту всю историю. Это равносильно торговле наркотиками, вот и все. Мы по сути, если не официально, мы легализовали эту… 

    Е.ВОЛГИНА: Спокойно, Иосиф, у нас дамоклов меч в виде Роскомнадзора.

    И.ПРИГОЖИН: Вот видите, я просто сказал такую фразу, а вы сразу останавливаете меня. А кто остановит этих людей, которые ругаются просто так матом. У меня была ситуация. У меня дети естественно Дудя с Моргенштерном посмотрели все. И мне говорят дети: ты смотрел? А мне что с ними обсуждать? Какое мне содержание с детьми моими обсуждать?

    Е.ВОЛГИНА: А вы пытались спросить детей, чем их цепляет этот Моргенштерн?

    И.ПРИГОЖИН: — Да там все нормально, да у вас там… Нам передачи не хватит, если я буду объяснять, как они это объясняют.

    Е.ВОЛГИНА: Это конфликт поколений, вы не чувствуете?

    И.ПРИГОЖИН: Конфликт поколений существовал всегда, во все времена, и в Советском Союзе, и во времена войны. Конфликт поколений был, есть и остается. Но проблема в другом. Слово «совесть» надо либо убрать из обихода, либо его использовать, но тогда понимать, что такое совесть. Совесть должна быть. И человек должен все-таки стесняться, например, взрослого человека послать в одно место, в дальнее путешествие. Он должен все-таки чего-то бояться, кого-то бояться.

    Е.ВОЛГИНА: В песне или в жизни бояться послать? Я сразу вспоминаю Есенина, Маяковского, Высоцкого, в конце концов. В чем разница?

    И.ПРИГОЖИН: Высоцкий, Маяковский — это борьба с режимом. Сегодня мы в свободном режиме живем, сегодня демократический строй, формат. С кого брать пример, когда Трамп с Байденом друг другу говорят слово «заткнись». Что вы хотите добиться, какого результата мы с вами ждем?

    Е.ВОЛГИНА: Общая деградация. А искусство проецирует или искусство формирует такую реальность, как вы считаете?

    И.ПРИГОЖИН: Мы не можем сказать об искусстве. Все, что мы с вами сегодня видим, весь этот шлак, завтра он не останется и молодежь с этим не придет. А если вы вспомните сейчас песни Юрия Антонова, с которыми мы живем на протяжении, извините, сорока лет, эти песни формировали наше настоящее и будущее. В этой конфигурации, когда мы с вами говорим, что формирование будущего, значит, мы должны сделать преемственность поколений и давать им какой-то пример. А если примера никакого нет, на кого ориентироваться?

    Е.ВОЛГИНА: Ну, если за «битлов» преследовали. В Советском Союзе все-таки «битлы» тоже были цензурированы.      

    И.ПРИГОЖИН: Правильно. The Beatles — это был коллектив юный, там была хорошая музыка, там была мелодия, там был смысл; там было понимание того, ради чего это существует; это все-таки имело отношение к музыке.

    Е.ВОЛГИНА: Хорошо. Но ведь цензура утверждала, что это тлетворное влияние Запада.

    И.ПРИГОЖИН: Я вам хочу сказать, что на Западе потрясающие музыканты есть, выдающиеся, на кого ориентировались артисты. Например, Валерия ориентировалась на Эллу Фицджеральд, мы слушали Луи Армстронга. Мы слушали джаз, мы слушали выдающихся музыкантов планеты, которые просто делали это феерично, феноменально. Это надо обладать колоссальными талантами, возможностями, музыкальными навыками. Не каждому дано. Я думаю, два процента населения мира обладают музыкальными знаниями. Вы представьте себе Стиви Уандера, Рэя Чарльза — выдающихся музыкантов, Queen, Фредди Меркьюри. Это музыка — это то, с чем мы существуем на протяжении многих лет. Они формируют в нас вкус. Когда выходит на стадион и поет we will, we will rock you или mamma тада-да-да — это шедевральная музыка. Как можно сравнить с сегодняшним шлаком, который делается, делается ради денег.  

    Раньше делали музыку ради музыки, это был смысл их жизни. А сегодня этот смысл жизни потерялся, люди делают музыку, чтобы «бабла» наколотить.

    Е.ВОЛГИНА: Вопрос: почему ее слушают? Почему такую музыку, которую вы называете шлаком, слушают?

    И.ПРИГОЖИН: А почему люди нюхают кокаин? Почему люди курят анашу? Почему люди рвутся играть в казино, проигрывать деньги? Почему? Потому что все эти дурные привычки наслаиваются и к дурному быстрее привыкаешь. А почему Джигурда или Волочкова? Почему мы других балерин не знаем?

    Е.ВОЛГИНА: Как это! Я знаю Диану Вишневу, между прочим.       

    И.ПРИГОЖИН: Слава богу. Я тоже ее знаю. Публично выйдите на улицу, ее кто-нибудь знает — нет, никто не знает. Вы спросите: кто у вас балерин № 1? Вам скажут: Волочкова. А почему? Потому что они живут по принципу — а сейчас для куражу я вам кое-что покажу. Они эпатируют, они все находятся в состоянии эпатажа, и чем дерьмее, тем лучше, тем ярче воспринимается.

    Я нормально отношусь к девочке по фамилии Бузова, но она имеет отношение к музыке такое же, как я к высоким технологиям. Она делает свое дело, она ведущая, она способная, талантливая, не глупая девочка. Но нельзя же рядом ставить выдающихся людей типа Пугачевой, Бейонсе. Вы зайдите в хит-парад, из первой сотни вы не увидите ни одного иностранца. Вы зайдите в Apple Music.

    Вы посмотрите в Молдавии, Украине, Белоруссии, в других странах — вы увидите там в хит-параде сотню мировых звезд. А у нас научились перебивать друг другу хит-парады, покупая собственный чарты, не давая места другим. Даже иностранцы попасть не могут в наши хит-парады. Там, где есть Apple Music Россия, iTunes, вы туда не попадете, потому что там в первую сотню наперебой люди вкладывают деньги, чтобы оказаться в этом топе. 

    Е.ВОЛГИНА: У нас тоже за ротацию деньги заносят. Но здесь интересный момент, Иосиф, вы сказали про наркотики и так далее. У нас пропаганда запрещена. Да, наркотики — это зло. Другой момент. Вы говорите: люди курят что-то, колются как-то, слушают, как вы говорите, шлаковую музыку. Но AC/DC выпустили новый альбом. Этим людям семьдесят! Как они дожили до этого возраста, вообще вопрос?! Это же было всегда — рок, наркотики и так далее.

    И.ПРИГОЖИН: История простая. Секс, драг, рок-н-ролл был всегда. Вопрос заключается в том, что если мы с вами разрешаем этому быть… Я понимаю, вы хотите сейчас пример привести мне западный, что те, кто был построен на «секс, драг, рок-н-ролл», но они такую музыку делали, от которой башка слетала.

    Е.ВОЛГИНА: Почему сейчас не могут сделать такую музыку?

    И.ПРИГОЖИН: Потому что они к музыке отношения не имеют.

    Е.ВОЛГИНА: А, учиться надо.

    И.ПРИГОЖИН: Они и музыка — это две разные планеты. Учиться надо музыке. Вы покажите мне хоть одного из института музыкального, который получил классическое образование, который закончил вуз. Да, все изменилось, все говорят так: сегодня вообще в институте учиться не надо. Стив Джобс во всех посеял ситуацию, что можно стать богатым и великим, не имея при этом образования. Ну это же ненормально.

    Е.ВОЛГИНА: Это ненормально, конечно. Я тут ради интереса послушала того же самого нашумевшего Моргенштерна, не поняла ни слова. Но другая тиктокерша, девушка такая есть, Клава Кока, она говорит: «Сейчас время не каких-то супертоповых музыкантов, а время персонажей. Почему нет, если это творчество кому-то приносит радость».

    И.ПРИГОЖИН: Послушайте, мы можем к слову «персонаж» отнести любого человека. Давайте возьмем Филиппа Киркорова — персонаж? Николай Басков — персонаж?

    Е.ВОЛГИНА: Персонаж, безусловно.

    И.ПРИГОЖИН: Шнур — персонаж? Алла Пугачева — персонаж? Валерия — персонаж? Это просто так сегодня звучит «персонаж». Мы называем это персонами. Мы говорим о лидерах мнения.

    Е.ВОЛГИНА: С вашей точки зрения, эпоха блогерства — это промежуточный период или деградация наступила?

    И.ПРИГОЖИН: Это промежуточный, это пройдет. Это как температура. Это как коронавирус, который когда-то пройдет. Например, была группа «Руки вверх». Нельзя сравнить. Все-таки они сделали танцевальную музыку, на них выросло приличное поколение. Там все-таки что-то про любовь немножко есть. Это более-менее понятно. Я сейчас не хочу брюзжать, чтобы не было такого, что это стариковские размышления. Нет, ни в коем случае. 

    Поэзия сегодня. Скажите, что будет? Мы все равно возвращаемся к нашим классикам.

    Е.ВОЛГИНА: К классикам возвращаемся. Но знаете, есть такое выражение, что «дети всегда хотят снести мир отцов». Не чувствуете себя таким отцом, на которого наступают дети?

    И.ПРИГОЖИН: Я себя так не чувствую. Мы делаем все, чтобы наши дети были счастливыми. А дети должны делать так, чтобы их дети были счастливыми, и при этом родителям был повод для гордости. Вот что самое главное. А если мы будем делать то, что нам нравится… ну, давайте будем справлять нужду на Красной площади, в принципе, а че нет-то? Это же прикольно. Представьте себе, вышел Пригожин на Красную площадь и справил нужду. Все будут обсуждать: это так круто, это так отлично.

    Е.ВОЛГИНА: Сейчас другое обсуждают. Сейчас обсуждают сыр-бор, который возник в event-среде, когда Валерий Меладзе призвал бойкотировать съемки новогодних телепрограмм, потому что введено ограничение и так далее. Я понимаю, что вы другой точки зрения.

    И.ПРИГОЖИН: Нельзя пользоваться двойными стандартами. Либо мы делаем полный локдаун и закрываем все площадки, и съемочные в том числе, для работы — там, где есть массовое скопление людей. А то получает что: клубы открыты, открыты кальянные, открыты караоке-бары. И что? Туда люди приходят, заражаются, потом приносят это домой.

    Я за то, чтобы все друг с другом считались. Мы делаем все, чтобы нашим детям было хорошо. А дети — это как банк, база данных. Мы делаем, чтобы нашим детям было хорошо, а наши дети должны делать, чтобы наше включение в их жизнь было оправдано. И если оно оправдано, тогда мы жили-работали не зря, а если дети тебе в спину потом плюнут и скажут «а я вообще вас не знаю», то это будет скотство с их стороны. Например, вы пришли в банк, вложили туда деньги, и завтра вам сказали: а мы вам не отдадим, и проценты вам не отдадим. Вы скажете: как так, это же мои деньги.  

    Е.ВОЛГИНА: Такое бывает, когда «лопаются» банки. Там миллион четыреста только дают.

    И.ПРИГОЖИН: Но в человеческих отношениях мы должны воспитывать детей так, чтобы не лопалось. Потому что улица все равно дает свои отпечатки. И конкурировать родителям со своими детьми практически невозможно, потому что улица все равно перетягивает канат активности, в которую мы попадаем. Поэтому мы должны не поддаться этим историям, а все-таки пытаться прививать хороший вкус, прививать иммунитет на плохое. Потому что если мы этого не будем делать, то за нас это сделают другие. И мы с вами получим в обществе не порядочных людей, которые думают об этом, а просто людей, которые будут отравлять нашу жизнь.

    А на чем мы строим наше будущее? XIX век, XX век, 60-е годы, мы знаем приличное количество поэтов, выдающихся музыкантов. В 60-е — Евтушенко…  

    Е.ВОЛГИНА: Иосиф, да проблема в том, что и Пушкина преследовали в то время, когда Пушкин был жив, и фактически признание к нему пришло во время большевиков.

    И.ПРИГОЖИН: Я не знаю, ну давайте мы пройдем это. Не знаю, кто нам об этом расскажет через сто лет, через пятьдесят лет. Помните, Тальков пел… я сейчас вспомню строчки.

    Е.ВОЛГИНА: Давайте вы пока вспомните, мы новости послушаем и вам перезвоним.

    НОВОСТИ

    Е.ВОЛГИНА: 15:35 в столице. Программа «Умные парни». Иосиф Пригожин, продюсер, надеюсь, с нами? Иосиф, вы тут? Куда же вы делись? Нет Иосифа. Сейчас попробуем перезвонить.

    «Дело в том, что произошло общее снижение уровня и качества музыки». «Кто воспитан на классике, тот не будет слушать всякую ерунду. Его уже не испортишь». «Моему сыну девять. Вижу, как он со стадным чувством интересуется этим рэпом. Я постоянно ему капаю на мозги, саркастическим образом высмеивая этот стиль. Думаю, результат не сразу, но уверен, будет положительным». Юрий: «Подытожим. Блогеры и другие артисты, популярнее меня. Люди голосуют рублем против меня. Надо быть культурным, поэтому…» Понятно все. «Кто хочет, тот и слушает», — говорит Денис Павлов. Безусловно, конечно! В конце концов, всех ли мы артистов знаем. Есть же какие-то группы, у которых несколько сот тысяч подписчиков, например, в YouTube, они не в ротации находятся, но делают прекрасные вещи. Иосиф, вы здесь, да?

    И.ПРИГОЖИН: Да, я здесь.

    Е.ВОЛГИНА: По поводу артистов, чтобы тему еще развить немножечко. Насколько артистическая среда солидарна в плане отстаивания своих прав, помощи государства. По мне, честно, так люди искусства будут только рады, если кто-то сойдет с дороги и пойдет бессильным.

    И.ПРИГОЖИН: 100% вы правы. У нас шоу-бизнес называется так — лебедь, рак и щука. Утопи ближнего для того, чтобы оказаться на пьедестале. К сожалению, нет никакой солидарности, нет никакого единодушия, нет никаких принципиальных позиций. Сегодня ты сказал, а завтра заднюю включил. Мало людей последовательных в своих убеждениях. Отсюда и уважение со стороны общества, которое теряется по отношению к артистам. 

    Е.ВОЛГИНА: А почему это плохо? Вы говорите «к сожалению», а почему к сожалению? Ведь это жизнь, в конце концов.

    И.ПРИГОЖИН: Когда мы говорим о государстве, когда мы делаем акценты на наших политиков или на кого-то, нужно нам всем с себя начинать. Что мы хотим в итоге? Тогда мы с вами давайте остановимся на следующем: мы просто дикий лес, с дикими законами, как на Диком Западе, мы пытаемся просто выживать. У нас нет религии, у нас нет веры, у нас нет ничего, что связано с принципами, с позициями, с понятиями. Мы просто живем, раздавливая друг друга. Давайте тогда так построим наше общение. То есть мы живем в диком лесу, с дикими зверями.

    В простонародье если говорить, то получается следующее: вседозволенность и безнаказанность порождает преступность. Если мы не будем какие-то законы соблюдать, если не будут какие-то правила очерчены, то ничего не будет.

    Е.ВОЛГИНА: Каких правил тогда не хватает вам, как продюсеру, как представителю event-индустрии?

    И.ПРИГОЖИН: Я до сих пор для себя пытаюсь какой-то алгоритм найти. Я уже в индустрии нахожусь на протяжении огромного количества лет. Я предпочитаю так: если я сказал слово, то я его должен держать. Я человек ответственный. Если вы мне позвонили, я возвращаю звонок. Я считаю, что это культура, это воспитание. Не хватает культуры, не хватает взаимодействия.

    Я думаю, что однозначно и правительство, и президент поддержали бы нашу индустрию, если бы она как таковая была объединена, если бы у нас был бы какой-то лидер. Например, был бы Кобзон, который консолидировал нас.

    Е.ВОЛГИНА: Я думала, вы.

    И.ПРИГОЖИН: Собрал бы нас и сказал: ребята, давайте мы пойдем к президенту, поднимем вопрос и объясним — что, почему. Тогда появляется некий смысл в этой истории. А сегодня лидера движения нет, есть определенные люди, которые исключительно работают на собственный карман и только во имя себя. 

    Е.ВОЛГИНА: Потому что один долларовый миллионер, а другой только начинает входить на олимп. Ведь ваша отрасль сама по себе регулируется внутри, зачем вам нужно вмешательство государства?

    И.ПРИГОЖИН: Она у нас никак не регулируется, вообще никак не регулируется. Я, подойдя уже к такому солидному возрасту, понимаю, что в принципе, по большому счету, надо перестать бороться с кем-либо, что-либо доказывать, а просто ты делаешь свое дело — что мы и делали на протяжении всей нашей жизни. Мы никому ничего не доказывали, мы делали свое дело. Мы записываем песни, снимаем клипы.

    В строительных компаниях есть саморегулирующаяся организация, даже в киноиндустрии есть некий свой профсоюз. А у индустрии развлечений, шоу-бизнеса, музыки ничего нет такого, на что можно было бы обратить свое внимание. Что очень важно — чтобы концертной деятельностью занимались не случайные люди, а сертифицированные, лицензионные, у которых есть реальное разрешение. Они профессиональные люди. Они не проводят концерт ради того, чтобы снять деньги и потом сбежать с кассой.

    Е.ВОЛГИНА: А ради чего они проводят?

    И.ПРИГОЖИН: Секундочку, не сбежать же с кассой?!

    Е.ВОЛГИНА: А что сделать?

    И.ПРИГОЖИН: Заплатить артистам, заплатить за аренду зала, заработать прибыль. Заработать, а не сбежать — это разные вещи. А мошенников огромное количество по всей России.

    Е.ВОЛГИНА: Может быть они появляются, потому что известные люди требуют много денег. То есть хорошая работа стоит дорого, безусловно. 

    И.ПРИГОЖИН: Я вам сейчас расскажу, из чего складывается, чтобы у вас не было иллюзий на тему того, что происходит. Есть артист, артист — это целое предприятие. Возьмем некого артиста, кого хотите, Петров, Иванов, Сидоров, не будем имя называть. Этот арест, прежде чем поедет на гастроли, должен быть некий прокатчик, который вкладывает деньги в его тур. Что он делает? Он снимает в аренду зал, платит за этот зал аренду; он платит за рекламу; он нанимает аппаратчиков: свет, звук, техника. Потом возникает логистика. Вместе с этой логистикой возникает гостиница, проезд, проживание, всякое прочее. До гонорара артиста вы должны уже потратить 70% денег от выручки.

    Люди, которым рассказывают историю про шоу-бизнес, до конца не понимают про все скелеты в шкафу. И самое главное, что риски у прокатчика возникают на входе уже, когда он покупает артиста за какой-то гонорар. У артиста, помимо гонорара, есть внутри этого гонорара, целые коллективы сидят. 

    Е.ВОЛГИНА: Которым нужно платить.

    И.ПРИГОЖИН: У кого-то пятнадцать человек работает, у кого-то — тридцать, у кого-то — сорок. И если завтра по каким-то причинам вы не работаете, то вам нужно либо распустить этот коллектив (и тогда его никто содержать не будет), либо вы просто берете на себя это бремя ответственности. А математика складывается из количества концертов.

    А теперь представьте себе, сколько кормится вокруг музыкантов людей. Это и концертные залы. Вы же не будете только одного артиста возить. У вас тридцать концертов в месяц. Почти десять месяцев в году работают залы, я образно говорю. И посчитайте, 300 концертов в год, значит, как минимум 300 артистов должно быть на этих площадках, ежедневно работать. Соответственно, благодаря работе этих артистов, благодаря продаже билетов, зарабатывают кассиры, зарабатывают гардеробщики в зале.

    Е.ВОЛГИНА: Это целая цепочка разделения труда. Тогда возникает вопрос: сейчас трудности, закрытия, ограничения. Бизнесмены говорят: товарищи в правительстве, помогите, пожалуйста. Тогда артисты приходят и говорят: товарищи в правительстве, помогите, например, налоговые каникулы ввести, налог на искусство. Вы видите помощь от государства вероятную и желаемую в условиях этих ограничений?

    И.ПРИГОЖИН: Во втором квартале индивидуальным предпринимателям дали невероятные условия — сняли оплату налогов. Понятно, что мы не работали, но во втором квартале никто ничего не платил. Со всех сняли это обременение. По сути, если мы сейчас говорим о тяжелой зиме и тяжелой осени, то в этом квартале тоже должно быть некое послабление. Это взаимный обмен государства и частного предпринимателя. Понятно, что у государства огромная нагрузка, особенно ответственность за пожилое население, социальные нужды. Но, тем не менее, есть и предприниматели, у которых еще силы есть, впереди они будут работать. Может быть, на какое-то время снять это налоговое бремя, а потом какую-то часть перенести, какую-то часть оставить. Но нужно найти какую-то формулу.

    Понятно, что сейчас музыкантов несметное количество, и артистов, и оркестров. Но оркестры государство поддерживает. Представьте себе, как может Большой театр, несмотря на то, что его поддерживает государство, при 25-процентной заполняемости отбивать эти деньги.

    Е.ВОЛГИНА: Глава сказал: закрыться проще.

    И.ПРИГОЖИН: Конечно. «Крокус Сити Холл», себестоимость этого зала восемьдесят или сто миллионов долларов. Предприниматель что должен сделать? У него 500 человек работают. Если у него концерты не проходят, если он билеты не продает, если у него аренду зала не берут. Так ему нужно эти деньги отбивать, а у него наверняка кредиты перед какими-то банками. Т.е. есть инвесторы достаточно серьезные, заслуженные, уважаемые. Я сейчас образно говорю про «Крокус», это может быть любой другой зал. И таких залов приличное количество, частных залов, которые инвестировали деньги в надежде отбить. То же самое техническое оборудование, свет, звук и многое другое. Люди же ждут, что они смогут отбить эти деньги. А если они не смогут это отбить, не смогут проводить мероприятия, а если еще и артисты обесценятся, тогда им надо вообще новую форму существования, новую профессию.

    Е.ВОЛГИНА: Вот здесь очень важно. Я не знаю, попадалась ли вам в социальных сетях или нет публикация актера театра «Ленком» Игоря Коняхина, который пошел в таксисты, потому что не работает, денег не хватает. С вашей точки зрения, в чем вы сейчас видите разницу между тем, как люди добывали деньги в безработицу, например, в 90-е годы или другие кризисные и текущим временем?

    И.ПРИГОЖИН: Я сейчас смотрю с высоты пятидесяти лет, а тогда я смотрел с высоты двадцати. Вопрос заключается в том, что сейчас более устойчивое понимание экономики мировой и общей политической системы в мире, а тогда был развал Советского Союза. Современная Россия. Мы ничего не видели. И все занимались всем подряд. Торговали майками, которых себе даже представить не могли. То есть все пытались реализоваться как могли. И вместе с этим жили музыканты, которые продолжали оставаться музыкантами на поприще своего любимого дела. А сейчас, когда ты устоялся, устаканился на протяжении многих лет, идти вниз — не совсем корректный момент. Это неправильно. 

    Е.ВОЛГИНА: Вам скажут: «Иосиф, это жизнь!» Сколько было людей со взлетом и падением.

    И.ПРИГОЖИН: В двадцать лет вы можете позволить себе что угодно. А после пятидесяти, после шестидесяти походку менять тяжело, поверьте мне.

    Е.ВОЛГИНА: Кто дает гарантии, что после пятидесяти лет человек все равно будет в стабильности, идти по накатанной вверх именно, а не резко испытывать падение?

    И.ПРИГОЖИН: Есть люди, которые живут не по средствам. А есть люди, которые всю свою жизнь посвящают любимому делу. И это любимое дело приносит ему не только удовлетворение, но и экономическое благосостояние. Мы же не можем завидовать нефтяникам: они учились, закончили, получили профессию и живут, наслаждаются.

    Е.ВОЛГИНА: Оказались в нужном месте в нужное время, это правда.

    И.ПРИГОЖИН: А есть люди, которые посвятили себя сцене. Даже не о деньгах идет речь. Это же не на тренерскую работу уйти в футболе или где-то.  

    Е.ВОЛГИНА: Вокал можно идти преподавать, например.

    И.ПРИГОЖИН: Все, что ли, пойдут преподавать вокал?

    Е.ВОЛГИНА: Не знаю. Я сразу вспоминаю инженеров 90-х годов, которые вдруг оказались никому не нужны. Они шли и бюстгальтерами торговли на Черемушкинском рынке.

    И.ПРИГОЖИН: У нас с вами такой глобальный философский разговор в эфире. Мне трудно сказать, что нужно делать. Я повторюсь еще раз, мы дипломированные специалисты в той отрасли, в которой мы получили образование. Нам нравилось это направление, мы в нем продолжаем жить и работать. Мы никого не обвиняем в наших бедах.

    Но весь мир сегодня, по сути, оказался, в гибридной войне, я так называю. И мы все стали заложниками тяжелейших обстоятельств. Самое страшное в этой истории не только в профессии сохраниться, но еще и выжить, лицо свое сохранить. Мне казалось, что на фоне этих всех деталей, которые произошли, люди должны стать немножко добрее. Они должны быть более внимательны по отношению друг к другу. А зверство появилось из уст людей.

    Е.ВОЛГИНА: Выживает же сильнейший. В кризисные времена так и бывает. Мы с вами только говорили про отсутствие солидарности у артистов, и вы говорите, что это естественно. Это естественно в мирные годы, безусловно. Это отбор такой.

    И.ПРИГОЖИН: Мне будет жалко, если талантливые люди просто окажутся на краю земли. Еще вчера ими восхищались. Это как с Дзюбой. Вчера им восхищались, что он защищал титул на чемпионате по футболу, а сегодня готовы были его пинать. Никто не рассчитывал, что массовая аудитория встанет на его защиту.

    Е.ВОЛГИНА: Вы возлагаете какую-то надежду на помощь от аудитории, какую-то моральную поддержку?

    И.ПРИГОЖИН: Публика, к сожалению, переменчива. Как известно вам, великий Майкл Джексон, который достойно служил в своей профессии, в определенный момент стал никому не нужен. К сожалению, это жизнь. И поэтому в части этой жизни мы можем с вами рассуждать сколько угодно и как угодно. Но не всегда и не факт, что мы…

    Что такое философия? Поиск истины. Вопрос заключается в том, нужен ли этот поиск истины, нужно ли кому-то что-либо доказывать? Так мы и живем — каждый в своем уголке. Не думая о будущем, а просто свое забрал и просто кайфуешь. Я против такого существования. Я все-таки считаю, что если человек обладает каким-то опытом, знаниями, он должен ими поделиться. Он должен поделиться философскими изречениями. А если человек живет чисто для себя, это тоже форма существования нормальная, ну о’кей, не вопрос.

    Е.ВОЛГИНА: Какую площадку для того, чтобы поделиться всем тем, что вы сейчас перечислили, вы представляете? Поясню: мы неоднократно говорили в рамках того, что предполагаются новые выборы в Государственную думу, может пертурбации какие-то. Возникают вопросы: а место ли в Государственной думе людям из шоу-бизнеса, из спорта? Или если ты юрист — вот ты юрист; если ты спортсмен — значит, максимум ты в комитете по спорту и больше нигде. Такое разделение вы приветствуете?

    И.ПРИГОЖИН: Вы знаете, 100% согласен. Я знаю, среди музыкантов есть люди, которые получили другие дипломы и другие профессии. Мое мнение выглядит следующим образом: если люди, если в целом все, помимо статуса, примут для себя решение, что он идет в политику, он имеет на это право. Человек имеет право менять свой курс жизненный с учетом его статуса.

    Но я вам хочу сказать, что выдающийся Станислав Говорухин, выдающийся Иосиф Кобзон, они были полезными в государственных органах, потому что именно они представляли интересы культуры в этих учреждениях, и к ним всегда можно было прийти и обратиться. В этом весь вопрос.

    Е.ВОЛГИНА: Может тогда в политику, Иосиф?

    И.ПРИГОЖИН: Нет, я даже не хочу. Зачем мне надо?

    Е.ВОЛГИНА: Почему?

    И.ПРИГОЖИН: Пока не думал.

    Е.ВОЛГИНА: А, пока не думали или не надо? Это разные вещи.

    И.ПРИГОЖИН: Я считаю себя эффективным менеджером. Я люблю работать, я люблю созидать, я люблю добиваться успеха. Если мне какой-то участок представится, я на этом участке должен буду работать. Я обязан работать и буду работать. Но поскольку у меня нет пока интересных предложений, я об этом не думаю.

    Е.ВОЛГИНА: Но другой момент. Я сама лично, как информационщик, проанализировала ваши заявления и сравнила с тем, кто еще из людей творческих, так или иначе, отметился как эксперт во многих областях. Я, честно говоря, обратила внимание на господина Лозу, который, в принципе, в последнее время считался спикером по всем вопросам от эстрады. Не чувствуете ли вы себя таким же лидером мнений или даже конкуренцию с Лозой?

    И.ПРИГОЖИН: Нет, никакой конкуренции нет. Лоза имеет такое же право, как и я, высказывать свою точку зрения. Ее могут принимать или не принимать. Дело все в том, что благодаря своей профессии и принадлежности к этой профессии, у меня появилась какая-то известность. И благодаря этой известности, люди, и вы в том числе, интересуетесь моим мнением. Оно может не совпадать с вашим мнением. Мы можем идти разными, параллельными дорогами мысленно, но, тем не менее, когда возникает вопрос, что я думаю по этому поводу, естественно я высказываю исключительно свою точку зрения. Она абсолютно может не совпадать с вашей точкой зрения. Но у меня такая возможность появилась. Я рад, счастлив этому обстоятельству. Это говорит лишь о том, что, в принципе, теоретически если я действительно завтра приму решение пойти в политику, в Государственную думу или какой-то другой орган, наверное, у меня есть шанс там оказаться.  

    Е.ВОЛГИНА: Вы сказали, что мы сейчас живем в состоянии войны. Вообще это слово любят употреблять политики в различных регионах и так далее. Кто-то жути нагоняет, кто-то рисками торгует, а кто-то действительно так чувствует. Но я сразу вспомнила параллель: история Великой Отечественной войны, когда артисты для поднятия духа военных приезжали, или танцевали, или пели, стихи рассказывали. Не чувствуете ли вы, как артист, потребности, чтобы в больнице выступить или что-то благотворительное для медиков устроить?

    И.ПРИГОЖИН: Мы это делаем регулярно, на регулярной основе. Есть подтверждение людей, которые были на этих концертах. И в госпиталях, и в местах, где врачи отдают большую часть своей жизни. Артист выступает на разных площадках. Я вам могу сказать, что Валерия выступала не раз в клинике на Каширской, не раз выступали в клинике Вишневского, не раз выступали в разных учреждениях для поддержки духа. Валерия выступала и была на разных мероприятиях. И других учреждения, где надо было поддержать дух людей. И для учителей выступала неоднократно. И выступала бесплатно неоднократно. Поэтому это не какое-то новшество. Артисты часто дают благотворительные концерты, очень часто.

    Е.ВОЛГИНА: Я хотела к музыке вернуться. Не чувствуете ли вы для российской эстрады, вообще для российской культуры дефицита в новых именах?

    И.ПРИГОЖИН: Я считаю, что у нас сегодня дефицит настоящих героев, таких выдающихся как Муслим Магомаев, таких выдающихся как Алла Пугачева, таких выдающихся как Иосиф Кобзон. Это глобальные личности, масштабные личности, которые что-то весили. Золото же тоже должно быть чем-то набито. Оно может быть таким надутым, а может быть внутри тяжелым. Это аллегория такая. Это были такие тяжеловесы, авторитеты, уважаемые люди, наполненные смыслом и жизненным опытом. Сейчас для меня из таких в области культуры лишь Никита Сергеевич Михалков. Я очень уважаю этого человека. Я считаю, что это как раз есть цвет нашей культуры, нации, потому что это династийное продолжение.

    Е.ВОЛГИНА: А новички-то где?

    И.ПРИГОЖИН: Я задаю себе тот же самый вопрос: где новички? Обладая своим жизненным опытом, будучи в профессии, я готов способствовать этому. Если ко мне обратятся талантливые люди, которые готовы служить своему делу, я готов спродюсировать их в этом направлении.

    Е.ВОЛГИНА: Спасибо большое, Иосиф, что уделили нам этот час. Продюсер Иосиф Пригожин был гостем программы «Умные парни».

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено