Е.ФОМИНА: 15:06. Программа «Умные парни» сейчас на радиостанции «Говорит Москва». Меня зовут Евгения Фомина. Сегодня наша гостья прекрасная, великолепная — психолог Зара Арутюнян. Зара, здравствуйте. Рада вас видеть.

З.АРУТЮНЯН: Здравствуйте, Евгения.

Е.ФОМИНА: Давайте, друзья, сразу ваши вопросы тоже на всякий случай накидывайте. SMS-портал +7-925-88-88-948, govoritmskbot в Telegram и 73-73-948 — телефон прямого эфира. Ещё у нас идёт трансляция в нашем Telegram-канале, на нашем YouTube-канале, в нашей группе «ВКонтакте» — везде, везде, везде. Можете присоединяться к нам там. 

Зара, давайте начнём с погоды. Она такая прекрасная. Космически жаркое лето, самое жаркое за 500 миллиардов, миллионов, тысяч лет, которое нам обещали, тем не менее уже всё, буквально на днях начинается август, жары мы всё ещё не видели. Как это на нас влияет с точки зрения психологии? Мы грустим массово?

З.АРУТЮНЯН: С точки зрения психологии, особенно для тех из нас, кто уверовали в существование идеального мира, это, конечно, грустит. Это грустит, потому что дождик — это плохо.

Во-первых, хочу вам сказать как наблюдатель за погодой, оно действительно очень жаркое, нам обещали жаркое. Оно жаркое. Мы всё время по сауне ходим, прости господи. Поэтому градусов у нас много, но влажность у нас стопроцентная — это неприятно. Это неприятно. Но я так думаю, что по стонам о погоде можно распознавать людей, более-менее психически устойчивых, и людей, весьма нежных. Вот те, кто готовы биться головой об стену, что дождик на улице, это, конечно, очень уязвимые люди.

Е.ФОМИНА: То есть это не такая проблема, которая на самом деле должна человека выбивать психически.

З.АРУТЮНЯН: Это вообще не проблема, потому что если ты уже в той точке, что от тучки за окном ты чувствуешь депрессию, значит, тебе пора лечиться.

Е.ФОМИНА: Но с другой стороны, мы же всегда говорим о том, что вот, сейчас мы все на самом деле очень метеозависимы. Есть вообще такое понятие «метеозависимость»?

З.АРУТЮНЯН: Это у докторов спросите. Я не знаю.

Е.ФОМИНА: С психологией такого нет. То есть это, если мы говорим про ощущения физические, это да, ладно, допустим, давление, ещё что-нибудь. А вот именно психологически я очень зависима от солнца. Если за окном нет солнца, я впадаю в депрессию. Это чушь?

З.АРУТЮНЯН: Это не чушь. Это правда. Потому что я тоже зависима от солнца и я тоже ужасно люблю эту комфортную погоду 23-25 градусов с лёгким ветерком и без дождя. Это как раз вопрос про идеальный мир. Конечно, мы все хотим, чтобы было хорошо. И я люблю хорошую погоду, и я ненавижу это свинцовое небо, которое воцаряется у нас в конце сентября и дальше потом уже до мая.

Е.ФОМИНА: И навсегда.

З.АРУТЮНЯН: Да. Для меня это скорее вопрос в том, насколько это нас раскачивает. Понимаете? Хорошо, когда вкусненько. Вот это как кофе. Попросил ты кофе, налили тебе вкусненький кофе, как хорошо, что он вкусненький, ну так себе кофе. Вопрос. Вот для меня вопрос психздоровья, понимаете. Если человек готов говорить о том, что чашка кофе была не такова, молоко было не таково и бармен смотрел не так, или тучки были больше, чем ему хотелось, вот это маркеры, это чек-лист такой, что если ты про тучку думаешь не первые там… ну блин, как погано, придётся зонт брать… Вот я хожу с зонтом. Я думала, что я к вам вплавь буду плыть, потому что утром было вплавь. Ну приплыла не вплавь. Здорово. Классно. Ну плыла бы вплавь…

Е.ФОМИНА: Ну это же как будто бы оптимист и пессимист.

З.АРУТЮНЯН: Нет, это не оптимист и пессимист. Это истеричка и психологически устойчивый человек. Или в нынешнем языке «снежинка». Вот «снежинка» вот не тот кофе может весь день обсуждать и пять твитов написать. 

Е.ФОМИНА: Бедняжечка.

З.АРУТЮНЯН: «Снежинки», извините, может, не все знают такой термин, но это наши прекрасные дети возрастом до 25-30 лет, у которых от 14-ти примерно начинается. Это моя такая терминология, я всегда использую. Которых вырастили суперзаботливые мамочки, которые дули им во все части тела, и они уверовали в то, что мир должен быть идеальный, что все должны их любить, поддерживать и всячески баловать, и у них не должно быть никакой ответственности перед миром, но и мир должен быть идеальный. Это первое поколение, мне кажется, которое выросло, ну, селективно не всё, конечно, потому что есть люди с более суровым контекстом, но вот те, которые золотая молодёжь, золотой миллиард, они реально могут из-за не того кофе написать пять твитов. Беда. 

Е.ФОМИНА: С другой стороны, давайте с вами вообще перечислим признаки психологической устойчивости. Как они выглядят? Психологически устойчивый человек, он какой? Вот мы можем определить, вы можете, может быть, в толпе, в общении?

З.АРУТЮНЯН: В толпе вряд ли, потому что я же не ясновидящая. Но в общении могу. Потому что как и физическая устойчивость, знаете, это такая штука, как есть Ванька-встанька. Вот устойчивость очень хорошо противопоставлять Ванькой-встанькой. Вот Ванька-встанька, ты её стукаешь, она падает, но она возвращается. 

Е.ФОМИНА: Да.

З.АРУТЮНЯН: А «снежинка» и психологическая неустойчивость, или невротики, как угодно называйте, не хочу вас заваливать терминами, это люди, которые рушатся от любого масштаба события. Тут надо понимать, что, конечно, любой, самый психологически устойчивый человек сталкивается с такого масштаба событиями, которые его кладут на какое-то время.

Е.ФОМИНА: Для каждого это может быть что-то своё.

З.АРУТЮНЯН: Безусловно.

Е.ФОМИНА: Это может быть личное, это может быть общественное, это может быть плохая погода.

З.АРУТЮНЯН: Конечно. У каждого своё то, что тебя уронит. Грубо говоря, если тебе всё равно, какую ты еду ешь, ты можешь всю жизнь сидеть в колонии-поселении и есть баланду, ты не почешешься. Если ты гурман, ты можешь там страдать. Это зависит от того, что для нас ценно, что для нас важно и так далее.

Есть события универсальные, такие как смерть близких, серьёзные болезни, те вещи, которые каждого человека уронят. Но психологически устойчивый человек — это тот, который, во-первых, падает от всё-таки серьёзных событий. Тут я немножко против морального релятивизма, который вы проповедуете, потому что, конечно, у каждого свой список ценностей. Но если ты приравниваешь истерику от плохого кофе к истерике от смерти мамы, то что-то там не так, вот на мой взгляд. 

Е.ФОМИНА: Да, должна быть какая-то всё-таки градация. 

З.АРУТЮНЯН: Должна быть градация, да. Потому что, когда говорят, для меня это важно, для меня это так важно, что я сейчас лягу, заплачу и неделю буду пить таблеточки, для того чтобы встать с кроватки, потому что меня кто-то там в метро задел плечом, а ещё вдогонку слово дурное сказал, всё-таки моральный релятивизм этого не выдерживает. Психоустойчивые люди, они как физически устойчивые люди. Вот стоит человек крепкий, его стукнешь, ткнёшь палкой, сделаешь что-нибудь, он удержится. А есть такие былинки, которые, вот подул ветер, и человек упал, хрупкие очень. Конечно, их надо бы укреплять, потому что жизнь-то укрепляет всё-таки.

Е.ФОМИНА: С другой стороны, мы сейчас говорим часто о том, что у нас несколько сменилось даже вот это направление популярной психологии, то, что мы можем даже просто по книгам нон-фикшн проследить. Если лет десять назад мы говорили о том, что у нас психология успешного успеха, встань и иди, превозмогай себя, ты можешь, ты должен, ты сильный, стань лучшей версией себя, в последнее время, в последние несколько лет мы наблюдаем историю о том, что нужно бережно к себе, о том, что ты на самом деле у себя один. Посиди, погладь себя по голове, послушай, чего тебе на самом деле хочется, прислушайся к своим желаниям, к своим ощущениям, сходи к психотерапевту, он тебя научит родину любить, любить себя конкретно.

З.АРУТЮНЯН: Психотерапевты, к сожалению, не учат родину любить, они учат себя любить.

Е.ФОМИНА: Отдельно да, отдельную родину внутри тебя, единственного. 

З.АРУТЮНЯН: Где правда?

Е.ФОМИНА: Да. Где правда? И не влияет ли вот этот общий фон вот с этим бережно к себе, к себе нежно на наше общее представление о том, как должен мир к нам относиться?

З.АРУТЮНЯН: Конечно. Конечно. Эта повесточка, она же… Смотрите, у вас другая статистика, чем у меня. Вы говорите, ещё лет десять назад. Вот по моим ощущениям, уже лет десять-двенадцать как воцарились книжки про то, что ты должен любить себя. И очень многие уверовали и даже решили, что это их главное в жизни занятие — полюбить себя.

Вот ко мне приходят люди и говорят: у меня проблема. Я говорю: какая у тебя проблема, деточка? Они говорят: я себя не люблю. Я говорю: сейчас прям сяду и заплачу, вот это проблемка. Вот это проблема.

Е.ФОМИНА: А действительно люди не любят себя, которые так говорят? Вот человек, который приходит и говорит: я себя не люблю.

З.АРУТЮНЯН: Человек должен себя любить. У меня другой вопрос. Это что за занятие такое — себя любить? Это в этом огромном мире, где есть интересы, хобби, деятельность, дети, мамы, тётки, прекрасная Москва, по которой можно гулять и сходить с ума от её красоты. Это правда, серьёзно, вот можно сидеть с утра до вечера и это разжёвывать? У меня вот больше такой взгляд на это, что за забава такая.

Е.ФОМИНА: Нет, как будто бы это базовая надстройка.

З.АРУТЮНЯН: Вот. Она ровно из тех книжечек, про которые вы сказали. Нет такой базовой надстройки и никогда не было. 

Е.ФОМИНА: Нет такой.

З.АРУТЮНЯН: Ересь полная. Где вы видели? Откройте любую книжку любого философа, любого мыслителя, любого человека до второй половины XX века, Дидро, Вальтер, Диоген, Пифагор, Аристотель, вот кого хотите, берите любого автора и найдите словосочетание «любовь к себе». Нет такого. Вы не найдёте. Его нет. Потому что никогда человек этим не занимался. Человек занимался деятельностью, смыслами, влюблялся в другого. Вся романтическая литература про что? Ну уж не точно… Эта штука, в которую все сейчас уверовали, в то, что это один из важных самых китов, а у некоторых это вообще единственный кит, на котором держится Земля, единственное место, где упоминалась вот эта штука, это миф о Нарциссе.

Е.ФОМИНА: Да, который закончился, мы сами знаем, чем. 

З.АРУТЮНЯН: Мы сами знаем чем, из которого выросло целое вот это веяние, не побоюсь этого слова, внутри которого мы вырастили огромное количество нарциссов, которые уверовали, что это есть правда жизни — любовь к себе. И если у них нет любви к себе, они приходят ко мне. Я всегда говорю ужасно циничным голосом, я не тот психолог. Я говорю: идите… Я себя люблю или не люблю, я вообще этим… я не знаю, а чего мне себя любить. Вот кто-то меня любит, кто-то меня не любит. У меня так много в жизни дел, я об этом не думаю на завтрак.

Е.ФОМИНА: С другой стороны, вот наш слушатель пишет: «Возлюби ближнего, как самого себя». То есть сначала нужно себя полюбить, чуть ли не Библия нам об этом говорит.

З.АРУТЮНЯН: Библия это нам говорит директивно, возлюби ближнего, как самого себя. 

Е.ФОМИНА: А не себя.

З.АРУТЮНЯН: Вот акценты давайте поставим. В том смысле, что мы сами себе не будем наносить вред. Это правда. Это биологическая настройка. Библия, я думаю, что понимала про человеческую настройку. Да, действительно, инстинкт самосохранения — это одна из врождённых вещей. И действительно ты себе не должен наносить вред, ну так-то, по логике. 

Е.ФОМИНА: Но это же опять-таки базовая настройка — не наносить себе вред. 

З.АРУТЮНЯН: Да.

Е.ФОМИНА: Как будто бы у тебя заложен инстинкт самосохранения.

З.АРУТЮНЯН: Правильно. У некоторых он сломан. Я думаю, что Библия… Я тот ещё мамкин теолог, я сильно не буду трактовать Библию, но там интенция, там как бы указание, что делать, возлюби ближнего. И это о том, мне кажется, что не наноси ближнему вред, относись к нему гуманно, не относись к ближнему как к предмету. Я думаю, что Библия с этим боролась. Потому что всё-таки христианство одна из религий, которая построена на гуманизме, хотя как, наверное, многие. Не буду в теологию уходить. Но там нет слова «возлюби себя», потому что это не занятие, это дурное занятие. Это занятие, которое приводит к психиатрическому расстройству под названием «нарциссическое расстройство личности».

Е.ФОМИНА: Это лечится?

З.АРУТЮНЯН: С помощью психиатрии, такой-то матери и серьёзного длинного лечения — да. Но это всё сложнее и сложнее делать, потому что для большинства молодых людей это является содержанием жизни.

Е.ФОМИНА: Это проблема молодых людей в основном?

З.АРУТЮНЯН: В основном да. Как сказать? Конечно, любые рассуждения про молодость и юность требуют серьёзной и качественной социологии под собой, но я всегда говорю, что у меня социология простая. Ко мне приходят много, у меня такая качественная социология, вот кто приходит, о чём люди говорят в очередях, чего-то там видишь, слышишь, подслушиваешь, в основном это проблема молодых людей.

Е.ФОМИНА: От безделья?

З.АРУТЮНЯН: Во многом, к сожалению, да. Безделье тоже, ведь оно не простое у них, безделье. У них безделье страдания. У них даже нет идеи деятельности, как необходимой части жизни. Вот в чём проблема, что деятельность не рассматривается как базовая, стартовая вещь, для того чтобы быть человеком, а не животным. А для меня, к сожалению, я из того поколения, которое считает, что деятельность — это то, что делает тебя человеком. Вот среди молодых, о которых мы говорим, очень многие настолько увлечены поиском себя, того, другого, комфорта, уюта, вот этого всего, что я даже порой смотрю на них и думаю, делом-то когда займёшься.

Е.ФОМИНА: Поиски себя. Что это такое вообще в представлении людей, которые это…

З.АРУТЮНЯН: Поиски себя, так же как и любовь к себе, вот в том куске, где вы говорили, это вещь-то хорошая. И любовь к себе. Я больше люблю употреблять слово «доброта к себе», без злобства к себе, вот чтобы так. Любить специально не надо, но доброжелательно к себе, без фанатизма какого-то. Должен, иди, беги, стахановец, БАМ строй, вот это тоже я не «за». Тут можно я скажу моё любимое слово, которое мало кто говорит, «мера». А вот можно меру? Не надо идти на БАМ и быть стахановцем, убиваться в пять смен для того, чтобы стать самым богатым человеком мира, но и сидеть на диване до 25 лет, смотреть свой пуп и придумывать более новые причины для того, чтобы возлюбить себя тоже не надо. 

Вообще разумное отношение к жизни, оно всегда требует отсутствия фанатизма, как мне кажется. 

Е.ФОМИНА: С другой стороны, мы все понимаем, что молодые люди очень склонны к каким-то чрезмерностям, избыточностям, крайностям, в конце концов.

З.АРУТЮНЯН: Да. Гормон требует глупости делать. Согласна.

Е.ФОМИНА: Поэтому они и любят себя вовсю.

З.АРУТЮНЯН: Дурь.

Е.ФОМИНА: Дурь.

З.АРУТЮНЯН: Вы понимаете, в чём дело, я немножко переживаю, потому что мои коллеги очень мало говорят о том, что… То есть это уже превратилось в веру. А вот когда мы говорим о вере, а ещё в её таких изломах, как почти секта, то есть это люди, которым, когда я скажу половину из того, что я вам наговорила за 15 минут, то есть меня уже многократно все отменили, потому что как психолог может такое говорить. Это, к сожалению, поскольку это очень похоже на секту, там нет пространства для дискуссий. Я бы с радостью им объяснила, что надо вылезать, но не получается, потому что они просто говорят, злая, плохая, пойди вон. Все, кто говорят иначе, они людоеды, людоеды, людоеды, мы их слушать не будем. 

И большая беда в том, что, к сожалению, они остаются не приспособленными к жизни. То есть, как они расти-то, как они жить-то будут? Вот для меня в этом есть моё большое переживание. Потому что ко мне приходит очень много молодых людей, и я понимаю, что родители не выполнили эту задачу. Потому что в моей голове главная родительская задача — это сделать своего ребёнка устойчивым. То есть научить его жить без себя, не дуть в разные места, учить его быть порядочным человеком, работать и так далее, и, в общем, справляться с какими-то трудностями. Я, условно, своих детей научила этому, но многие родители…

Е.ФОМИНА: Это сложно? 

З.АРУТЮНЯН: Это вообще гораздо проще, чем танцевать в барабаны, оплачивать пятое высшее образование человеку, который в поиске себя. Вот ей богу, проще научить в три года завязывать шнурки и есть ложкой, в шесть лет свои вещи уметь не терять и так далее. То есть, есть вещи, которые прописаны давно в учебниках по возрастной психологии. Куда-то всё это отменили, тридцатилетним людям мамы варят борщи, понимаете. 

Я понимаю, что я звучу иногда прям уж совсем люто и сурово, но поиск себя — это такая штука, опять же, прекрасная, хорошая. Вот как раз про смысл жизни мы встретим у всех мыслителей, потому что это важная вещь, но она важная становится: а — в меру, б — когда есть база. Все упёрлись в эту самореализацию товарища нашего любимого.

Е.ФОМИНА: Но самореализация не должна ли проистекать из деятельности? То есть сначала ты попробовал поработать здесь, потом здесь, здесь всё не то, не то, не то…

З.АРУТЮНЯН: Самореализация, более того, она должна проистекать не только лишь от деятельности. Самореализация — это вообще не удел двадцатилетних. Потому что там база. Если кто-нибудь помнит эту схему прекрасную, пирамиду Маслоу, на которую все молятся, то, как это часто в жизни бывает, они взяли верх пирамиды, где самореализация занимает микротреугольничек, если мы помним, а внизу базы, доход, крыша над головой, дети, дом, дерево вот этого человека. И что сделали? Вот треугольник, повёрнутый, извините, не знаю, с какой стороны… Вот когда ты самореализацию меняешь местами с базой, ты идёшь и маме говоришь, «мама, а сегодня я хочу быть астрономом, оплати мне теперь здесь образование». И мама, которая, наслушавшись этой всей истории про то, что это самое важное в жизни, вот она идёт берёт кредит, чтобы ребёночек смысл нашёл. Понимаете? 

Е.ФОМИНА: Но что такое самореализация с точки зрения какого-то научного знания, так скажем? Потому что вообще это всё время как будто бы про что-то эфемерное всегда.

З.АРУТЮНЯН: Понимаете, в чём дело, на самом деле придумал это один человек. Я с ним во многом солидарна. Мне нравится его учение. Просто я всегда с упоением смотрю на то, как какая-то идея вдруг становится главенствующей, парадигмальной и как будто бы опорой, черепахой становится, на которой мир стоит. 

Его идея, его мысль была в том, что он встречал (работал он также психологом, коллега) большое количество людей, которые, оказавшись уже, казалось бы, пройдя по пирамиде, как бы наверху, построили дом, родили сына, сделали карьеру, получили социальный статус и так далее… Речь идёт о людях 45 up, что большое количество людей, которые заходили в его кабинет (а мы всегда в основном обсуждаем о том, что мы знаем), не чувствовали себя счастливыми. И вот среди количества людей, с которыми столкнулся дорогой товарищ Маслоу, тоже своими мелкопоместными методами, как и у меня, я сижу в кабинете, чего мне несут, я с тем и разбираюсь, разбирался. И, чудо, он увидел, что среди этого количества людей, которые не чувствуют себя счастливыми, большинство людей не любят свою работу, не чувствуют себя в своей работе очень уж хорошо. И поэтому само по себе решение задачи потребительского общества — купить, построить и так далее — не делает человека счастливым. 

Его идея была в том, что наиболее счастливыми себя чувствуют люди, которые не только лишь всё это сделали, но чувствуют, что их работа их наполняет. И это, в принципе, нормальная задачка для профориентации и больше ни для чего. А вот все уверовали и решили, что он… Он не имел в виду, что давайте самореализация ради самореализации. Он, я думаю, умирая, уходя в гроб… Вот сейчас поговорить с духами на сеансе спиритизма, сказать, «ты мог себе представить, что люди всё бросят, работать не будут, дома себе не будут строить, детей рожать не будут», он будет, мне кажется, долго смеяться и говорить: о боги, куда катится этот мир?

Е.ФОМИНА: Как будто бы мы тоже сейчас говорим о том, что у нас есть работа, эта работа должна тебе приносить удовольствие.

З.АРУТЮНЯН: Желательно. Вообще базово работа должна приносить доход. Можно я вас сразу поправлю? 

Е.ФОМИНА: Да.

З.АРУТЮНЯН: Работа нужна для дохода.

Е.ФОМИНА: В первую очередь для дохода и потом уже для удовольствия. Но я понимаю… Я очень люблю свою работу, у меня их три. Люблю все три. 

З.АРУТЮНЯН: Какая многосторонняя личность.

Е.ФОМИНА: Они примерно одинаковые, несильно друг от друга отличаются, но тем не менее. И бывает просто какой-то момент, когда ты задолбался, может быть, это не совсем эфирное слово.

З.АРУТЮНЯН: Но вполне бытовое. Мы все поняли, о чём вы имели в виду.

Е.ФОМИНА: И вот в этот момент тебе кажется, что, может быть, ты не очень уже любишь свою работу, в общем-то, было бы здорово просто полежать на диване часочков примерно восемнадцать кряду и все эти восемнадцать часов трогать кисоньку за лапки и больше ничего не делать. Но это же потом проходит.

З.АРУТЮНЯН: Конечно.

Е.ФОМИНА: Ты не можешь любить свою работу каждую минуту. Или это должно быть? 

З.АРУТЮНЯН: Так не бывает.

Е.ФОМИНА: Вот если мы про самореализацию говорим.

З.АРУТЮНЯН: А давайте поговорим, то же самое ваше уравнение переложим на наших людей, которых мы выбираем для жизни. Мы что, можешь двадцать четыре часа на семь любить одного и того же человека и радоваться, когда он храпит и пукает? Господь с вами. Или своих детей можем любить двадцать четыре часа в сутки? Это невозможно.

Вот я начинала наш с вами диалог со слова «идеальный мир». Не надо верить в идеальный мир, потому что его не существует. Потому что, конечно, ты на работе устанешь и выгоришь, и начальник твой будет делать гадости, захочешь ты пойти в отпуск, или умереть, или поменять работу, или выучиться на дворника, лишь бы это всё никогда не видеть, кем наполнена ваша жизнь. Мы все попадаем в кризисы. Это нормально. У нас у всех бывают кризис любви, понимаете, опять же разводы. Вот если тебе хочется убить своего мужа, это не сразу беги разводиться, потому что в норме мы все периодически хотим убить своего партнёра. Это нормально. 

А если жить в этой ловушке идеального мира, которого нет и никогда не будет…

Е.ФОМИНА: Ты всё время будешь находиться в поиске.

З.АРУТЮНЯН: Ты всё время будешь находиться в неврозе.

Е.ФОМИНА: Даже не в поиске. Поиск — не худший вариант.

З.АРУТЮНЯН: Вот вы будете находиться в поиске, а ты будешь всё время менять и думать, что вот сейчас, сейчас у тебя будет идеальный партнёр — и ты станешь счастлив, сейчас у тебя будет идеальная квартира — и ты станешь счастлив, сейчас у тебя будут идеальные родители — и ты станешь счастлив, сейчас у тебя будет идеальная работа — и ты будешь счастлив. Уберите слово «идеальный». Вообще из голов всех можно убрать? Жизнь разнообразна. 

И если мы, опять же, говоря о вашей работе, возвращаясь к вашему примеру, который, кто может, экстраполируйте на детей, мужей, родителей, страну, город и всё, что есть вокруг вас, разумный, взрослый, устойчивый человек пойдёт в отпуск. Вот вам хочется восемнадцать часов, а я вам скажу, судя по вашим интонациям, можно и на пару недель уже поехать куда-нибудь и полежать. 

Е.ФОМИНА: Моё руководство это услышало?

З.АРУТЮНЯН: Не знаю, но советую прислушаться. Лето, конечно, пора отпусков, всем сложно, но тем не менее интонация у вас уже так себе. 

Поезжайте на две-три недели, полежите, я не знаю, в потолок посмотрите, отдохните и возвращайтесь. И мир заиграет красками.

Е.ФОМИНА: У нас очень интересный вопрос от Виталия (Фили) по поводу того, насколько это связано с социальным уровнем нытика нарцисса. Мне кажется, что это достаточно обширная тема. Он говорит: «Может быть, это связано с социальным уровнем нытика нарцисса? Просто в нытика, айтишника с зарплатой под 300 тысяч, живущего где-то под пальмой в Брунее или где-нибудь в Хамовниках в 15-комнатной квартире, я поверю больше, чем в нытика, охранника гаражей Алёшу из города Рязани с зарплатой 30 тысяч рублей максимум». Завязано ли…

З.АРУТЮНЯН: Это завязано, безусловно. Конечно. Я говорила об этом, в какой-то момент, видимо, наш зритель не услышал, что речь идёт о детях золотого миллиарда и очень мажорных родителях, которые выкормили своих детей, то есть слеш у них есть база. Но сказать, что Алёша из Рязанской губернии, конечно, более устойчив, который с 16 лет решает вопросы, что ему есть, помочь матери, уже пошёл в техникум и так далее, он не занят, он как раз занимается базой товарища Маслоу. Понимаете, если имелось в виду это, что малообеспеченные люди, конечно, у них не бывает таких кризисов. Но фокус в том, что описанный герой, 300 тысяч, под пальмами, айтишник, он ближе к мальчику Серёженьке или как он там называется. Потому что всё-таки в ITидут люди с деньгами и более-менее они покрепче, ребятушки, они хоть понимают, что они на работе делают. 

А вот самые лютые «снежинки» — это журналисты, гуманитарии и прочие артисты в поиске себя, у которых нет 300 тысяч, прости господи, дохода, у них 100 рублей у кого есть доходы и то слава богу. И то, скорее всего, это мамина пенсия… ну, не бывает таких пенсий… Это люди, которые вообще ни одной задачи не решили, а заняты только поиском самого себя. Во-первых, это мой клиент, которого я знаю лучше всех. 

Е.ФОМИНА: Откуда у них деньги на то, чтобы приходить к вам?

З.АРУТЮНЯН: Они цыганят в этих своих соцсетях и говорят: оплатите мне психотерапевта. Клянусь. А многих я беру бесплатно, потому что у меня есть такая опция, я женщина добрая, я жалею. В смысле, я выгляжу как злая, но на самом деле я добрая, и все знают, кому надо. Я жалею их. Мне их очень жалко, потому что они не состоялись, они не случились, у них нет профессии. Потому что профессия — это вначале выучиться, ну это моё представление о профессии, а потом ты десять лет этим должен заниматься каждый день, чтобы это стало твоим ремеслом, мастерством, чтобы это было в руках, чтобы ты чего-то стоил как профессионал. 

Да у них же пришёл новый педагог по актёрскому мастерству, посмотрел на них криво — всё, обморок, не хочу быть артисткой, депрессия, кризис, два года в НЦПЗ, там мамы, может, оплачивают, потом ещё что-то. То есть любой ветерок, который в его жизни происходит… Или пошла работать в редакцию, надо было какое-то слово нехорошее написать, «пропагандизм, ужас, ужас, не буду работать, пойду повешусь», уходит, не моё. Вот с криками «не моё» они ничем, к сожалению, не обладают в отличие от того прекрасного айтишника, который сидит под пальмами. У него всё есть, и он может выбирать, сидеть ему под пальмами или в нашей мрачной Москве или в Челябинске. 

А я говорю, моя боль, по крайней мере, о тех молодых людях, которые уверовали в это как в секту, в идеальный мир, ничего для этого не делают именно из взрослой позиции, а продолжают ждать, пока вокруг них случится идеальный партнёр, идеальный работодатель, идеальный город, идеальная страна, идеальный президент, господи, им же надо даже президента любить. Извините, если я сейчас лезу не на свою поляну, но это же полное сумасшествие. Это же полное сумасшествие, когда они бьются головой об стену, потому что им не нравится наш президент. Что тебе Гекуба? Зачем тебе… Тебя он замуж зовёт? Вот когда тебя кто-то замуж позовёт, посиди подумай, он мне нравится, не нравится. Но понимаете, это вообще задача, которой нет. Но для них это серьёзная задача, которая вызывает у них нервные страдания, переживания и депрессию. 

Какая же тут устойчивость, если люди уверовали в то, что они… Я просто говорила, ребят, вы вообще как? 

Е.ФОМИНА: С другой стороны, может быть, это ещё от эгоцентризма, когда тебе кажется, что ты что-то действительно решаешь, что вот от меня конкретно зависит весь мир вокруг меня?

З.АРУТЮНЯН: Помните, мы говорили, начиная с нарциссизма? 

Е.ФОМИНА: Да.

З.АРУТЮНЯН: Пожинаем плоды. 

Е.ФОМИНА: Это вот оно.

З.АРУТЮНЯН: Пожинаем плоды. Я — центр Вселенной, от меня всё зависит, я должен победить, я это победю и то я победю, и всё я победю, я могу всё сделать. Да, да, да. Конечно, цирк с конями, когда я говорю, ну я правда говорю: подожди, а как ты собрался победить? В смысле, вот страна, 150 миллионов живёт, у всех всё нормально, ну так, более-менее, плюс-минус, трамвайная остановка, есть, конечно, задача, но 150 миллионов живут, и у нас есть президент, который у нас есть. «Ты что собираешься побеждать?» — говорю я, глядя в глазки. Мир. В смысле, если ты вытащишь из своей головы Навального, головного мозга, ты же через полгода поймёшь, что это не по силам тебе задача. Но нет. Как вытащить из головы это вот всё, что у них напихано в голову? Как?

Е.ФОМИНА: У них напихано в голову по многим разным причинам. Мы с вами во время перерыва ещё обсуждали, что нам очень здорово подпортила картинку социальная сеть, запрещёнограм наш нежно любимый, Instagram, который признан экстремистским и запрещённым, потому что там нам очень долго… Сколько у нас Instagram был в стране свободно? Лет десять, побольше.

З.АРУТЮНЯН: Ну да, мне кажется, лет десять-двадцать Facebook, Twitter, Instagram у нас есть. То есть поколение-то выросло на этом. 

Е.ФОМИНА: Вот. Получается, что мы все выросли, в особенности здесь, конечно, Instagram самое страшное, на мой взгляд, потому что это идеальная картинка. 

З.АРУТЮНЯН: Для вас Instagram, а для меня Twitter с Facebook. 

Е.ФОМИНА: Там более политизированная аудитория, а я сейчас говорю про картинку. 

З.АРУТЮНЯН: Вы про картинку, а я про тех, которые страдают, что они власть не поменяли. То и то, я бы ещё взвесила, какая шизофрения хуже.

Е.ФОМИНА: Здесь просто мы-то, простые русские женщины со своим 42-м, 44-м, 46-м, 48-м размером одежды.

З.АРУТЮНЯН: Некоторые даже 52-й носят и живы, не умерли, не погибли. 

Е.ФОМИНА: Смотрим, а там счастливая мамочка восьмерых ангелочков с фигурой Кайли Дженнер, вся из себя богатая, красивая, роскошная, с идеальными умытыми детьми, у неё прекрасный муж. Ты думаешь, чёрт возьми, зачем я вообще существую в этом мире, я такая бессмысленная, у меня ничего не идеально. И тебя это нервирует.

З.АРУТЮНЯН: Невротизирует. Мне кажется, социальные сети для этого и придумали, чтобы человечество из невроза не выходило никуда. Потому что за последние 20-30 лет есть наблюдения всяких умных людей, которые в ВОЗах и не в ВОЗах наблюдают за тем, что происходит с ментальными расстройствами, и статистика совершенно удручающая. Больше 25% молодых, а также и старых людей золотого миллиарда потребляют в том или ином виде mental house, нуждаются в mental house. Это вот. Вот для меня там есть прямая… Хотя я не в эфире у товарища Соловьёва нахожусь, но там прямая связь. Потому что для того, чтобы столько людей имели невроз, надо было хорошенечко заняться их мозгами. 

Е.ФОМИНА: Но смотрите, изначально идея-то неплохая. 

З.АРУТЮНЯН: Какая? Картинка? Хорошая идея. Вон в музеях висят картины. Человечество всегда любило смотреть на красивое.

Е.ФОМИНА: Нет, красивая картинка — хорошо. Социальные сети, в принципе, тоже идея неплохая. Мы же любим общаться друг с другом, найти старых друзей, каких-то бывших одноклассников.

З.АРУТЮНЯН: Разница в том, что там нет никаких ваших друзей и вы не наблюдаете, вы этих людей не знаете. Здесь большая разница. Вот там начинаются галлюцинации, что, когда ваша матушка, или ваша бабушка, или какая-нибудь ваша иная любительница красоты, типа меня, ходила в музей и взирала на какую-нибудь… Кто там наш? Крамской, «Незнакомка», одна из моих самых любимых красоток. Она заходила в музей, смотрела на эту «Незнакомку», смотрела на другие прекрасные живописные полотна, удовлетворяла своё эстетическое чувство и уходила домой. 

Е.ФОМИНА: Она себя не ассоциировала с «Незнакомкой» Крамского.

З.АРУТЮНЯН: Правильно. Более того, смех-то в том, что вы-то тоже не знакомы с этой вашей матерью восьми детей, которая принцесса, в небе летает. 

Е.ФОМИНА: Как будто бы. Но хочется так же.

З.АРУТЮНЯН: Но оттого, что она у вас в телефоне чаще, чем ваша близкая подруга, с которой вы знакомы, у которой есть прыщи и размер тоже может быть и 52-й, или вашей мамы, или людей, которых вы знаете лично, персонально, чьи проблемы вы знаете, чьи головные боли вы знаете, короче, которых вы знаете и вы знаете, что они не идеальны… Соцсети вытаскивают вас из нормального мира и засовывают в идеальный. 

Е.ФОМИНА: В тот самый, которого не существует, с чего мы начали.

З.АРУТЮНЯН: Про который я пытаюсь вам тут талдычить. Конечно. Потому что, когда она смотрела на Крамского, она понимала, что это какая-то невероятная красавица, какая-то барыня, я не знаю, кто она, или крестьянка, когда революция дала крестьянам ходить в музеи, это для всех было красиво. А вот благодаря соцсетям показалось и люди уверовали, что это и есть жизнь. А это не жизнь, это картинка.

Е.ФОМИНА: Как же бороться с этими установками?

З.АРУТЮНЯН: С помощью здравого смысла и головного мозга. У меня нет иного рецепта. Здравый смысл, головной мозг и чувство меры. Посмотри вокруг себя. 

Вот вы привели лучший пример, даже прям мне подсказали. Мы встречаемся с друзьями, мы общаемся с людьми. Когда ты общаешься с людьми, ну, среди подружек обычно одна умная, а другая красивая.

Е.ФОМИНА: Мне повезло, у меня все красивые, все умные. Видите, как бывает.

З.АРУТЮНЯН: Ну это как бы делится внутри. Но вот идеальных нет. У этой такой таракан, у этой такой таракан, и все мы это знаем, но нормально так, дружим. Правильно. Не совершенные, нормальные люди, не совершенные люди, не совершенное всё. Погода, гляньте, тучки.

Е.ФОМИНА: Тут мы опять оказываемся вот в этом раздрае, потому что, с одной стороны, мы говорим о том, что мы должны себя полюбить, но не то, чтобы очень сильно.

З.АРУТЮНЯН: Это вы говорите. Я такого не говорила.

Е.ФОМИНА: Принять. 

З.АРУТЮНЯН: Согласиться с собой, ты та, кто ты есть.

Е.ФОМИНА: Да, согласиться с собой.

З.АРУТЮНЯН: Вот это принять, вот как только ты принимаешь себя тем, кто ты есть, половина, если не 80% того, что занимает вашу светлую голову, отваливается. Абсолютно.

Е.ФОМИНА: Получается, мы себя принимаем со всем нашим 52-м размером… 

З.АРУТЮНЯН: Размером, попой, тараканами, родителями, страной, городом, климатом — и всё. А дальше вы уйдёте от потребления таблеток противотревожных, чтобы выжить. Потому что мир таков, каков он есть, и я такая, какая я есть. 

Е.ФОМИНА: Для этого нужно очень сильно понять, что ты маленький.

З.АРУТЮНЯН: Ну вообще маленький. Вы знаете, когда я говорю своим «снежиночным» клиентам, которые вот в этом живут мире, что они там спасут мир, чего-то ещё, в общем, голливудского кино насмотрелись, умноженное на Instagram-сети… Нет, мозги-то съедены капитально, честно говорю. Когда я говорю мою любимую сакраментальную фразу, поймите, вы одна из восьми с половиной миллиардов населения Земли… 

Е.ФОМИНА: Это очень грустно. Это же сразу страшно. Я же ведь особенный. Во мне эти, это вот они…

З.АРУТЮНЯН: Эго. Понижаем эго — здоровее бываем. 

Е.ФОМИНА: Что о нашем обществе говорит целый арсенал инфоцыган? Смотрите, я сейчас курс психотерапии коротко прошла здесь, в эфире. 

З.АРУТЮНЯН: О нашем обществе он говорит о том, что, к сожалению, в обществе, в голове… Точнее, это в любом обществе в голове всякое творится, потому что есть наивные люди, есть люди, которые хотят получить всё и задаром, это нормально. Но мне говорит это только лишь о том, что у нас плохо работает закон о мошенниках, а не о недоборе налогов. Потому что это чистое мошенничество. Вот всех их надо пересажать, и будет нам счастье.

Е.ФОМИНА: Получается, мы всё равно, значит, хотим верить в сказку.

З.АРУТЮНЯН: Конечно. Ну, конечно. 

Е.ФОМИНА: Это свойственно любому обществу или только инфантильному?

З.АРУТЮНЯН: Это свойственно каждому человеку, но взрослый и разумный человек понимает разницу. Я тоже мечтаю. Я вам говорила в начале передачи, конечно, я тоже очень люблю хорошую погоду, я бы хотела иметь идеальных детей, у меня их три штуки, орут, кричат так, что вечером хоть домой не приходи. 

Разница между взрослым человеком и маленьким именно ментально человеком в том, что маленький ментальный человек верит в то, что это возможно. Девочка пятилетка, которая читает сказку про Золушку, она правда думает о том, что она вырастет и так оно и случится, и она встретит принца, и всё будет у неё прекрасно, и будет то, как будет. Разница взрослой, хотя бы человека 25 лет, который может понимать, что, конечно, я верю… Верить в сказку — это приятно. Можно фантазировать, просто называть надо другими вещами. Надо называть фантазиями. Пожалуйста, я тоже люблю фантазировать об идеальном мире. Честное слово, у меня есть специальное время в сутках, когда я сижу и мечтаю. Я всегда говорю эту фразу: в моём идеальном мире это было бы так, так и так, а в настоящем мире это этак. 

Е.ФОМИНА: Раз уж мы заговорили с вами про детей, то в каком же возрасте нашу пятилетнюю девочку пора уже будет расстраивать и говорить, что это всё фантазии, и, конечно, про Золушку — это сказка. Есть какое-то правило? 

З.АРУТЮНЯН: Я всегда говорю, что на книжке написано «сказка».

Е.ФОМИНА: Прям сразу, это сказка?

З.АРУТЮНЯН: Ну это сказка.

Е.ФОМИНА: Дети сначала верят в сказку, потом они верят в Деда Мороза, а потом нужно им рассказывать, что это мама.

З.АРУТЮНЯН: Нет, сказки-то написаны не для этого, не для того, чтобы заменять детям бога, Христа и религию. Сказки, хотя они созвучны с религиозными учениями, сказки написаны не для того, чтобы девочки замуж за принца хотели, а чтобы девочки хорошими были, так же как и мальчики. Смысл сказок — это же нарратив, это обучение людей быть порядочными.

Вот опять с ног на голову перевёрнуто. Идея сказки про Золушку не в том, что ты, ничего не делая, вышла замуж за принца.

Е.ФОМИНА: Ничего себе, ничего. Перебери пшено от чечевицы.

З.АРУТЮНЯН: А в том, что ты была скромна, потому что всегда проповедовалась скромность, а скромность дико конфликтует с вашей нарциссической идеей о том, что вы все особенные, и так восемь с половиной миллиардов раз. Она была скромна, она вела себя с достоинством в отличие от, у нас же есть антигерои, дочери мачехи, злые, плохие, токсичные, ленивые. Смысл сказки в этом: будь порядочным человеком. И вот когда человек твой вырастет, детёнычек, ты ему скажешь в продолжении этой фразы: будь приличным человеком и будь что будет. А сказка про Золушку была для того, чтобы ты была не как эти сёстры, оторви и выбрось, злыдни карикатурные, а чтобы ты была приличным человеком. В этом нарратив всех сказок: будьте порядочными людьми. Всех. Всех религиозных книг. Любая Тора, любой Коран, любая Библия призывают нас к одному: будьте приличными людьми, заботьтесь о семье, о своих взрослых, не делайте пакости, а дальше будь что будет, аллах или увидит, или накажет, или сделает приятное. 

А то, что это инфоцыганство перевернуло всё с ног на голову, да, это, наверное, результат большого сочетания факторов: и высокого уровня экономики, когда людям есть, что есть, и поэтому они этим не занимаются, и того, что социальные сети и всякие авантюристы просто в вашем телефоне, считай, внутри вашей головы, то есть нет загородки. Если раньше была загородка, ты в музей приходил за красотой, ты газету открывал, чтобы почитать, а сейчас этого нет, ты уже оно, понимаете, ты не можешь разлепиться. По ряду причин случилось то, что случилось. Ну посмотрим. Поживём увидим. 

Е.ФОМИНА: Стратегический инвестор, наш слушатель, интересуется: «А разве науку, культуру, да и саму жизнь не двигают люди, которые стремятся к лучшему, фактически к идеалу?» 

З.АРУТЮНЯН: Что значит, к идеалу? Науку двигают люди, которые любят науку. Они занимаются наукой, им нравится знать, а не люди, которые любят себя день и ночь и ищут свою самореализацию. Дело не в науке. Нам нравится открывать. 

Е.ФОМИНА: Тут как будто бы произошла подмена понятий. Если раньше мы хотели быть классными в своей работе, чтобы классно делать свою работу, то сейчас мы хотим быть классными, чтобы быть классными, а работа — это как будто бы так, побоку. 

З.АРУТЮНЯН: Я не знаю. Мне кажется, тут много подмен понятий. Я пытаюсь понять, что этот человек подразумевал. Да, то, что прогресс, конечно, держится на людях, которые стремятся к лучшему. 

Опять же, давайте почувствуем водораздел. Я хочу ответить на его вопрос. Я нигде не сказала, что стремиться к хорошему плохо. Я нигде не сказала, может быть, это не прозвучало или не прозвучало достаточно ярко на фоне моих токсичных комментариев. Я нигде не сказала, что мы все должны лечь в помойку, выпивать с утра до вечера алкоголь (это не реклама) и вообще ничего не делать. Я этого не говорила. Я говорила о мере, разуме, достоинстве и том, что, да, конечно, дело. Вы не поверите, дорогой товарищ слушатель, но я тоже каждый день делаю свою работу и максимально стараюсь её делать хорошо. Это не так просто, учитывая специфику моей работы. 

Конечно, надо стараться быть лучше. Но нельзя мерить себя по идеалу, потому что ты сойдёшь с ума. 

Е.ФОМИНА: Себя тоже нельзя мерить по идеалу? 

З.АРУТЮНЯН: Себя тоже. Ты один из восьми с половиной миллиардов населения планеты, так же как твой брат, сват, мама, папа, сосед и твои дети.

Е.ФОМИНА: А как же установка на то, чтобы стать лучшей версией себя, что ты сегодня должен быть лучше, чем вчера? 

З.АРУТЮНЯН: Основа для всех неврозов. Вы мне всё время задаёте один и тот же вопрос. Грубо говоря, ты приходишь в книжный магазин в отдел психологии, и во мне просыпается вот это желание хвататься за пистолет, потому что это просто, это мозги, которые съели. И люди покупают эти книжки и уверовали в это так. Я, правда, я хочу сжечь эти книжки, большинство. Нормальные книжки по психологии лежат на верхней полке, нормальных, серьёзных авторов. Это серьёзные авторы, начиная с советской прекрасной психиатрии, начиная с Выготского, с Павлова, любые книжки, не те, которые инфоцыгане. 

Е.ФОМИНА: Просто, понимаете, Выготского слушать скучно и читать. Его на журфаке проходят, вот это скучно, это неинтересно. 

З.АРУТЮНЯН: А вы вот сейчас откройте и прочитайте Выготского «Возрастную психологию», вы всё поймёте, что вам надо делать с вашими детьми.

Е.ФОМИНА: Нет, я с большим удовольствием на самом деле.

З.АРУТЮНЯН: Вместо этой инстаграмдевочки, которая вырастила семь ангелочков. Вот Выготский вам гораздо лучше расскажет, в каком возрасте что ребёнку говорить, чем эта набитая непонятно чем женщина, которая зарабатывает на том, что вам нравится пялиться на её части тела.

Е.ФОМИНА: «Иногда я думал, что мне надо к психологу, — пишет нам Костя из Митина. — Но оказалось, что нет, потому что есть правильные психологи, которые говорят мои мысли в эфире лучшей радиостанции».

З.АРУТЮНЯН: Я не то, что правильный психолог. Я часто себя так чувствую, что я редкий из здравомыслящих психологов… Мы есть. Здравомыслящих психологов есть ещё в нашей славной стране. Правда. Но нам не дают микрофон. Микрофон дают вот этим инфоцыганам, которые рассказывают про идеальный мир. Вот я не знаю, как получилось, что меня любят медиа, потому что я ничего такого жизнерадостно-сказочного никогда не говорю. Я случайно оказалась в этом списке, что меня любят медиа, я говорю то, что скажет вам любой разумный психолог без всего того, что валяется на этих первых полках.

Е.ФОМИНА: Вот эта практика добаюкивания.

З.АРУТЮНЯН: Что, простите?

Е.ФОМИНА: Знаете про такое? Я сейчас расскажу.

З.АРУТЮНЯН: Дисквалифицируете меня. Добаюкайте.

Е.ФОМИНА: Страшное дело. Это когда взрослый человек, половозрелый, вот такая взрослая лошадь вроде меня, приходит, тебя заматывают в гамак, ты как будто бы оказываешься в утробе матери и погружаешься в свой собственный мир. Это как будто в тебя добаюкивают ту любовь, которую тебе в детстве, в младенчестве твоя злобная мать недодала, ты получишь её сейчас.

З.АРУТЮНЯН: Вы знаете, есть разные препараты, которые, я считаю, что лучше их сразу рекламировать. А чего нет-то? Что? Серьёзно? 

Е.ФОМИНА: Да, очень популярно, супермодно.

З.АРУТЮНЯН: Нет. Вы мне сейчас серьёзно хотите сказать, что это супермодно и суперпопулярно — это хорошо и здорово? 

Е.ФОМИНА: Нет, я просто с вами делюсь своими наблюдениями. 

З.АРУТЮНЯН: Мне последний раз в этой же студии прекрасная девушка говорила… Нет, не в этой студии, в другой студии. Мне говорили про эту страсть к реинкарнации и переживанию своих предыдущих жизней, и починке кармы, и прочему разному. 

Е.ФОМИНА: Ещё лучше.

З.АРУТЮНЯН: В наше время траву курили. Извините, это не реклама.

Е.ФОМИНА: Это не реклама. Мы осуждаем. 

З.АРУТЮНЯН: Мы осуждаем. Но осуждаю я это ровно в той же степени. Потому что ты можешь как угодно заниматься дурью и называть это как угодно, но любой разумный человек скажет, что, когда уже 25 тебе лет, детонька, уж баюкай, не баюкай, что выросло, то выросло. Согласись с собой и со своей биографией, и со своей судьбой, со всем, потому что у тебя была та мать, которая была. Вот одна мать добаюкала, другая перебаюкала, а третья недобаюкала. А вот ещё в мире есть блондинки, брюнетки и рыжие. 

Если мы будем до конца жизни бить себе лоб об то, что с нами не произошло, вот мы и придём в ту точку, что мы сорокалетнего дядьку будем в пелёнки заматывать, и аллилуйя, это будет модно, сковородно, главное — дорого будет стоить.

Е.ФОМИНА: Ну это основное, естественно. Конечно. Основополагающее для любой практики.

З.АРУТЮНЯН: Любой вопрос берите, смотрите, где и как это, как говорил товарищ Бернард Шоу, «кто шляпку спёр, тот и тётку убил», кто там деньги заработал.

Е.ФОМИНА: Последний вопрос. О чём нам говорит, вообще, можем ли мы говорить о том, что у нас есть какая-то большая зависимость от психотропных разных препаратов, оттого, что у нас все сидят кругом на антидепрессантах? Есть ли у вас такое ощущение?

З.АРУТЮНЯН: Нет. У меня есть ощущение, что большинство, очень много людей, которым надо бы их попить, не пьют, продолжают упорствовать. Да, у меня нет такого ощущения, что у нас очень много, во-первых. Во-вторых, антидепрессанты — это не психотропы. В-третьих, психическим здоровьем своим надо заниматься. Это, конечно, полезно и нужно. Другой вопрос, надо обязательно посмотреть, в каком месте твоё психздоровье сломалось. Если оно сломалось там, где ты себя не любишь, то ты психздоров. Или тебе в 45 лет надо, чтобы тебя добаюкали, то есть тебе настолько в мозги, извините, я не знаю, как это правильно сказать, какими лопатами это вытаскивать, навалили, что ты в 45 лет правда решил или там карму пойдёшь менять, вот это всё из мира шизотерики, то тогда идите... 

Вот я всё время говорю, пойдите в ПНД по месту жительства, там будет сидеть старая советская тётка, которая тебя вылечит с гораздо большей вероятностью, чем инфоцыганка, которая предложила тебе тебя баюкать. Все бесплатные препараты дадут. 

Е.ФОМИНА: Психолог Зара Арутюнян сегодня была в программе «Умные парни». Зара, спасибо вам огромное. Приходите к нам ещё, пожалуйста.