Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это программа «Бла-бландинки». Ольга Данилевич…

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Екатерина Звягинцева. Мы опять с вами.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А хочется сказать – а в гостях у нас, по традиции.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Но мы не можем сказать, потому что Максим Шевченко, которого мы позвали сегодня в качестве гостя нашей программы, опаздывает.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Где-то едет, говорит, где-то на Белорусской.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это, в общем, традиционная история для Максима Леонардовича, потому что он не первый раз опаздывает на эфир на нашей радиостанции.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Наша слушательница под ником Золотце заметила: опять Максим Шевченко опаздывает.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Раз нет нашего гостя, мы с вами, наверное, пока, если вы не против…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА:  С вами будем общаться. Вы наши гости. -7 925 88 88 948, смс присылайте, кстати, можете пока вопросы каверзные, как можно каверзнее, Максиму Шевченко придумывайте.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Не забудьте, что можно писать на сайт Говорит Москва.ру и в твиттере ГоворитМСК. Давай, я просто предлагаю, поскольку гостя пока нет, а есть новость, которая важна, и которая немножечко всех испугала сегодня утром – это землетрясение, которое произошло в Непале. И вот последние новости, которые мы видим на лентах информагентств – землетрясение привело к сходу лавин в районе Эвереста, есть данные о пропавших без вести, десятки человек получили травмы, об этом сообщат сайт газеты «Гардиан». По некоторым данным из-за лавин несколько человек пропали без вести, со своей стороны непальские власти сообщили, что получили информацию о 30 получивших травмы на Эвересте. О лавинах сообщили через соцсеть некоторые альпинисты, прибывшие в Непал, чтобы покорить высочайшую гору на Земле. Я знаю, что у тебя там есть  еще сообщения…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: У меня подробности – не десятки, уже известно, что 30 человек пострадали в горах в районе  между поселком – не могу понять – Хумбу и лагерем альпинистов. Об этом уже Ассошиэйтед Пресс сообщает со ссылкой на непальскую горную ассоциацию NMA. Сообщалось также, Лента.ру сообщала, что среди пропавших без вести есть российские альпинисты, около 15 человек, они пропали в горах Непала.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Как всегда это происходит, мы сейчас проверяем всю эту информацию. Я напомню, что землетрясение магнитудой 7.9 произошло утром в субботу в Непале. Эпицентр располагался в 82 километрах к северо-западу от Катманду. В Катманду закрыли, в связи с произошедшим, аэропорт, там очень много разрушений. Конкретных цифр, естественно, никто не может сказать, ни по пострадавшим, ни по погибшим, ни по пропавшим без вести, потому что все сейчас уточняется. Вот мы смотрели с Катей фотографии, которые прислали некоторые люди, которые находятся в Катманду в частности, в Непале вообще. Фотографии, которые публикуются в социальных сетях, показывают, что разрушения действительно масштабные. Там какие-то смотровые…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Там башня рухнула. В 19-м веке эта смотровая башня была построена, 11 этажей, но она уже разрушалась при предыдущих землетрясениях. Так что ее не раз уже восстанавливали. Башня привыкла к землетрясениям. Пытаются сейчас наши редакторы дозвониться, ищут свидетелей, и уже нашли несколько человек. Девочка одна, она была где-то на севере Катманду, но говорит, там вроде как все это тихо и мирно прошло, кровати дрожали, было немножко страшно, но все в порядке.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Сейчас появляются сообщения из Российского союза туриндустрии. Инна Тюрина, пресс-секретарь  союза говорит, что есть высокая вероятность того, что в Непале во время землетрясения могли находиться граждане нашей страны. Сейчас, к сожалению, один из двух сезонов, когда Непал популярен у российских туристов, туда отправляются обычно в октябре – ноябре или сейчас, поэтому в настоящее время вполне могут быть туристы из России, в том числе и на Эвересте, хотя никакой точной информации о том, есть ли в стране российские группы, пока нет, говорит Тюрина. По ее данным, некоторые туристические компании наши собирались отправлять группы в Непал в ближайшие дни, 4 и 7 мая, однако теперь судьба туров непонятна. Операторы держат связь с партнерами в Непале, чтобы понять, что делать, ситуация серьезная, непонятно, отправлять людей или нет, отмечает Тюрина. Ирина Шеголько, пресс-секретарь Ростуризма еще говорит, что ведомство пока не располагает информацией о нахождении в Непале российских туристов, мы связываемся с посольством в Непале, ждем от них уже информацию.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Потому что такие организованные группы в Непал – достаточно редкий тур, чтобы несколько человек, организовано, как в Турцию. Многие приезжают в Индию, и уже из Индии отправляются.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Но при этом в Ростуризме, смотри, говорят: судьба майских туров под вопросом. То есть они есть вообще.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Да, но их немного, порядком 100 в месяц, это в сезон.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Мы напоминаем, что сегодня произошло землетрясение в Непала магнитудой 7.9, это, на самом деле, уже уточненные данные, потому что до этого говорилось магнитудой 7.4, потом 7.5.  Эпицентр в 82 километрах к северо-западу от столицы Катманду, и там же, в этом же городе, закрыли аэропорт, разрушения, повторяю, большие достаточно. Те фотографии, которые сейчас публикуют различные СМИ в интернете, говорят, что масштабные просто, разрушения всяких строений и много людей пропало, точных данных пока нет.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: В общем, что хочу сказать. Мы на самом деле тянем время, потому что ждем нашего гостя, потому что у нас в гостях сегодня Максим Шевченко, который, по традиции уже, опаздывает на 17 минут. Мы сейчас попытаемся ему позвонить, и пусть он с нами поговорит хотя бы по телефону.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Наказать его.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: У нас на самом деле к нему много вопросов, потому что…

О.ДАНИЛЕВИЧ:  И надо сказать, что как-то в этом смысле так совпало, удачно – не удачно, сами судите, что именно на этой неделе разгорелся скандал между Рамзаном Кадыровым, и сначала со ставропольскими силовиками, теперь уже с федеральными. И Максим Шевченко, который как никто, наверное, из российских журналистов, разбирается в теме, связанных с Кавказом…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ну вот, дозвонилась! Ну что, здравствуйте, Максим Леонардович.

М. ШЕВЧЕНКО: Здравствуйте.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Где вы, где вы едете, скажите нам?

М. ШЕВЧЕНКО: Я еду на Соколе. Просто какие-то пробки были в центре. Я просто сегодня ночью только прилетел из командировки.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А где были?

М. ШЕВЧЕНКО: Был в Татарстане.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А, моя родина…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Максим Леонардович, вот прямо очень хочется спросить у вас: почему вы, журналист, столько лет работаете в журналистике, вы так непунктуальны всегда? Нет, не всегда, вру, это я преувеличиваю. Вы очень часто непунктуальны.

М. ШЕВЧЕНКО: Наверное, много очень дел, от которых надо избавляться. Беру на себя больше, чем способен уместить мой график. Прошу прощения.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Мы вас ждем!

М. ШЕВЧЕНКО: Я уже сейчас подъезжаю к Полежаевской. Вы еще так расположены, так нравится мне ваше радио, так нравится работать с вашим коллективом.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы еще не видели, какие мы прекрасные.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Мы для вас глаза нарисовали, туфли надели. Ждем в общем! На самом деле еще один вопросик, пока вы там рулите, мы вам будем задавать вопрос. Мы еще  пол утра обсуждали это, по поводу ситуации – Рамзан Кадыров, СКР, МВД. И вы тут недавно предположили, что уйдет в итоге либо Кадыров, который, кстати, уже заявил, что готов это сделать при необходимости, либо руководство МВД, может быть даже СКР. А чей уход для нас опаснее?

М. ШЕВЧЕНКО: Опаснее для нас несоблюдение законов  в любой форме. Дело не в персоналиях, в которые мы уткнулись, как в какую-то манну, а дело в том, что все должно быть по закону. Когда люди в масках приезжают на какую-то территорию, неважно, будь то Москва или не Москва, убивают человека или похищают человека, хочется знать правовые основания этого всего. На Кавказе мы очень часто встречались с тем, что беспредел такого рода был нормой. Чеченская республика, честно говоря, давно не видела приезда людей в масках, которые убивали или похищали бы кого-то. Тем более, командировочных из других регионов.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Договорились. Ваши предположения…

М. ШЕВЧЕНКО: Мои предположения, что эта ситуация должна быть решена в правовом поле обязательно. А правовое поле – это значит, что должна быть дана оценка правовая действиям этой оперативной группы, которая там была.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вот смотрите: СКР заводит по Чечне уголовное дело, а центральный аппарат СКР, лично Бастрыкин, лично закрывает. Это правовое поле?

М. ШЕВЧЕНКО: Ну, это бардак, который вообще является характеристикой российской правовой системы, когда семь силовых ведомств, каждое работает по своей повестке, у семи нянек дитя без глаза, в прямом смысле этого слова. И в общем и целом могу вам сказать, что этот  бардак просто чудовищный и он почти невыносим.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Есть предположение, что все, что происходит – это некая провокация, в том числе то, что приехали ставропольские силовики на территорию Чечни, зная якобы о том, что использовать маски и вести вообще какие-то спецоперации в масках на территории Чечни запрещено. Зачем им это было делать?

М. ШЕВЧЕНКО: Варианта два. Либо это провокация, либо они действовали как киллеры по заказу определенных бизнесменов. Есть две версии. Это на самом деле оперативная группа, прикрываясь удостоверениями сотрудников органов внутренних дел, получила заказ от некоего дагестанского бизнесмена на устранение или запугивание Джамбулата Тадаева, вот этого, который погиб в Чечне. Кстати, семья этого Джамбулата уже пережила всю эту мясорубку, у него отца убили в свое время, у него, по-моему, брата убили и так далее, еще во время войны.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  А можете нам уточнить? Была противоречивая информация. С одной стороны говорили, что он находился в федеральном розыске, с другой стороны говорили, что он просто  под подпиской о невыезде. Что на самом деле?

М. ШЕВЧЕНКО: Ну, вот мы это выясняем, честно скажу. Сейчас журналисты  «Кавказской политики» нашей, чеченские корреспонденты, поехали к его семье, чтобы выразить соболезнования и узнать. У чеченского народа есть обычай, в принципе, это, как говориться, не очень принято в такие дни выяснять такие моменты, но мы постараемся все это дело выяснить.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: И в чем он конкретно обвинялся? Потому что тоже противоречивая информация.

М. ШЕВЧЕНКО: Вот я уже подъезжаю, кстати, к вашей редакции. Дело в том, что вранья вокруг этого столько наворочано, что хотелось бы, еще раз говорю, прояснить просто правовые коллизии в этой ситуации, кто на самом деле нарушил закон, кто что делал правильно, кто что делал неправильно. И если этот человек что-то нарушал, пожалуйста, опубликуйте документы по делу. Это стало общественно значимым резонансным делом.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Вот это как раз момент, опубликуйте, пожалуйста. Кадыров, который ночью опубликовал в инстаграмме, скажем так, обращение к главе СКР  Александру Бастрыкину. Он говорит: если есть  повод закрывать уголовное дело, открытое чеченскими следователями, пожалуйста, предоставьте какую-то информацию.

М. ШЕВЧЕНКО: Закрытие дела – это вообще противозаконная вещь. Это показывает, что Следственный комитет России действует не на основании вообще права, закона, а на основании волюнтаристского желания руководителя. Вот захотел руководитель дело открыть – дело открывается. Захотел закрыть – дело закрывается. Мне лично всегда казалось, что какие-либо уголовные дела или события должны все-таки исходить от буквы закона, а не от воли того или иного генерала или фельдмаршала в погонах, который сегодня захотел одно, завтра другое. В этой истории столько всего, показывающего прогнившую суть российской правовой системы…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Скажите, должен ли Александр Бастрыкин ответить на вот это требование Кадырова объяснить, почему закрыто дело?

М. ШЕВЧЕНКО: Мне вообще непонятно, почему мы превратили нормальную, казалось бы, правовую дискуссию между главой Следственного комитета и генерал-майором полиции в дискуссию между двумя людьми, будто они шоу-звезды, а не люди, которые по долгу службы, по долгу работы обязаны защищать право и закон.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А президент должен на это как-то реагировать и отвечать?

М. ШЕВЧЕНКО: Я считаю, что президент не должен на это реагировать никак, потому что в этот шоу-бизнес публичный включится еще и Путин. Будет у нас Кадыров, Путин, Бастрыкин, Колокольцев – вся страна будет хохотать и смеяться над этим. Чем быстрее мы забудем имена, чем быстрее мы перейдем к правовой ситуации, тем больше в этом будет смысла, порядка и закона. Я хочу понять, на каком основании эта опергруппа действовала на территории Чеченской республики и почему они не согласовали свои действия с управлением внутренних дел республики.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Мы слышим, вы где-то рядом.

М. ШЕВЧЕНКО: Я иду по коридору по вашему.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Это прекрасно. Мы слышим шаги, уже  топаете. Слушатели очень много задают вам вопросов….

О.ДАНИЛЕВИЧ:  И вы дошли! Ура! Максим Шевченко у нас наконец-то в студии. Здравствуйте еще раз, Максим Леонардович.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Здравствуйте. Очень чертовски приятно вас видеть.

М. ШЕВЧЕНКО: И мне вас.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Несмотря на то, что вы опоздали, мы хотели вас сначала ругать, неистово просто.

М. ШЕВЧЕНКО: Ругайте, конечно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Но мы же уже поругали немножечко…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Мы уже отошли.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Слушайте, вот процессуальная проверка, которую сейчас организовывает СКР, новость появилась сегодня утром – вы чего-то ждете от этой процессуальной проверки? Якобы она организуется теперь уже в отношении правомочности действий чеченских следователей.

М. ШЕВЧЕНКО: От любой процессуальной проверки я жду прежде всего процессуальной проверки соблюдения закона. Мне все равно, как зовут этих людей, Бастрыкин, Кадыров, Колокольцев или Путин. Я хочу иметь дело не с именами, и распиаренными брендами, а с президентом России, с руководителем региона, с главой Следственного комитета и министром внутренних дел. Их имена, их личности, их судьбы меня при этом вообще не интересуют. Если мы не будем жить в государстве, в котором должность будет подразумевать соблюдение закона и соблюдение процедуры, в которой должность будет зависеть от того, орел занимает эту должность или курица, то тогда мы с вами будем жить постоянно в бардаке каком-то, в псевдо государстве и псевдо как бы  правовой системе. Поэтому единственное требование должно быть, наше общее, независимо от того, как вы относитесь к Рамзану Кадырову, как вы относитесь к Александру Бастрыкину, к Колокольцеву, Путину – это соблюдайте конституцию, соблюдайте закон, соблюдайте уголовно-процессуальный кодекс и все мыслимые или немыслимые правовые системы, которое делают нормальным государство.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Кто в этой истории не соблюдал закон? Ведь все же говорят: был преступник, мы ловили его, открыли огонь на поражение, потому что он протаранил их машину….

М. ШЕВЧЕНКО: Это говорят только МВД РФ. А чеченская сторона говорит совсем иное. Она задает вопрос: как же так, если вы стреляли  по машине, почему в машине одно пулевое отверстие, а в сердце у этого человека две пули сидят? Есть версия чеченской стороны, что он вышел из машины, поднял руки, сказал: «Я сдаюсь, не стреляйте», и после этого его люди в масках в упор расстреляли, хладнокровное убийство.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Но эта же версия тоже не доказана….

М. ШЕВЧЕНКО: Да, это версия, давайте разбираться. Вот я поэтому-то и хочу, чтобы была создана следственная группа, может быть, какая-то согласованная, смежная…

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Какой следственной группе вы поверите? Кто должен войти в нее?

М. ШЕВЧЕНКО: Я поверю закону. Я поверю стране, в которой суд и закон, как говориться, ставят точки над и.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы критикуете Бастрыкина, который закрывает уголовное дело.

М. ШЕВЧЕНКО: Я не критикую Бастрыкина.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Но, тем не менее, недовольны этим решением.

М. ШЕВЧЕНКО: Я считаю, что нельзя закрывать уголовное дело.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Тогда какой следственной группе вы поверите, если глава Следственного комитета….

М. ШЕВЧЕНКО: Нельзя закрывать уголовное дело без изучения обстоятельств этого дела. Это, насколько я знаю, противозаконно. Если глава Следственного комитета совершает противозаконные действия по каким-либо причинам, пусть тогда он объяснит, какие у него мотивы для закрытия дела.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Чем история может закончиться?

М. ШЕВЧЕНКО: Я хочу, чтобы история закончилась торжеством закона. Я хочу, чтобы было выяснено, по какому праву эта оперативная группа действовала на территории Чеченской республики, не поставив в известность  следственные органы Чеченской республики. Значит ли это, что следственные органы Чечни не вызывают доверия, допустим, и считается, что они пособники этого Джамбулата Дадаева. Мы допускаем такую ситуацию. Допустим, мы не поставили в известность вот МВД Чечни, потому что МВД Чечни покрыло бы Джамбулата Дадаева. Такая версия рабочая есть. Совершено верно. Если это так, пусть они тогда это объявят публично: мы не доверяем генерал-майору Кадырову, не знаю, там Алви Алаутдинову, Адаму Делимханову, другим офицерам полиции, которые, в том числе, награждены государственными наградами за храбрость, Герой России среди них есть. Второй момент – если же эта опергруппа действовала по специальному поручению какому-то, мало ли там, разведка, все такое, тогда вопрос – а кто такой Джамбулат Дадаев, что против него надо было так действовать. Он что, террорист? Ничего подобного. Есть две версии его вины. Первая – это какая-то  неуплата долгов какому-то  человеку.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Вторая – нанесение тяжелых травм.

М. ШЕВЧЕНКО: Ну, нанесение тяжелых травм – кому, как и где? Теперь уже отмолчаться не удастся, теперь, когда уже журналисты к этому пригляделись, нам кажется, мы теперь имеем право и узнать, где и когда и какие травмы этот человек нанес, что в ответ на это его публично расстреляли посредине Грозного. Тем более в масках. Знаете, этот человек не террорист. Если его задерживать, то, вообще-то сотрудник полиции подходит, говорит: извините, я лейтенант такой-то, вы арестованы, вам предъявляется такое-то обвинение. В масках люди! Да на Кавказе рефлекс у всех, это кто угодно могут быть – лесные могут быть, террористы могут быть. У нас недавно люди в масках захватили Дом печати, сожгли – их убивали там всем МВД Чечни, погибли при уничтожении этих людей. Поэтому люди в масках на Кавказе – это  само по себе, тем более люди в масках не согласовавшие операцию с местными силовыми структурами. Если бы МВД Чечни их расстреляло бы, оно было бы право с юридической точки зрения, потому что неизвестная группа в масках, вооруженная автоматическим оружием – первое подозрение, что это террористы, которых надо уничтожить на месте.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Давайте мы продолжим эту тему уже после выпуска новостей.

НОВОСТИ

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Мы продолжаем, это программа «Бла-бландинки». Ольга Данилевич…

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Екатерина Звягинцева. В гостях у нас журналист Максим Шевченко, который только что чуть не упал со стула…

М. ШЕВЧЕНКО: Какие же вы блондинки?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Мы бла-бладнинки. Мы любим бла-бла, говорить.

М. ШЕВЧЕНКО: Вы самые что ни на есть шатенки очаровательные.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Когда вы встали со стула, я думала, что вы уже собрались убежать от нас.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Нет, я переживаю, потому что Максим Леонардович нам чуть не сломал стул, и чуть не сломал себя на этом стуле.

М. ШЕВЧЕНКО: Вы мне чуть не подставили сломанный стул.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это тоже может быть.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: И кнопку там подложили. +7 925 88 88 948, номер для ваших смс-сообщений, можете задавать нашему гостю вопросы по этому номеру. Говорит Москва, наш сайт, там специальная вкладочка. Ну и твиттер ГоворитМСК. Не подглядывайте, что вам пишут. А пишут вам следующее…. 87-й пишет: Максим, а как вы смотрите на то, что в Дагестане действуют банды исламского государства? Это что, не часть России?

М. ШЕВЧЕНКО: Ну, а какая связь? Банды Исламского государства могут действовать в любой части света, это, конечно, часть России, вы же не будете утверждать, что руководитель Дагестана является частью ИГИЛ. Банды есть, с бандами надо бороться, бандам надо ставить препятствия, не знаю, работать с ними оперативно, уничтожать их, склонять к сотрудничеству,  принуждать к выходу из леса и так далее.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  На этой неделе глава МИД России  Сергей Лавров давал интервью трем радиостанциям, в том числе нашей, где говорил, что Исламское государство это главный враг России сейчас. Вы согласны с ним? Или у нас есть другие?

М. ШЕВЧЕНКО: Я не знаю, если главными врагами России стали уже такие выдуманные, абстрактные вещи, я поздравляю Россию с этим. Если наша стратегическая политика уже скатилась до того момента, что некая какая-то сила, действующая на Ближнем Востоке, в Ливии и неизвестно где еще, является врагом России.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Один вопрос – кто входит в эту организацию?

М. ШЕВЧЕНКО: Да никто не знает этого, честно говоря, кто в нее входит.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Есть сведения…

М. ШЕВЧЕНКО: Ну какие? Вот у вас есть?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Которые называет Лавров. Он говорит, что сотни граждан России уже вошли в число террористов.

М. ШЕВЧЕНКО: Ну и что? Тысячи граждан России ненавидят российскую власть, входя в разные организации, левые, правые, националистические, исламские, какие еще.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А кто наш враг?

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Есть ли он вообще?

М. ШЕВЧЕНКО: Наш враг тот, кто хочет уничтожения нашей страны, кто хочет превращения ее развития, кто хочет обнищания нашего населения, кто хочет создания в России тиранической или тоталитарной диктатуры, кто хочет лишения нас прав, свобод, которыми мы обладаем по праву рождения, и согласно Конституции РФ. Эти люди наши враги.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А есть таковые сейчас?

М. ШЕВЧЕНКО: Ну, конечно. В мире есть люди, которые хотели бы расчленения нашей страны, захвата ее энергетических ресурсов, которые хотели бы отбросить нас в ситуацию 1991 года. Исламское государство, поймите – это инструмент. Смешно говорить, что твой враг – пистолет в руке кого-то. Пистолет не враг, пистолет это оружие, которым настоящий враг пытается против тебя сражаться.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Кто настоящий враг, у которого инструментом считается Исламское государство?

М. ШЕВЧЕНКО: Я считаю, что настоящий враг – это мировые правящие элиты, которые по-прежнему хотят, чтобы Россия играла роль третьесортной или четырехсортной полуколониальной страны.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: То есть  конкретные названия стран  вы не скажете?

М. ШЕВЧЕНКО: А это не страны. Я не хочу обижать. Я же вам сказал – транснациональные элиты, которые на самом деле хотят, чтобы Россия не имела полноты суверенитета, чтобы в России было государство, основанное на доминировании узкой группы элит, которые занимаются вывозом капитала за счет добычи сырья. Такой как бы страной, которой всегда, как говорили классики, позволено угнетать не только более слабые народы, но и стоять на коленях перед более сильными народами. Это их задача, вот это, я считаю, более главные враги. Исламское государство – это нож, топор, не знаю, пистолет в руках кого-то. Какой враг? Мы даже не знаем, кто? Аль Багдади, что ли…

О.ДАНИЛЕВИЧ: Аль Багдади ранен.

М. ШЕВЧЕНКО: Он, что ли, враг?  Кто еще враг?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Учитель физики, который сейчас возглавил.

М. ШЕВЧЕНКО: Учитель физики, сидящий в Багдаде? Я думаю, Сергей Лавров пытается уйти от прямых ответов.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Зачем ему это?

М. ШЕВЧЕНКО: Ну, чтобы не давать ответы. В политике есть такая возможность.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  У вас есть личные враги?

М. ШЕВЧЕНКО: У меня  есть личные враги, да.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Милонов в числе их?

М. ШЕВЧЕНКО: Нет. Я уже публично извинился перед Виталием Валентиновичем Милоновым за то, что я его, православного человека, между делом так оскорбил. Я еще раз готов через вас принести ему извинения.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А он, как думаете, считает вас своим врагом?

О.ДАНИЛЕВИЧ:  По крайней мере, судиться не собирается.

М. ШЕВЧЕНКО: Он написал, я так понимаю, в эфире, дал одной радиостанции комментарий, что принял мои извинения, но безусловно, при личной встрече я как христианин  еще раз попрошу у него прощения. Потому что Христос сказал: просите прощения до 77 раз.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: 77 раз будете просить прощения?

М. ШЕВЧЕНКО: Если надо, то и 77.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  На этой неделе премьер Дмитрий Медведев подписал постановление о деятельности Федерального агентства по делам национальностей, и там определились более-менее какие-то полномочия. Вам в этом ведомстве не предлагали работать?

М. ШЕВЧЕНКО: Я не чиновник. Даже если мне и предложат, я откажусь, наверное.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему?

М. ШЕВЧЕНКО: Я по своему  психотипу, по менталитету не чиновник. Я поэт, журналист.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А нет ощущения, что вы там могли бы сделать что-то полезное?

М. ШЕВЧЕНКО: Я и так могу сделать полезное, если ко мне обратятся за советом. Я хороший эксперт, хороший советник на аутсорсинге, понимаете, вынесенный из рамок системы. Я не могу работать в системе. Система – это вообще не мое. Я как бы внутренне не приемлю систему, и ее способ функционирования, любую систему, но при этом я уважаю людей, которые вот… Игорь Баринов – это мой товарищ хороший, я его хорошо знаю, он офицер, порядочный человек, очень умный, спокойный, он находит общий язык со всеми, с кавказцами, с татарами, с русскими. Он сначала молчит, слушает, а потом только говорит. Я считаю, что он идеальная фигура для этой должности. Если он ко мне обратиться, я, безусловно, ему помогу.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Но советом, да?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Штатным советником вы не будете?

М. ШЕВЧЕНКО: Нет, но что значит штатный советник. Вот я член двух общественных советов при президенте. Мы не получаем зарплату, мы не являемся  госчиновниками. В эти советы президент сама приглашает людей, совет по правам человека и по межнациональным отношениям. Причем в них входят, особенно в совет по правам человека, его жестокие критики, люди, занимающие принципиально антипутинскую позицию. Ему важно слышать их мнение при рассмотрении, при экспертизе каких-то законов или еще каких-то ситуаций. Если Игорь Баринов или кто-либо еще захочет услышать мое мнение по поводу национальной политики, я с удовольствием откликнусь. Но в чиновники я, наверное, не полезу, безусловно.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Никогда не хотели лезть?

М. ШЕВЧЕНКО: Честно говоря, я с уважением отношусь ко многим чиновникам, у меня есть много друзей, знакомых – чиновников, но это психотип. Есть люди, которые к этому предрасположены просто, в рамках психики. Ну, зачем мне из себя изображать, надувать щеки? Я создан для другого, понимаете. И поэтому я эффективен в другой ситуации.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы упомянули, что вы как раз и стихи пишете. О чем ваши стихи?

М. ШЕВЧЕНКО: О разном. Знаете как, Пастернак, когда ему Сталин позвонил «Что вы думаете об Осипе Мандельштаме?», он сказал: знаете, я бы не хотел говорить о Мандельштаме, я, товарищ Сталин, давно  с вами хотел поговорить о жизни, о смерти. Сталин после этого повесил трубку.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Как любитель литературы, вот недавно появились итоги «Тотального диктанта», не очень там хорошие результаты…

М. ШЕВЧЕНКО: Слушайте, уровень образования чудовищный. Я вчера был в Казани, в Федеральном университете, я читал лекцию там, аудитория была забита до отказа. Я просто чтобы  проверить обратную связь с аудиторией, спросил – мы говорили о татарском вопросе, о 19-м веке, об истории России – кто читал «Былое и думы» Герцена?  Фундаментальная книга по истории 19-го века. Одна рука поднялась. Кто читал «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына? Никто не читал. Одна девушка читала «Записки из подполья» Достоевского. Я называю то, что является ключевыми, переломными моментами. «Записки из подполья» одна читала, «Братьев Карамазовых» читали пять человек на 200 или 300 человек.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Подождите, кто это был?

М. ШЕВЧЕНКО: Меня это поразило. Это студенты 1-2 курсов, они просто не читали, но это не их вина, с них это не спрашивали.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да ладно! Чья это вина?

М. ШЕВЧЕНКО: Изменение системы образование привело к чудовищной деградации. Вот это следствие ЕГЭ, когда человек ориентируется не на чтение книги , а на сдачу теста фактически. Для того, чтобы сдать тест, вам книгу читать не обязательно. Вы можете просмотреть ее краткое изложение, и ответы на ключевые вопросы: почему Настасья Филипповна так относится к Мышкину? Варианты ответа. Потому что считает его святым, потому что хочет найти внутреннюю защиту от Рогожина и так далее. Вам, женщинам, виднее.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы писали, может быть, ЕГЭ, тотальный диктант? Знаете, какие там есть варианты ответов.

М. ШЕВЧЕНКО: Я даже составлял вопросы для одного университета,  в свое время эти тесты, когда они только внедрялись, это было забавно, когда это было для студентов. Но когда это в школе применяется, вот вам результат. Они просто перестали читать. Потому что чтение больше не является необходимым. Вот и все.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мне  кажется, тут  больше проблема не системы образования, а того, что у людей появилась куча всяческих гаджетов, которые….

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Расслабляют мозг.

М. ШЕВЧЕНКО: У меня, например, появились гаджеты, и благодаря этому вес моего чемодана, моей сумки, с которой я езду, уменьшился как минимум на три килограмма. Потому что раньше я возил с собой книги, теперь эти книги я вожу просто в айпеде.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Нет, может быть, культуры скачивания этих книг и читания книга.

М. ШЕВЧЕНКО: Навык чтения приобретается пропагандой чтения, приобретается рекламой чтения.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Как заставить детей читать? Тут наши слушатели откликнулись.

М. ШЕВЧЕНКО: Во-первых, перестать их считать детьми. Надо относится к 15-летним людям уже как к юным взрослым.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Подождите, начинают-то не в 15, далеко, а начинаю лет в шесть.

М. ШЕВЧЕНКО: Могу сказать, ребенка заставить читать можно только одним способом  - посадить его и пока он не прочитает определенные страницу – две, он будет хныкать, хотеть играть, не отпускать его, запретить ему телевизор и читать.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А как  же заинтересовать ребенка? У вас было так в детстве.

М. ШЕВЧЕНКО: Конечно. Не надо  его заинтересовывать. У меня два деда  - профессора, у меня родители с высшим образованием, я не хотел читать, меня мама, первая книга, которую я в жизни прочитал, это была «Мэри Поппинс». Сначала мама мне прочитала, я дико  увлекся, после этого она сказала: читай сам. Я говорю: мама, читай ты. Она говорит: нет, читай сам. И я начал читать, это было шесть лет, и мне очень не хотелось, было тяжело, а потом пошло. Вторая книга была Джеральд Даррелл «Под пологом пьяного леса», я помню, про животных, про зверей. Надо подобрать ребенку такую книгу…

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Которая будет ему интересна.

М. ШЕВЧЕНКО: Потому что многие детские книги современные, они же не настоящие. Там какие-то дети говорят какими-то неестественными голосами.  Считается, что ребенок – это некое такое существо с вывертом, а мне кажется, что не совсем так. И без  принуждения не будет образования, это вот просто априори. Никакого свободного образования не существует. Это эксклюзивная вещь. Но если ребенка не заставить учить от и до определенные вещи, он просто это никогда не выучит. Это как с музыкой. Вы можете как угодно обращаться. Вот я занимался в юности на фортепиано. Как угодно можно говорить: делай как хочешь, но если тебе не поставят палец, если тебя не научат ритмике, если тебя не заставят выучить какие-то вещи, ты не будешь играть на фортепиано.  

О.ДАНИЛЕВИЧ: Можно играть с неправильно поставленными пальцами. У меня было много таких детей в классе.

М. ШЕВЧЕНКО: Ну, я играю с неправильно поставленными пальцами, потому что я еще спортом занимался и все такое.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы еще знаем, что в детстве дедушка водил вас в лес и читал вам Есенина, причем наизусть.

М. ШЕВЧЕНКО: Да, Василий Фомич знал всего Есенина наизусть. Когда его арестовали в 1938 году, это рассказывали люди, которые с ним сидели вместе, в Ульяновске была такая страшная камера, где люди ждали смерти, и там мертвые даже стояли, которые там умирали некоторые люди. И вот те, кто с ним сидел, говорят, что он их подбадривал тем, что читал наизусть Есенина в камере, в эти дни, пока шло следствие.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Знаете ли вы кого-то наизусть?

М. ШЕВЧЕНКО: Конечно, я знаю много стихов.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Кого вы читаете своему сыну?

М. ШЕВЧЕНКО: Гумилева, Есенина, Бродского, Пушкина, Ахматову, Цветаеву.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Свои стихи читаете?

М. ШЕВЧЕНКО: Свои иногда читаю, они для взрослых, мои стихи.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Больше о жизни которые, а не о смерти?

М. ШЕВЧЕНКО: Они о смерти. И о жизни.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А о любви у вас есть?

М. ШЕВЧЕНКО:И о любви есть.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Слушайте, объясните нам ситуацию. Вы такой, правда, совсем гуманитарий, зачем вы учились в МАИ?

М. ШЕВЧЕНКО: Я учился в МАИ, потому что я занимался активно спортом, у меня была достаточно серьезная травма, ручным мячом я занимался, сотрясение мозга, и когда я так сильно хотел пойти в ВДВ, мне сказали: какое ВДВ, парень, ты пойдешь в стройбат. А в стройбат мне идти не хотелось. А в МАИ была военная кафедра. Поэтому я пошел и быстро поступил в МАИ, математика мне очень легко давалась, я сдалась экзамены без подготовки. Хотя мечта моя была учиться на истфаке. Но я не жалею, что я учился в Московском авиационном институте…

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Хоть и не работали по специальности?

М. ШЕВЧЕНКО: Ну, а просто у меня не получилось. В 1990-м году, когда я закончил, как раз развалился Советский Союз, космические войска, к которым я был приписан, лейтенант запаса космических войск, и должен был идти служить лейтенантом, они развалились, были упразднены, ну, в общем начался распад, развал.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Вам не хватало военной обстановки? Поэтому вас, как журналиста, потянуло в горячие точки?

М. ШЕВЧЕНКО: Ну, не хватало проверить себя, конечно. Ну и потом это случилось с моей страной, страдания и горе пришли на землю моей страны, война, смерть людей, разрушение городов.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А еще вы были в Афганистане. Однажды сказали, что невозможно забыть эту страну. Страна, открываешь глаза, четыре цвета: черный, белый, охра, лазурь, и еще огонь, если там идет какая-то война и что-то горит. Что еще вы не можете забыть?

М. ШЕВЧЕНКО: Еще не могу забыть Балканскую весну 1999 года, когда цвели сады, такая просто пена, слива там на Балканах, вишня, белая пена, и среди этой белой пены горят дома, яркий огонь, черный дым, и голубое небо невероятной красоты, и ветер такой свежий дует с гор. И вокруг сидят ребята, сербы, в общем…. Такие бывают моменты, когда тебя просто выносит за грань реальности. Ты видишь вокруг себя такую красоту, такое удивительно точное прописывание деталей, которое не позволяет тебе ассоциировать себя с этим миром. Такое состояние фана, как говорят суфии, вдруг возникает внезапно, возвышения некоего.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Чего больше в поездках в горячие точки? Желания проверить себя или желание стать свидетелем, который может передать?

М. ШЕВЧЕНКО:У меня уже нет давно желания проверить себя, хотя всегда такая ситуация возникает. Когда по тебе стреляют, допустим, и надо встать и куда-то пойти, очень не хочется этого делать. Хочется вжаться в землю, и говорить: только не в меня! Но вокруг идут другие люди. А как так: они идут, а ты останешься?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Зачем ездите?

М. ШЕВЧЕНКО: На Донбасс я поехал потому, что мои братья. И если они умирают, почему я должен сидеть тут, в Москве? Спокойно, в безопасности, и тому подобные вещи.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Максим Леонардович, у вас в жизни был такой случай, как в фильме, которые показывают всем журналистам – одна сотая доля секунды. Когда у фотографа была доля секунды спасти ребенка, на которого был наставлен пистолет во время боевых действий, или сделать снимок, который победит на всевозможных международных конкурсах. Когда приходилось делать выбор?

М. ШЕВЧЕНКО: Такое было, да. Я не фотограф, но бывали такие ситуации. Я не верю, это выдуманная ситуация, могу вам сказать сразу. Если фотограф не сделает снимок, он все равно ребенка не спасет. Это не игра, и если кто-то затеял выстрелить из пистолета в голову ребенка, всерьез, снимай – не снимай, он выстрелит. Поэтому в данном случае фотограф становится свидетелем обвинения военного преступления. На моих глазах  проводились этнические чистки в Югославии, я много чего видел, и приходилось на некоторые вещи сердце делать каменным, ледяным, потому что иначе было просто невозможно.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы долго отходите после таких поездок?

М. ШЕВЧЕНКО: Сейчас уже нет, раньше долго, сейчас вообще уже не отхожу.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Что для этого нужно, чтобы отойти?

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Выпить?

М. ШЕВЧЕНКО: Нет, я не пью, не употребляю наркотики.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Как?

М. ШЕВЧЕНКО: Ну, конечно, стресс. Тут на самом деле проблем нет, если ты себя так сильно жалеешь, ты будешь сидеть и говорить: да, блин, как это можно, убивать других людей? Если ты себя не жалеешь, и относишься к себе нормально, то ты просто скажешь: ну, что делать, так надо, такая жизнь, такая война.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А во сне? Сны ведь сняться наверняка?

М. ШЕВЧЕНКО: Ужасы мне не сняться во сне. Эти ужасы, на самом деле, не являются чем-то эксклюзивным. Я понял, что человек – это удивительно жестокое и свирепое существо.  И когда я перестал бояться другого человека, с оружием в руках, я просто заранее знаю, что любой человек способен совершить жуткие, страшные вещи. И проблема просто в том, пускает он себе дьявола в сердце, или не пускает.  

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Какие сняться вам сны?

М. ШЕВЧЕНКО: По разному. Мне сняться истории какие-то, как правило, какие-то сюжетные сны. Мне никогда не снились сны бесформенные.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Можно потом иногда досмотреть  продолжение?

М. ШЕВЧЕНКО: Бывало и такое тоже пару раз.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: У нас Максим Шевченко, напоминаю, если кто-то подключился. +7 925 88 88 948, номер для ваших смс-сообщений, сайт Говорит Москва.ру.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  По вашей биографии вопрос.  В 2004 году вы были в штабе Януковича. Как вы туда попали?

М. ШЕВЧЕНКО: Меня пригласил Глеб Олегович Павловский поработать.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы верили тогда в Януковича?

М. ШЕВЧЕНКО: Я и сейчас верю, что Янукович был лучшим президентом, чем Ющенко и чем вот эта сволочь, которая сейчас сидит в Киеве.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы не так давно говорили, что Янукович был номинальной фигурой.

М. ШЕВЧЕНКО: Там потому что нет государства, и он был номинальный. Но Виктор Федорович Янукович, при всей  его глупости, хамстве, при всем при том, что мог оскорбить человека,  при всем при том, что он и его сын действовали иногда в интересах рейдерских каких-то захватов, все-таки конфликты политические разрешал за столом переговоров, а не бомбардировками, танками.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Он был лучшим на фоне не  имения ничего другого, или лучшим в принципе?

М. ШЕВЧЕНКО: Ну, он был президентом согласия во многом. Он был президентом, который честно, законно, как проиграл, так и выиграл президентские выборы. Он опередил Юлю Тимошенко на полтора процента, или на два, я был наблюдателем в 2010 году. Виктор Янукович был президентом, который сел за стол с оппозицией, с Тягнибоком, с Кличко, с Яценюком, подписал соглашение.  При том, что они соглашение не смогли соблюсти. Но он стремился к договоренностям. А они хотели власти любой ценой. Вот мы и получили гражданскую войну.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы общаетесь сейчас с Януковичем?

М. ШЕВЧЕНКО: Нет, я с ним не общаюсь и не общался. Когда я работал и делал газету «Час Украины», я всегда выступал за федерализацию Украины, за то, чтобы регионы имели больше полномочий. Я действовал тогда не в интересах Януковича, а в интересах украинского народа. Я был главным редактором, у нас в этой газете, которая была в штабе Януковича, она большей частью была на русском языке, но принципиальная моя позиция была – это последние две страницы на украинском языке. И это была достаточно известная и сильная газета. Да, она была направлена на определенные политические задачи, но вместе с тем, ее как бы вся идеология была – это единая Украина, федеральная Украина, многоязычная Украина, с широкими правами, культурными, полномочными и так далее. Мне жаль, что Янукович не исполнял народу Украины, в частности, востока Украины. Каждый раз они приходили к власти, в Донецке с поддержкой значительной части населения, под лозунгом двуязычия, и каждый раз они кидали это население Потому что когда они оказывались у власти, им было гораздо выгоднее потом порассказывать на Западе, получая кредит, что это одна страна, что там один народ, один язык, что все хотят говорить по-украински. В итоге мы пришли к тому, к чему пришли, к этому кошмару.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Что значит для вас свобода?

М. ШЕВЧЕНКО: Свобода – это возможность делать то, что ты хочешь делать.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы свободный человек?

М. ШЕВЧЕНКО: В какой-то степени. Я связан обязательствами с другими людьми, но я  хочу быть с ними связан обязательствами, поэтому да, я свободный человек. Я не связан ни с  кем обязательствами, с кем бы я не хотел иметь таких связей. Поэтому да, я вполне свободный человек.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Вы любите готовить?

М. ШЕВЧЕНКО: Очень. Я вообще женщин на кухню не пускаю.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Да, мы это знаем. Вы тиран?

М. ШЕВЧЕНКО: Нет. Ну, я не знаю, мои домашние считали многократно, что я тиран, в разные годы моей жизни. Я себя тираном не считаю.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы как-то сами сказали про себя: тиран, тоталитарист и интеллигент.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Что вы имели ввиду тогда?

М. ШЕВЧЕНКО: Не помню такого. А  когда это я сказал?

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это было в одном из интервью одному из телеканалов.

М. ШЕВЧЕНКО: Тиран, тоталитарист и интеллигент? Ну… Наверное, это был великий пост, я так думаю, или какой-нибудь рождественский пост. Да, я когда начинаю в себя всматриваться, я вижу в себе тиранические черты.

О.ДАНИЛЕВИЧ: С вами сложно в быту?

М. ШЕВЧЕНКО: Я не знаю. Спрашивайте тех, кто со мной в быту.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А они что говорят?

М. ШЕВЧЕНКО: Мне кажется, я идеален. Но критика звучит иногда сурово.

О.ДАНИЛЕВИЧ: 93-й спрашивает: Максим, будете президентом?

М. ШЕВЧЕНКО: Нет, я не буду президентом, потому что, я еще раз говорю, я не хочу делать карьеру в рамках системы.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А президентом футбольного клуба?

М. ШЕВЧЕНКО: Я вообще карьеру делать не хочу. Это значит быть бизнесменом, я не занимаюсь бизнесом.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А футбол-то вы любите?

М. ШЕВЧЕНКО: Футбол я люблю. Но бизнесом я не занимаюсь.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Сегодня ЦСКА с Торпедо играет, без зрителей. Будете за них болеть или нет?

М. ШЕВЧЕНКО: Я болею за ЦСКА. Всю свою жизнь, когда в 4.5 года я спросил папу: за кого болеть? Папа сказал: конечно за ЦСКА. И с тех пор я болею везде за ЦСКА. За Анатолия Карпова, потому что он выступал за ЦСКА, хотя симпатии мои были на стороне Каспарова, за ЦСКА в футболе, хоккее, ручном мяче, даже в легкой атлетике.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Шахматы под водой были бы, тоже за ЦСКА?

М. ШЕВЧЕНКО: Тоже за ЦСКА.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Осталась у нас рубрика, Максим Леонардович. У нас пять вопросов в этой рубрике, и желательно пять коротких ответов. Что вы скрыли от мамы когда-то – первый вопрос.

М. ШЕВЧЕНКО: Да, было такое, скрыл от мамочки. Сломал я помню что-то, дома это было, и скрыл, пытался делать так, чтобы этого не было видно. Но мама же все всегда видит, она сама решает.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Вы шкаф сломали, который потом рухнул?

М. ШЕВЧЕНКО: Нет, какую-то мамину вещь, у нее было украшение или что-то такое, и я взял, и она вдруг сломалась, я аккуратно положил на место.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Как будто не ломал.

М. ШЕВЧЕНКО: Как будто не ломала. До сих пор помню, стыдно.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: С какой бы блондинкой вы бы смогли изменить своей жене?

М. ШЕВЧЕНКО: Ни с какой.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Самая большая ошибка в жизни?

М. ШЕВЧЕНКО: Она связана с конформизмом. Когда я несколько лет подряд, несколько раз говорил не то, что я думаю на самом деле. А то, что, как мне казалось, является некоей системой согласия. Это была самая большая ошибка. Говорить надо то, что думаешь, и никого не боятся, кроме бога.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: А разве свободные люди так и не поступают? Вы же сказали, что вы свободный человек.

М. ШЕВЧЕНКО: Я говорю сейчас я свободный человек, тогда я не был свободным человеком.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: У кого вы бы попросили прощения?

М. ШЕВЧЕНКО: Прощения? Ну, в частности у Виталия Милонова. Я иногда просто, в силу горячности натуры, говорю некоторые вещи, а потом понимаю, что не надо было этого делать. Есть люди, которых я очень сильно обидел. Я у них прошу прощения через вас.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Последний вопрос – кто ваш лучший друг?

М. ШЕВЧЕНКО: Ну, я не буду называть имен, у меня есть очень близкие друзья, с которыми я ссорюсь, с которыми я мирюсь. Друг – это значит, что как бы ты не относился к человеку, ты к нему приедешь в любую точку земного шара, если ему будет плохо. Ну, и он к тебе приедет.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Почку продали бы?

М. ШЕВЧЕНКО: Почку  продал бы.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Максим Шевченко был у нас в гостях.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Свободный журналист.

О.ДАНИЛЕВИЧ:  Екатерина Звягинцева.

Е. ЗВЯГИНЦЕВА: Ольга Данилевич. Через неделю услышимся. Пока.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Пока.